Суд короля - Пауэлл Э. М.

Вообще-то он был очень рад этой помощи. Ноги подкашивались, будто Стэнтон долго и быстро бежал, а остатки хмеля от выпитого эля наложились на вызванное ордалией чувство ужаса.

Он сглотнул, чтобы смочить пересохшую глотку слюной.

— Не друг он мне. Просто мы оба прислуживаем судьям — как все, кто за ними ездит. Вот и все.

— О! — Девушка скользнула в темный переулок у магазинчика с забранными ставнями окнами. Он был таким узким, что солнце, верно, сюда отродясь не заглядывало. — А я-то думала, что все важные люди вроде вас между собой дружат.

Стэнтон закашлялся от ударившей в нос застарелой вони кошачьей и человеческой мочи. Но здешние стены и низкие скаты крыш надежно защищали его от творившегося неподалеку ужаса.

— Не такой уж я и важный.

Его башмаки чавкали по сырой мшистой земле.

— О! — вновь сказала она. — А по мне, так очень даже важный.

Девушка втащила его в сломанный прогнивший дверной проем, чтобы еще надежнее укрыться от случайных любопытных взглядов.

Стэнтону так было только лучше — теперь он мог хоть к чему-то прислонить свою тяжелую от выпивки голову.

— Ты ж королю служишь, да и не может такой красавчик не быть важным человеком. — Девушка подняла руку и запустила пальцы в волосы Стэнтона. — Золотистые какие… И глаза голубые-голубые. Я как тебя увидела, сразу решила, что ты или принц молодой, или храбрый воин.

Лесть шлюхи. Стэнтон слышал такое не раз — и все же бесхитростность девушки заставила его улыбнуться.

— Можешь звать меня принц Железное Пузо. Но я не воитель и не боец.

— Нет?

— Нет. И мои знакомые женщины зовут меня Хьюго.

— А у тебя много знакомых женщин? — Ее вторая рука скользнула к ремню и ниже.

— Уж побольше, чем воинов. — Он запустил руку под ее грубую юбку и почувствовал теплое податливое бедро. — И меня это вполне устраивает.

— Я рада, что так, — девушка сноровисто распустила шнуровку его брэ, — Хьюго.

— А мне как тебя называть?

— Дейзи.

Умелые пальцы крепко обхватили плоть.

— Дейзи? — Стэнтон задохнулся от такой хватки.

— Да, как цветок.

— Ну конечно. — У него снова перехватило дыхание. Хвала всем святым, девчонка отлично знала свое дело. — Ты ж цветами торгуешь.

Он поднес свой рот к ее губам, и Дейзи послушно их раскрыла. Стэнтон зажмурился, пытаясь раствориться в ощущениях от прикосновений ее пальцев и тепла ее тела под своей рукой. Она не была его любимой, и это не было любовью. Розамунда, его возлюбленная, умерла. Но эта девчонка, эта обычная шлюха, назвавшаяся Дейзи, была здесь, была жива. На ее льнущем к нему мягком теле не было глубоких ран, а вокруг не было ножей и криков, не было виселиц и крови.

Внезапно она замерла и отшатнулась.

Стэнтон открыл глаза:

— Что?

— Хьюго… — Дейзи ткнула дрожащим пальцем в дальний конец переулка: — Вон там. Грабитель.

К ним приближался оборванный мужчина с дубинкой в руке, едва не задевая мощными плечами сырые стены.

— Доброго дня вам, — сказал он, обнажив в ухмылке обломанные зубы под широким носом.

— Чума тебя подери. — Одной рукой Стэнтон запахнул свои брюки, а второй подхватил под руку Дейзи. — Обратно на улицу. Быстро!

Они едва успели сделать пять шагов, прежде чем проход загородил второй вооруженный здоровяк.

— Мы в ловушке, — испуганно прошептала Дейзи. Стэнтон шагнул обратно к дверному проему и, негромко чертыхаясь, втолкнул туда Дейзи, загородив ее своим телом.

К ним подошел первый из грабителей.

— Вы что ж, уважаемые, глухие разве? — Он снова ощерился в редкозубой ухмылке. — Я ж говорю — доброго вам дня.

— И вам доброго дня. — Стэнтон постарался сказать это как можно увереннее и попрочнее уперся ногами в землю, чтобы не шататься. — И вам тоже.

— Сэр, — подошел второй и отвесил деланый поклон.

— Хотя день-то нынче скорбный, — сказал Стэнтон. — Я про ордалию. Грабителю пришлось расплатиться за свое преступление — и большей цены попросту не сыскать.

У него была слабая надежда, что воспоминание о творящемся совсем рядом суде поможет. Тщетно.

