Суд короля - Пауэлл Э. М.

Барлинг сложил на груди руки, позабыв об обжигающих его выбритую макушку лучах солнца.

Когда Стэнтон наконец-то явится, его будет ждать достойный прием.

Хьюго Стэнтону пора уяснить свое место в этом мире — и Элред Барлинг будет тем, кто его на это место поставит.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Стэнтон бежал, прижимая руку к ноющим ребрам, чтобы унять боль.

Колокола церквей и монастырей били третий час, а он несся по неровным мостовым, чертыхаясь при каждом движении, отдающемся болью в теле.

Он опаздывал, ужасно опаздывал. Одного уже выпитого в день ордалии эля вполне хватило бы, чтобы свалить его с ног, но после полученной от грабителей взбучки голова стала и того тяжелей.

А ведь повезло еще, что она вообще осталась на плечах. Другая забредшая в переулок шлюха с клиентом увидела происходящее и с криками бросилась прочь. Однако Господь, надо полагать, улыбнулся Стэнтону — вслед за этой парочкой из переулка сбежала и ограбившая его троица. После этого он кое-как доковылял до своей крохотной душной клетушки на постоялом дворе — и никому ничего не сказал. Дурень. Так назвал его тот грабитель. Ну да, дурень и есть. Ничего нового.

Почти весь вчерашний день, день Господень, он провел в беспокойных тревожных снах. Теперь же, в наступивший понедельник, он давно уже должен быть на своем месте рядом с судом и ожидать указаний, а не отчаянно лавировать между лениво бредущими торговцами с гроздьями корзин и занявшими половину улицы тележками.

И тут Стэнтон заметил впереди Несбитта, трусящего ему навстречу на бойком коньке из конюшен посыльных, он ловко торил себе дорогу в людском потоке. Несбитт тоже увидел товарища и вскинул руку в приветствии, а потом остановил коня.

— Тебя Барлинг разыскивает, и он зол.

Стэнтон вновь выругался. Несбитт осклабился:

— Я тебя с самой ордалии не видел. — Он указал на подбитый глаз Стэнтона: — Славно гульнул, а?

— Да… Нет. Побегу я лучше.

— И я тоже. — Несбитт прищелкнул языком своему коньку. — Удачи с Барлингом — она тебе ой как понадобится.

— С Барлингом-то? С этой занозой в заднице ничто не поможет. В добрый путь, Несбитт.

Стэнтон вновь сорвался с места быстрее прежнего. О боли в ребрах он уже не думал.

Этот маленький щуплый Элред Барлинг был старше Стэнтона лет на двенадцать, вряд ли больше, но благодаря своему характеру, еще более сухому и тусклому, чем манускрипты, которыми клерк окружил себя, он казался гораздо старше. С судьями Барлинг всегда был кротким и предупредительным — в отношении же собственных провинившихся подчиненных являл полную противоположность. И опоздавшие посыльные не были исключением.

В это утро Стэнтон добежал до людного внутреннего двора замка быстрее, чем когда-либо прежде. Да только это уже не имело никакого смысла.

Он видел Барлинга, ждущего его у ведущих к цитадели ступеней: как обычно в черном, а руки скрещены на груди — точь-в-точь разозленная летучая мышь.

Стэнтон подбежал к нему, изо всех сил пытаясь сдержать неровное дыхание.

— А вот и Хьюго Стэнтон! — Барлинг даже не повысил голоса. Он никогда этого не делал. — Пресвятые угодники улыбаются нам с небес. — На его собственном гладком бледном лице не было и тени улыбки.

— Простите, сэр. Мне ужасно жаль. Я опоздал.

— Да, вы опоздали, Стэнтон. Но от ваших извинений солнце не пойдет вспять и отзвеневшие колокола не примутся трезвонить снова.

— Ваша правда, сэр.

— Ясное дело, что моя — уж точно не ваша. — Узкие ноздри Барлинга подрагивали от охватившего его раздражения. — Вы не только опоздали, но и выглядите попросту позорно. Я не говорю уже о вашей одежде, которую словно только что вытащили из корзины прачки, но судя по вашему глазу, вы участвовали в драке.

— Я перебрал эля, сэр, а потом споткнулся. Вот и все.

Стэнтон терпеть не мог лжи — но признание в том, что его одурачили и ограбили, прозвучало бы еще позорней.

— И все? — на последнем слове брови Барлинга взлетели вверх, едва не достав до линии его редких блеклых волос.

