Фатальное прикосновение - Виктория Викторовна Балашова

обещал, и вложил остальное в винный завод, который расположен в его собственном селе, в Грузии.

— Как считаете, кто-то из бывших ухажеров Веры мог бы хотеть её убить? — задал вопрос Курекин.

— Не думаю. Зачем? — пожал плечами Сиверс. — Из присутствующих, насколько мне известно, за ней ухаживали только трое: я, Свешников и де Шоссюр. Не вижу для нас смысла травить бедную Веру. Я бы понял, если бы убили князя. И то мужчины действуют иными способами — стреляют, в конце концов, закалывают ножом. В народе бьют, простите, в морду. Яды — это какой-то дамский метод. Помните, как итальянка, французская королева Медичи? — усмехнулся граф. — Травила даже собственных детей. Ну или шпионы. Еще яды мне сразу их напоминают. Не дело для настоящих мужчин, так вам скажу. Не при сражении за даму.

В подобном направлении следователь вообще не думал. Мысль ему понравилась: и правда, способ, выбранный убийцей, вполне можно связать с его полом. Вот только это совсем не помогает в данном деле, ведь тогда остаются всего две подозреваемые — Ольга Михайловна и Генриетта. Каков мотив? С трудом найденные два, связанные с борьбой за даму сердца и с деньгами, сюда никак не подходят. Значит, либо третий мотив, а это совсем не радовало Курекина, либо все-таки мужчина, либо… шпион. Последнее вполне соотносилось с предыдущими убийствами, потому что враги родины могли, в понимании следователя, совершить любое преступление, даже совершенно бессмысленное, лишь бы насолить России-матушке.

— Спасибо, Ефим Карлович, очень интересные ваши рассуждения! — искренне поблагодарил Курекин. — Теперь вот спрошу вас про следующее: не просил ли князь одолжить ему денег? Вообще, вы в курсе его дел?

— Ох, да, наверное, вам господин Бобрыкин рассказал? Представьте, приходил князь ко мне. Года два назад. Тогда еще дело казалось выгодным. Сейчас бы уже, конечно, не дал ему в долг. Отчасти помог я князю из-за Веры. Она сильно страдала: приходилось уменьшать расходы, экономить. Князь уверял, что завод отлично работает, просто пока не дает прибыли. И управляющий… кстати, вам известно, что он работал у де Шоссюра? Тот тоже держит виноградники на эге Франции.

Курекин подтвердил, что в курсе истории с переманиванием управляющего князем.

— Да, мол, и управляющий отлично справляется. Дело за малым: поставить продажу вина на широкую ногу. Сначала я попросил время на раздумья. Но потом мне принесли записку от Веры. Она приглашала к себе. Я не смог отказать и поехал. Князь отсутствовал. Она провела меня в гостиную, смотрела как-то странно, печально. Казалось, кокетничает. Но без былых улыбок, словно искры потухли. Понимаете, о чем я?

Кивнув, Курекин вспомнил о рассказе де Шоссюра. Неужели князь не раз при помощи чар своей жены пытался получить с мужчин, которым она нравилась, деньги в долг? К Свешникову не пошел, видимо, зная о том, что у того и самого не очень дело обстоит — репутация штабс-капитана намного его опережала.

— Я видел, что Вере неловко. Разговор не клеился. Да и мне было неудобно. Я женат. Мне с замужней дамой наедине находиться долго не хотелось. Решил спросить напрямую: зачем она меня звала. Вера чуть ни расплакалась и призналась про их положение. На постройку и оборудование завода ушло огромное количество средств. Оплату управляющему князь положил щедрую, чтобы перебить его у француза. Сами виноградники, работники… Короче, ситуация выглядела критической. Но надежда оставалась. Первые бутылки вина уже ожидали покупателей. В общем, денег я дать согласился. Дал гораздо меньше, чем просил князь. Сказал, что остальное у меня вложено. Отчасти это правда.

— Просили платить по долгам?

— Просил. В этом году просил князя возвращать хотя бы обещанные проценты. Пришлось обращаться официально, потому что по-дружески не получалось. История некрасивая. Однако, Пётр Васильевич, разве долги князя имеют отношение к отравлению Веры? Были какие-то прошлые события в семье Килиани. Вроде отец князя тоже задолжал. Но то ж горный народ. Горячие люди. Среди нас таких не вижу. Опять-таки, для отравления нужен холодный нрав. С хитрецой. Не прямой и жесткий. Как я вам сказал: женский или шпионский.

— А как вы собираетесь решить дело с возвратом долга?

— Тут у меня нашлись товарищи по несчастью, — холодно улыбнулся граф, демонстрируя тем самым упомянутый нрав, так хорошо подходящий для ядов. — Мы с герцогом де Шоссюром думаем объединиться и выкупить винное дело у князя за бесценок. Скорее всего, и Бобрыкин будет не против. С ним мы еще не успели переговорить.

Курекин подумал о том, что сей факт герцог от него по каким-то причинам решил скрыть. Но пока бог с ним.

— А вот, с вашего позволения, перейдем к де Шоссюру. Тут многие его недолюбливают. А вам он как? Знаете о его близком знакомстве с Верой Килиани?

Услышав вопрос, Сиверс наконец решил налить себе коньяку.

— Я понимаю, почему герцогу здесь неуютно. Он не знает языка. Да, благодаря русской бабушке, он многое понимает, но не способен быстро отвечать, вступать в беседу. Герцог приехал с рекомендательными письмами — он член общества «Хранители истины» и специально заручился ими. Он давний знакомец Андрея Сергеевича де Мирнетюра, которого, к несчастью, не так давно убили в бане. Именно Андрей Сергеевич представлял де Шоссюра в московских кругах. Касаемо ухаживаний герцога за Верой, скажу кратко: князь негодяй. Вы, надеюсь, поняли, о чем я.

— Понял, — кивнул Курекин. Не изменяя коньяку, ради здоровой головы и ясной мысли, он налил себе именно его. — И вот Мирнетюра, тоже француза, убивают странным способом. Эти убийства членов вашего сообщества кажутся мне слишком связанными друг с другом и с Францией. Управляющий, Мирнетюр, де Шоссюр… Не многовато их понаехало?

Шпионский след подсказал сам Сиверс, поэтому Курекин, не тушуясь, гнул эту линию. Те убийства тоже предстоит тщательно расследовать. Почему бы не посидеть на двух стульях и не убить двух зайцев. Следователь был уверен: этой ночью ему клубок не распутать, но сведений собрать нужно побольше.

— Видите ли, Пётр Васильевич, — ответил Сиверс со вздохом, — ложа в Англии провалилась. То есть, скажем так: там в основном собрались те, кто хочет распространить содержание фолианта по всему миру. Рассказать правду.

— Почему вы так этому противитесь?

— Потому что люди не готовы. Слишком многое на кону. Как минимум три церкви кровно не заинтересованы в подобном развитии событий. А сколько у них последователей? Только представьте! У скольких людей рухнет до основания представление о нашем мире! Нет, так нельзя. Но англичане, которые совершенно спокойно в собственной стране меняли религии в зависимости от интересов их распутных королей… да и королев тоже,