— Скорбный? — Здоровяк указал своей дубинкой на пояс Стэнтона. — А я бы сказал, что очень даже славный денек.

Он поднял дубинку к лицу посыльного:

— Славно, что все топчутся у ямы, ну а ты пока давай-ка мне свой кошель.

Стэнтон едва заметно кивнул. Сделай он это хоть на йоту сильней, и его нос коснулся бы бугристого дерева.

— Охотно отдаю.

Его пальцы на ощупь искали завязки кошелька, а Дейзи между тем замерла, безмолвно привалившись к спине Стэнтона. Хоть бы ей хватило ума стоять так и дальше. В кошельке лежало все жалованье Стэнтона, но возражать не приходилось — надо было остаться целым. Он опустил мешочек с монетами в ладонь грабителя.

— Вот. Теперь я в последний раз пожелаю вам доброго дня.

Здоровяк сунул кошель под свою залатанную тунику:

— Девку тоже берем.

Дейзи тихо ахнула.

Будь оно все проклято.

— Нет, — Стэнтон сжал зубы и взглянул в глаза грабителю, — она останется со мной.

— Не надо, Хьюго. — Дейзи попыталась обойти его.

Но он должен был это сделать. Хотя бы попытаться.

Стэнтон остановил девушку, положив руку ей на плечо. Однажды он уже подвел любимую женщину и теперь не хотел — не мог! — сделать то же самое и с этой.

— Бери на здоровье мой полный кошелек, дружище, но девушку не трогай.

Грабитель склонил голову набок и опустил дубинку.

— Ну все, расходимся. — Стэнтон с усилием сглотнул.

Он вежливо кивнул мужчине, отчаянно напрягая ноги и плечи, чтобы не пошатнуться.

Стэнтон даже не заметил взметнувшейся руки противника — лишь уловил стремительное, смазанное скоростью движение, а в следующий миг уже лежал на грязной зловонной земле, согнувшись вдвое от взорвавшейся в животе боли и острого недостатка воздуха. Отчаянно втягивая воздух, он взглянул вверх и увидел, как грабитель протягивает руку Дейзи.

Она перешагнула через Стэнтона, даже не взглянув вниз.

— Долго же вас ждать пришлось, — сказала она здоровяку.

Тот похлопал ее по щеке своей лапищей:

— Мы всегда рядом, не боись. Да и с таким дурнем нечего было за тебя переживать, это ж сразу ясно.

Стэнтон перекатился на бок, погрузив пальцы в жидкую грязь. Он отчаянно закашлялся, грудь лихорадочно вздымалась, и дыхание стало возвращаться, но каждый новый вдох был острым, как удар ножа, — как и каждое слово стоящего над ним мужчины. Дурень. Наконец он умудрился приподняться на локте.

Грабитель ухмыльнулся, а потом повернулся к своему сообщнику и девушке:

— Идем, а то, не ровен час, увидит кто. У меня ног с руками лишних нет.

— Постойте. — Девушка присела на корточки и, взяв Стэнтона за подбородок, взглянула ему в лицо.

Он попытался отдернуть голову, но сил по-прежнему не было.

— О мой принц Железное Пузо, как же мило, что ты хотел меня защитить. Ты милый, — она легонько потрепала его за подбородок, — но глупый. Любой из них переломит тебя как тростинку. Ты прав, не воитель ты. — Она припала к его губам своими. — Так что побереги свое хорошенькое личико для девушек. — Дейзи выпрямилась: — Уж послушай моего совета.

— А насчет того, что ты там про цену плел, — сказал главарь, — человек виновен, только коли его поймают, — тут он отвел ногу назад, — а нас не поймают.

Стэнтон попытался увернуться, но не успел. Нога впечаталась туда же, куда чуть раньше кулак. А потом в лицо.

Больше ему не подняться.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Элред Барлинг, клерк королевского суда, пробежался по списку оставшихся дел, которые предполагалось заслушать в этот последний день пребывания судей в Йорке.

Вечер и грядущая ночь сулят множество хлопот, без которых не обойтись при переезде такого многолюдного собрания. Завтра суд выступит в следующее графство, и, как всегда случается при таком количестве людей, гладким путешествие не будет. Эти объезды, эти установленные его величеством королем выездные судебные сессии были колоссальным предприятием. Суд, в котором ныне заседал Барлинг и в котором председательствовали де Гленвиль, де Во и Пикено, ведал северными графствами от Ланкашира до Нортумберленда и дальше. А палящее яростное июньское солнце замедлит переезд еще сильнее. Барлинг старался не думать о неизбежных жаре и неудобствах предстоящего пути.