— Да, сэр. То есть я хотел сказать, что нет, но…

— Стэнтон, меня нисколько не заботит, что вы там хотите сказать. Моя главная забота — отсутствие помех работе королевского суда его величества. А этот суд заседал тут, пока вы валялись со шлюхой в пьяном беспамятстве. Я уже отправил сегодня всех посыльных. Будь в моем распоряжении хоть кто-то другой, я бы немедленно отослал вас приводить себя в порядок. Однако выбора у меня нет. Я не вправе ставить под угрозу работу суда, оставляя его без посыльных. — Узкие губы Барлинга сжались. — Запомните одно, Стэнтон, сложно представить положение хуже того, в котором вы оказались. Чуть погодя я лично разберусь с вашим недопустимым поведением. Ясно вам это?

— Да, сэр.

— А теперь ступайте в суд, — продолжал Барлинг, — и потрудитесь встать так, чтобы судьи не имели возможности лицезреть ваш безобразный внешний вид.

Клерк развернулся и пошел к лестнице.

— Эй вы, двое. Идите-ка сюда.

Стэнтон развернулся одновременно с Барлингом, чтобы посмотреть, кто столь нечленораздельно произнес эти слова.

Это оказался богато одетый грузный мужчина верхом на добром коне. Он нетвердо сидел в седле и был чрезвычайно пьян — гораздо сильнее, чем Стэнтон на ордалии. Впрочем, это, судя по всему, было его обычным состоянием. Багровое мясистое лицо красноречиво свидетельствовало о долгих годах постоянного пьянства.

— Я сюда, — продолжал мужчина, — за правосудием приехал. Отведите-ка меня в суд. Быстро.

— Вы ищете судей его величества, милорд? — Барлинг был подчеркнуто вежлив в своем обращении с этим богатым незнакомцем.

— Я так и сказал, парень. А ты, видать, не только своенравен, но и глух.

Ноздри Барлинга снова затрепетали.

Стэнтон молчал, боясь навлечь на себя еще больший гнев.

— Вы разговариваете с одним из старших клерков королевского суда, милорд, — сказал Барлинг, — мне нужно знать ваше имя и суть дела.

— Это я судьям расскажу, а не тебе, — слова незнакомца сопроводил звук сдавленной отрыжки.

Стэнтон сжался в ожидании скандала. Степень раздражения Барлинга явно сравнялась со степенью опьянения этого дворянина.

— Я почтительно прошу сообщить мне ваше имя, — наконец сухо отчеканил клерк. — Без этого я не могу позволить вам войти в зал королевского суда.

— Ну, коли так… — Сердитый тон мужчины всецело соответствовал его нахмуренному лицу. — Меня зовут сэр Реджинальд Эдгар, и я приехал сообщить о жестоком убийстве.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Вслед за Барлингом и назвавшимся Реджинальдом Эдгаром мужчиной Стэнтон поспешил по людным переходам цитадели к зале, где заседал суд.

Воздух здесь, как всегда, был затхл и отдавал плесенью — свежий ветер отродясь не заглядывал в эти стены, как и лучи ясного утреннего солнца. Вместо них гроздья свечей источали желтоватый свет, а заодно и жар с копотью. Многочисленные клерки склонили над дощечками бритые макушки, а троица облаченных в черные одеяния судей восседала на своем обычном возвышении.

Перед ними стояли двенадцать присяжных, которых время от времени вызывали для очередного заявления.

Де Гленвиль как раз говорил что-то им и паре мужчин, стоявших чуть в стороне.

— Сэр Реджинальд, — прошептал Барлинг, — я прошу вас оставаться здесь в полном молчании, пока судьи не завершат рассмотрение этого дела. Я извещу их о вашей просьбе.

Эдгар что-то недовольно проворчал, но покорился.

Барлинг повернулся к Стэнтону.

— Что до вас, — сердито прошептал он, — попробуйте по крайней мере держаться в стороне, чтобы никого не раздражать.

Клерк сопроводил эти слова грозным кивком и отправился к судейскому возвышению, где безмолвно замер на устланном рубленым камышом каменном полу.

Стэнтон облегченно выдохнул, поморщившись от боли в протестующе занывших ребрах. Барлинг, судя по всему, очень не скоро забудет случившееся. Что до де Гленвиля, тот вряд ли обратил бы внимание на Стэнтона, явись он и без руки, — что и говорить о просто подбитом глазе. Но если один из королевских судей не то что сделает Стэнтону замечание, а хотя бы недовольно взглянет на него, Барлинг заставит его жалеть об этом до скончания дней. Посыльный попытался слиться с каменной стеной залы, а де Гленвиль между тем продолжал вершить правосудие.