Тайна поместья Эбберли - Кейт Латимер

– У меня есть ещё кое-какие идеи. Хочу съездить в Лондон ещё раз… И, может быть, ответ из Швейцарии скоро придёт. Я попросила их отправить всё экспресс-доставкой в Эбберли на ваше имя.

– «Всё» – это что? – спросил Дэвид.

– Оказывается, школа отсылает родителям учеников регулярные отчёты, а в конце года – отчёт с фотографиями. Они не знают, какие именно фотографии были высланы леди Клементине в 1958 году, но негативы у них хранятся, и они распечатают то, что им самим покажется подходящим. Ещё они сказали, что некоторые из наставников были весьма педантичны и письма родителям печатали под копирку и оставляли копии у себя. Если они найдут то письмо, то пришлют и его тоже. Так что если вам придёт письмо из Швейцарии, покажите его мне.

– Хорошо. Обязательно вас позову. И… Ещё раз напомню: Руперту об этом лучше не говорить. Его никогда не интересовало собственное происхождение, он скорее хотел забыть об этом. Он… Он хотел быть Вентвортом. Сейчас я понимаю, как это было жестоко со стороны моих родителей – вроде и принять его в семью, но и оставить его чужим в ней.

– Вы поэтому всё это делаете для него? Чувствуете вину?

– Что я делаю? – непонимающе посмотрел Дэвид.

– Обеспечиваете его из своих средств, пока он не получит наследство.

– Удивительно, как всё быстро узнаётся в этом доме, – сказал Дэвид без тени недовольства, скорее констатировал факт, точно говорил о стихии, вроде солнца или ветра, перед которой был бессилен. – А что я должен был сделать? Выкинуть его на улицу? Больного?

– Дать ему работу на одной из фабрик… – предположила Айрис. – Не за станком, конечно, но ведь что-то он умеет?

– Всё не так просто, – уклончиво ответил Дэвид.

Айрис давно занимал вопрос, было ли у Руперта какое-то образование, кроме той загадочной швейцарской школы. По всему выходило, что нет. Она решила не спрашивать у Дэвида в лоб и задать сначала более невинный вопрос:

– А почему Руперт учился в Швейцарии? Его не приняли бы в Итон из-за происхождения? Но есть другие школы.

Дэвид поднялся из-за стола. Айрис заметила, каким резким, напряжённым было это движение. Дэвид отошёл к окну. Она понимала, что он избегал смотреть на неё.

– Дело не в происхождении. Руперт не смог бы учиться там по другим причинам. Его отправили в школу профессора Эскюде, потому что… Потому что здесь не было подходящего учебного заведения. – Дэвид замолчал, видно было, что ему не хотелось об этом говорить, и он всё кружил вокруг да около. – У него были сложности с чтением, со счётом… особенно с письмом. Вы же видите, он… он не умственно отсталый, но в детстве ему в некоторых вещах было сложнее, чем другим. Он не мог учиться в обычной школе, но других вариантов не было. Или обычная школа, или заведения для идиотов. Поэтому он учился дома, а потом нашлась эта школа в Швейцарии, где детям помогали освоить всё что нужно, а не заставляли полоть грядки и лепить собачек из глины.

– Я не заметила ничего такого, – произнесла ошеломлённая Айрис.

– Потому что нечего замечать. Он прекрасно читает и пишет, просто научился позднее других. Доктором наук ему не стать, но он вовсе не глуп. Только не говорите Руперту, что знаете… Это ещё одна из причин, почему Руперт учился в Швейцарии, а не здесь, – чтобы не разнеслись слухи.

– Почему вы рассказали мне?

Дэвид усмехнулся:

– Потому что тогда вы решили бы, что это ещё одна страшная тайна, имеющая отношение к убийству.

– Вполне возможно, – согласилась Айрис.

Она даже не знала, как воспринимать это замечание: как упрёк или как своего рода комплимент своей настойчивости. Больше было похоже на второе, и Айрис даже хотела улыбнуться в ответ, но это было так неуместно сейчас. Со смерти матери Дэвида прошло восемь дней, пусть даже на самом деле она была мертва уже шесть лет.

Они с Дэвидом оба молчали, не зная, что сказать. От неловкости их избавил короткий стук в дверь.

Вошёл мистер Баттискомб.

