Спиритический сеанс графини Ельской - Елизавета Вейс

от друга, но эти медовые нотки, будь они неладны, не переставали щекотать обоняние, то раздражая, то заставляя делать жадные вдохи. Что за духи она использовала и почему он всегда слышал их запах, даже когда графиня покидала его кабинет?

– Если бы вы были ребёнком, куда бы спрятались в первую очередь?

Влас тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.

«О чём был вопрос? Погодите-ка, она сказала „спрятались“?»

– Такова цель этой прогулки? Вы вызвали меня ночью, чтобы поиграть в прятки?

– Просто оставайтесь рядом, ваша светлость. Если всё пройдёт хорошо, то я наконец смогу дать ответы, которых мы все так ждём.

– В данный момент я хочу только понять, что значит это ваше «хорошо».

– Наверное, ребёнок выберет какой-нибудь шкаф, – продолжила она как ни в чём не бывало, будто не слышала его последней фразы.

Спустя некоторое время, осознав, что уже оказался втянутым в эти рассуждения, он всё же ответил:

– Не всякий ребёнок решится забраться в шкаф ночью. Куда охотнее, на мой взгляд, он вскарабкается на подоконник и спрячется за плотной шторой.

– Может быть.

Они осмотрели весь первый этаж, заглянули во все открытые помещения и проверили места, которые показались им подходящими для укрытия. Разумеется, поиски ни к чему не привели. Интересно, кого графиня так надеялась отыскать сегодня?

На втором этаже комнат было больше. Влас старался не обращать внимания на нарастающее раздражение. Их занятие с каждой секундой становилось для него всё более бессмысленным.

– Вы часто играли с сестрой?

Влас напрягся. Доверить ей свои переживания оказалось куда проще, чем он предполагал, и в этом таилась серьёзная опасность. Он был уязвим перед ней, ждал, когда Мария Фёдоровна направит против него его же слабости, но с наивной мечтательностью хотел, чтобы этого никогда не случилось.

– Вы нашли письмо? – выпалил он, прежде чем осознать, на какую неловкую тропу сам себя толкнул, лишь бы избежать разговоров о сестре.

Даже в темноте он различил крайнее удивление в её глазах.

– Вы занесли его ко мне?

«Мне незачем оправдываться», – заверило подсознание, и он набрал в грудь побольше воздуха.

– Не истолкуйте превратно… я случайно встретился с почтальоном. Он рассказал, что некий мужчина настоятельно просил передать его вам. – «Почему всё это подозрительно напоминает оправдание?» – Письмо от вашего брата?

– Не от него.

– Тогда от другого вашего родственника?

«Замолчи!» – шипел он сам на себя в голове. Но язык всё молол и молол чепуху, невзирая ни на что.

– Должно быть, это кто-то, кто вам близок, раз вы сообщили о своём местонахождении.

– Тут вы тоже не угадали. По правде говоря, я не знакома с отправителем и даже не представляю, кто мог бы им быть.

Безумный хоровод мыслей заставил его выпрямиться и отступить от учительского стола, под который он только что заглядывал.

– Вы ведёте анонимную переписку? Слышал, подобный вид общения набирает популярность среди тех, кто ищет себе друга.

Мысли о том, как какой-то незнакомец льёт чернила на листы бумаги и посвящает Марии Фёдоровне витиеватые строки, вызвали у него приступ тошноты.

– В самом деле? И от кого же вы слышали о таком необычном развлечении?

Уловив в её голосе веселье, Влас ещё больше помрачнел.

– А вы переписывались с кем-то? – не унималась графиня.

– Нет, но меня и Гришу пытались в это втянуть.

– Дайте угадаю: Катерина?

Влас одобрительно усмехнулся.

– Она сущий дьявол в вопросах сводничества.

Они обменялись понимающими смешками, и жжение в груди пропало. Непохоже, чтобы графиня испытывала романтические чувства к отправителю загадочных писем.

* * *

Три часа расхаживаний ни к чему не привели. Так зачем продолжать? Тем более истинного замысла она до сих пор не раскрыла.

– Ну хватит, Мария Фёдоровна. Очевидно, что мы всё проверили.

– Вероятно, я не до конца уловила суть. Непроверенных мест действительно не осталось. Разве что… – Губы графини вдруг выстроились в одну тонкую ровную линию. – Давайте вернёмся к Лиле.

«Лиля. Лиля. Почему графиня неравнодушна именно к ней?»

В сравнении с минувшим годом нынешние весенние ночи выдавались безморозными, и в воспитательном доме было достаточно тепло. Однако сейчас в больничной палате Влас явственно ощущал прохладу, окутавшую комнату тонким слоем стылости. Он остановился и внимательно огляделся, опасаясь, не пришло ли в негодность какое-нибудь из окон, но, кажется, всё было в полном порядке.

Тогда он медленно, чтобы не разбудить, подошёл к койке Лили и склонился над ней – по спине пробежала лёгкая дрожь. Картина, открывшаяся ему, совсем не обрадовала. И без специальных приборов можно было определить сильный жар и затруднённое дыхание. Влас аккуратно оттянул нижнее веко девочки: как он и ожидал, глаза были красными, слезились. В носу тоже скопилась мутная слизь. Ничего общего с недомоганием лунатиков. Признаки простуды налицо. Но ведь в их последний раз он не заметил ничего серьёзного. Как же так?

– Когда вы заходили к ней, Лиля уже чувствовала себя хуже?

Он понимал, что графиня не доктор и не обязана знать всех тонкостей, однако с её острой наблюдательностью она не пропустила бы столь явных симптомов.

– Да, я… – Её голос дрогнул, но уже через секунду приобрёл характерную невозмутимость. – Полагаю, у неё начинал подниматься жар.

– Почему ни разу не обмолвились об этом?

Ему будто засыпали ведро колотого льда в желудок. Он надеялся, что ответ Марии хоть немного поможет ему справиться с этим холодом.

– Я предполагала, что после завершения игры всё наладится.

– То есть вы сознательно скрыли состояние Лили и отправились ловить кого? Очередного призрака?

Князя трясло. Каждый брошенный взгляд на девочку вызывал в нём страх. Страх обращался ядом, которым он с удовольствием опоил бы любого, кто оказался рядом. Но он сдерживался, осознавая, что злость и боязнь, ставшие одним целым, – его защитная реакция на возможный печальный исход.

– Мне следовало сказать вам. Но вы можете отругать меня за это позже. После того как мы поможем Лиле.

Влас с трудом сдержал рвущуюся наружу язвительную реплику.

– Оставайтесь здесь. Я принесу спирт, чтобы сбить жар.

* * *

Мария смотрела на уходящего князя, а на языке замерли невысказанные слова сожаления. Она не хотела подвергать здоровье девочки испытаниям, однако у неё были причины полагать, что состояние Лили связано с прятками. Именно поэтому она последовала подсказке незнакомого духа. Марии думалось, что к концу ночи, если они с князем смогут найти кого-нибудь, то выиграют игру, и тогда лунатизм прекратится вместе с недомоганием Лили.

Графиня отвернулась от двери и ещё раз сосредоточилась на пространстве вокруг. Справа и слева от неё стояло по шесть железных кроватей,