Выстрел из темноты - Евгений Евгеньевич Сухов

– Товарищ нарком, по-вашему приказанию старший майор Рудин доставлен, – приложив ладонь к козырьку, отрапортовал майор.

– Вы как-то уж очень прямолинейны, товарищ майор, – неодобрительно посетовал Берия, поднявшись из-за стола. – Никакого приказа доставить не было. Я просто попросил пригласить товарища Рудина в кабинет… Если у него, конечно, имеется время… У нас есть что обсудить. А то как-то все на бегу да на бегу… а обстоятельно поговорить нам все не удается. Что вы скажете на это, Касриель Менделевич?

Старший майор Рудин не однажды встречался с наркомом. Имел возможность наблюдать его в разных ситуациях. Товарищ Берия умел производить впечатление: бывал не только строгим руководителем, от взгляда которого трепетали даже боевые генералы, а простым, располагающим к себе человеком, душой компании, внимательным слушателем и остроумным собеседником. Трудно было понять, какой он настоящий: в кругу друзей, любивший приправить беседу соленым словцом, или тот, кто умел строго спрашивать за порученное дело.

Ныне он предстал радушным хозяином, вышедшим из-за стола, чтобы встретить желанного гостя. Его живое полноватое лицо растянулось в доброжелательной улыбке. В какой-то момент казалось, что он раскинет руки, чтобы заключить старшего майора в крепкие объятия, но неожиданно он остановился в шаге от Рудина и, слепив сочувственное лицо, живо поинтересовался:

– Как добрались, Касриель Менделевич?

– Спасибо, товарищ Берия, хорошо. Грех жаловаться, – ответил Рудин.

Старший майор не обладал богатырской статью, наоборот, он был худощав, узкоплеч, отнюдь не гигант, роста самого обыкновенного, чуть сутулый, но в сравнении с товарищем Берией, плотным невысоким человеком, выглядел едва ли не гигантом. В какой-то момент Рудину даже захотелось стать немного пониже, чтобы не смотреть на наркома сверху вниз, но вместо этого распрямился еще более, отчего сделался выше прежнего, немилосердно ругая себя за это действие.

– А то знаете, как в наше неспокойное время случается, – неодобрительно покачал нарком головой. – Что ни день, так убийство, дело дошло до того, что стали уже милиционеров на центральных улицах убивать. А уголовный розыск ничего поделать с этим не может.

– Товарищ нарком, мы делаем все возможное, – заговорил Рудин. – Весь уголовный розыск сейчас находится на казарменном положении. Здание МУРа в настоящее время в буквальном смысле слова для них стало домом. В нем они работают, в нем они ночуют, домой уходят только с моего личного разрешения. Но такое случается в крайнем случае… И на очень короткое время.

– А что скажете о бандах, буквально заполонивших весь город? – проговорил нарком.

В этот раз старшему майору Рудину грузинский акцент Лаврентия Берии показался особенно резким.

– Волну преступности мы подавили, но уголовники становятся более изощренными и хитрыми. В город просачиваются дезертиры и уклонисты, они сбиваются в банды, часто очень хорошо вооруженные. Не секрет, что в городе много оружия. Значительные территории Подмосковья были оккупированы немцами, оружие просто валялось на улицах, некоторые граждане его припрятали, и сейчас оно всплывает. Также оружие попадает в Москву с фронта, некоторые бойцы привозят пистолет или гранату в качестве сувенира или продают его. Фронтовиков много, всех их не проверишь. Но мы стараемся. Вот совсем недавно задержали одного лейтенанта, который вез с передовой в чемодане три гранаты и два «вальтера». Как мы выяснили, вез на продажу. «Вальтер» среди бандитов ценится особенно высоко.

– Да вы присаживайтесь, товарищ Рудин, как говорится, в ногах правды нет.

В голосе наркома доброта, заботливость, обволакивающие интонации. А может, зря про наркома Берию рассказывают скверные вещи? Должность у Лаврентия Павловича высокая, порядок он любит, а без строгости в таком ведомстве, как Наркомат внутренних дел, обойтись невозможно! Злословят о нем только бездельники, да еще те, кто не умеет грамотно работать. А таких людей на любых должностях всегда было немало. А требовательные как к себе, так и к другим люди, умеющие при этом добросовестно работать, его только хвалят. Должен же кто-то наконец навести в ведомстве порядок!

Рудин сел на стул и в ожидании дальнейшего разговора смотрел на наркома. Лаврентий Берия не спешил продолжать беседу. На какое-то время даже показалось, что он позабыл о сидевшем напротив Рудине, – просматривал бумаги, разложенные на столе, потом сложил их стопкой. Затянувшаяся пауза наркома не тяготила.

Наконец Берия поднял голову, и старший майор Рудин встретился глазами с холодным взглядом наркома.

– Это совсем не причина! Бандиты не должны хозяйничать в столице нашей родины! И вообще нигде в Советском Союзе! Еще немного, и я могу подумать, что вы им потакаете…

– Товарищ нарком…

– Выслушайте меня до конца, – посуровел Лаврентий Берия. Выждав паузу, продолжил: – Значит, уголовный розыск должен быть умнее и хитрее! Мы обязаны сделать все возможное, чтобы наши граждане чувствовали себя в Москве в безопасности. За весь тот уголовный размах, что происходит сейчас на улицах города, вы несете персональную ответственность. Если грабят таких известных людей, как академик Луткевич и майор Лосенков, что тогда говорить о простых гражданах?

– Товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, преступники, ограбившие квартиру академика Луткевича и укравшие карточки у семьи майора Лосенкова, пойманы и преданы суду.

– А как же тогда убийства конструктора Колокольцева, работавшего над важнейшим военным государственным заказом? Преступники пойманы?

– Мы выявили подозреваемых. Это банда некоего Рыжего. У нас есть его словесное описание. Скоро он будет арестован.

– Надеюсь, надеюсь… Как вам здесь? – неожиданно спросил нарком, сделав широкий жест рукой.

Старший майор Рудин невольно проглотил подступивший к горлу ком и тусклым голосом ответил:

– Тюрьма… В ней нет ничего хорошего.

– Всецело согласен с вами, товарищ Рудин, – охотно подхватил нарком. – Сижу здесь, и такое впечатление, что сам срок отбываю. Хе-хе-хе! – рассмеялся Лаврентий Павлович, но уже через секунду продолжил с прежней серьезностью: – Но ведь кто-то и в этой тюрьме должен работать. Допрашивать арестованных, выявлять врагов… А их, как оказывается, в наши ряды затесалось немало, – протянул он со значением. – Особорежимную тюрьму мы организовали именно для таких врагов советской власти, как Ежов, очень глубоко засевших в высшем руководстве. Среди них есть и весьма влиятельные члены ЦК… Это на трибуне они такие важные и несгибаемые партийцы, а как попадают в эти стены, так от них одна ржавчина остается. А самих-то и нет!.. Вот и приходится все это дерьмо разгребать. Хотя, конечно, я все-таки люблю принимать людей в наркомате. Может, вы хотите чаю? А то у нас тут все-таки зябко. Вижу, вы продрогли.

– Благодарю, товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, не нужно.

– В ближайшую неделю я ожидаю от вас серьезных результатов в борьбе с преступностью. Что вы на это скажете, товарищ Рудин?

– Сделаю все возможное.

– Советской