– Добрый день! Мисс Бирн, сэр Дэвид, – он кивнул поочерёдно каждому. – Мне только что перезвонили из Лондона, но, к сожалению, они пока не могут сказать ничего определённого. Я смог только узнать, что инспектора Годдарда не удовлетворили результаты экспертизы, которую сделали местные медики. Так что тело… В ближайшие дни его не отдадут точно. И повлиять на это никак не получится. Но в этом можно увидеть и хорошую сторону, – добавил мистер Баттискомб, увидев, как Дэвид изменился в лице. – Инспектор взялся за дело всерьёз. Он хочет привлечь лучших судебных медиков…

Не успел он договорить, как дверь распахнулась, и в кабинет едва ли не влетела Мэри:

– К вам инспектор, сэр, – торопливо произнесла она, лишь на секунду опередив самого инспектора.

Быстро и сквозь зубы поздоровавшись, инспектор Годдард остановился напротив Дэвида:

– Вы отсутствовали дома два дня. Где вы были?

– Я был у себя дома в Лондоне, – без тени волнения на лице ответил Дэвид Вентворт. Если инспектор рассчитывал запугать его, это не вышло. Или сэр Дэвид просто не показывал виду.

– Вы прекрасно знаете, что идёт расследование!

– Я знаю. Но я же не под арестом.

– Можете считать, что под арестом! – прорычал Годдард, наклонившись вперёд. – Вы не должны покидать Эбберли. Советую вам меня слушаться, иначе я добьюсь ордера…

– Позвольте, инспектор! – вмешался мистер Баттискомб. – Я не специалист по уголовному праву, но даже я понимаю, что у вас нет никаких законных оснований. Нет никаких доказательств причастности, а поведение сэра Дэвида Вентворта все эти годы было безупречным…

Инспектор Годдард, смерив Баттискомба долгим взглядом, снова повернулся к Дэвиду:

– Уедете ещё раз – увидите, что будет. Я объявлю вас в розыск. Я не шучу.

Инспектор сделал шаг назад и отыскал глазами Айрис:

– Мисс Бирн, прошу меня простить. – Он надел шляпу, которую всё это время держал в руке, и вышел из кабинета.

* * *

Когда Айрис поднималась в свою комнату, то услышала голоса, доносившиеся из коридора третьего этажа.

– …и меня тоже! Возьми уже себя в руки! – негромко и раздражённо говорила Мюриэл Вентворт. – Это не имеет к нам никакого отношения!

– Ещё как имеет! Зачем я только послушала тебя?! – скорее прорыдала, чем произнесла Энид. – Ты же понимаешь, что они думают, что это произошло…

– Да какая разница? – оборвала её Мюриэл. – Подумай, какие будут последствия! И не стой в дверях. Если уходишь – уходи, если остаёшься – зайди в комнату.

Наверху хлопнула дверь. Айрис выдохнула.

Если бы Энид решила спуститься вниз по этой лестнице, то наткнулась бы на неё и сразу бы поняла, что Айрис подслушивала. Айрис, конечно, сделала это непреднамеренно, и даже если ей было немного стыдно, она ни капли не жалела. К счастью, Энид ушла в сторону главной лестницы.

Айрис не была уверена, что всё расслышала правильно, но разговор был подозрительным. Может быть, они говорили про что-то, что не имело отношения к убийству и Эбберли, и речь шла о разногласиях с лондонскими соседями, но Айрис пыталась всё истолковать применительно к расследованию смерти леди Клементины.

Она и сама заметила, что Энид стала очень неуравновешенной. Ничего удивительного в этом не было – они все здесь были как на иголках и разве что от громких звуков не вскакивали. Айрис сначала казалось, что раз тело найдено, то всё должно разрешиться быстро, но дни проходили, расследование тянулось, а они всё жили в этом бесконечном мучительном напряжении. Нервы у всех сдавали, у Энид в том числе.

«Зачем только я послушала тебя?!» – сказала Энид. Эту фразу мог произнести только человек, который что-то сделал, поддавшись на чужие уговоры. Или не сделал, когда нужно было.

Айрис вспомнила свой список. Мюриэл и Энид были в самом верху.

Они обеспечивали алиби друг друга, но их словам нельзя было доверять. Если бы Мюриэл отсутствовала, дочь ни за что бы её не выдала. И наоборот.

* * *

Вслед за понедельником прошли вторник и среда, тоже без особых событий. Разве что мистер Баттискомб уехал, завершив какие-то свои дела с Дэвидом, а профессор Ментон-Уайт приехал.

Инспектор Годдард затребовал для дачи показаний всех, кто был