Мередит Митчелл - Змея в гостиной

Пробурчав какое-то ругательство, он забрал вторую чашку и направился на поиски своего камердинера.

Во время завтрака, накрытого в малой столовой через два часа, никто из гостей, как это ни странно, не страдал отсутствием аппетита. Мистер Ходжкинс был чужим в Торнвуде, и его смерть не повергла никого в отчаяние. К тому же она случилась уже после бала и не испортила хотя бы сам день рождения миссис Феллоуз. Разумеется, все были бы только рады, если бы этого события не произошло вовсе, но, раз уж с этим ничего нельзя поделать, остается стоически выдержать беседу с суперинтендентом и поскорее покинуть этот проклятый дом. Миссис Блэквелл первая заявила, что Феллоузам не стоило покупать поместье лорда Мортема, и эту мысль тотчас подхватили другие дамы.

Миссис и мисс Феллоуз не вышли к завтраку, а побледневший, словно бы уменьшившийся наполовину мистер Феллоуз обливался холодным потом, несмотря на то что в столовой было жарко натоплено.

Ричард Соммерсвиль выглядел как человек, который переоценил свои силы накануне, а сидевшая рядом с ним сестра казалась задумчивой. Они с Эмили лишь переглянулись, но не стали обсуждать утреннее событие, когда все вокруг только и жаждали начать сплетничать.

Дафна и Сьюзен тихо шептались между собой, миссис Говард явно сопереживала Шарлотте Феллоуз и то и дело поглядывала на своего мужа, словно хотела убедиться, что с Генри все в порядке.

Мистер Пауэлл взял на себя смелость сообщить, что до приезда суперинтендента Миллза никому не следует уезжать, и лишь несколько торнвудских дам ответили ему возмущенными возгласами, хотя на самом деле и не собирались покидать дом Феллоузов до тех пор, пока есть надежда удобрить почву для будущих пересудов.

– Как ты думаешь, Шарлотта примет теперь предложение Ричарда? – тихо спросила Джейн, когда с завтраком было покончено и все разошлись по дому искать себе занятие, чтобы скоротать время до появления полиции.

– Если бы мы знали хотя бы то, что известно твоему брату, нам было бы проще строить предположения по этому поводу.

– Перед тем как спуститься в столовую, он зашел ко мне в комнату и рассказал то, что поведала ему миссис Феллоуз. Его положение слишком серьезно, чтобы и дальше хранить молчание. – Джейн полушепотом пересказала подруге содержание недавней беседы Соммерсвиля с мачехой Шарлотты.

– Ты ведь не считаешь своего брата виновным? – Эмили подумала, что надо бы поскорее записать эту историю в дневник, пока мелкие подробности не стерлись из памяти под влиянием других событий.

– Если бы Ричард убил Ходжкинса, он не стал бы скрывать это от меня! – убежденно ответила Джейн Соммерсвиль. – Скорее он завидует убийце, осмелившемуся на то, чего сам не решился бы сделать.

– Что ж, помоги ему бог! Все знают, что он ухаживал за Шарлоттой…

– Может быть, кто-то из Феллоузов сам признается в убийстве, – без особой надежды в голосе сказала мисс Соммерсвиль.

– Глядя на всех троих Феллоузов, в чистосердечии их не заподозришь! Особенно после того, что ты рассказала мне минуту назад.

– Давай дождемся Миллза и посмотрим, что он станет делать. Как сказал мистер Пауэлл, Ходжкинс, скорее всего, сидел на стуле, когда его ударили сзади подсвечником. Значит, убить его могла и женщина…

– Конечно! – воодушевилась Эмили. – Он был слишком высок, чтобы какая-нибудь леди могла замахнуться и ударить его по затылку, но если он сидел…

– На столе перед ним лежали перо и бумага, как будто он собирался что-то написать…

– Посреди ночи? Что бы это могло быть?

– Завещание, может быть? Или записку для кого-то… Мог ли он подозревать, что ему грозит опасность?

Этих вопросов вполне хватило обеим леди до самого появления суперинтендента Миллза и двух его неизменных спутников – констеблей Хея и Катлера. Кроме того, Миллз догадался прихватить с собой торнвудского доктора Сайкса, который должен был вынести свой вердикт о причине смерти мистера Ходжкинса. Доктор Вуд не поехал на бал миссис Феллоуз, вместо этого он отбыл по своим делам в Лондон, и присутствие Сайкса было более чем кстати.

22

– Прежде всего я хотел бы обратиться к мистеру и миссис Феллоуз, – начал суперинтендент Миллз, когда по его просьбе хозяева дома вместе с их гостями прошли в большую гостиную. – Мистер Ходжкинс появился в наших краях недавно и навряд ли успел приобрести врагов в здешнем обществе. Ваша семья знакома с ним лучше, чем кто бы то ни было, возможно, вам известно, кто его мог убить.

Мистер Феллоуз лишь растерянно пожал плечами, его лицо блестело от пота, а пальцы крепко сцепились на животе. Что же до миссис Феллоуз, то она, напротив, выглядела неподобающе прекрасной, и ее не портила даже излишняя бледность.

– Разумеется, нам известно, кто убил мистера Ходжкинса, – произнесла она самым спокойным тоном. – Это сделал мистер Соммерсвиль.

– Разумеется… – как эхо повторил ошеломленный Миллз.

– Что? Как? Соммерсвиль? – Гости Феллоузов возбужденно загомонили, как будто эта мысль прежде не приходила им в голову, но постепенно все умолкали и поворачивались к Ричарду Соммерсвилю, стоящему за креслом своей сестры.

– Мистер Соммерсвиль! – Суперинтендент оторвал наконец взгляд от хозяйки дома и медленно двинулся через комнату к Ричарду. – Что вы можете ответить на это обвинение?

– Ничего, сэр. – Невозмутимостью Соммерсвиль мог бы сравниться разве что с миссис Феллоуз.

– Ничего? – Как ни старался суперинтендент Миллз выглядеть таким же хладнокровным, как эти двое, у него ничего не получалось. – Могу я спросить почему?

– Я не думаю, что миссис Феллоуз может выступать в качестве обвинительницы.

Леди Гренвилл, не сводящая глаз с Ричарда, мысленно зааплодировала. Едва миссис Феллоуз произнесла слова, так поразившие Миллза, ей многое стало понятным. И теперь Соммерсвилю ни в коем случае нельзя было ошибиться.

Эмили посмотрела на Джейн. Лицо ее подруги словно окаменело, мисс Соммерсвиль сейчас очень напоминала своего отца, когда тот находился в гневе, намного превышающем обычную досаду или раздражение. «Я не завидую миссис Феллоуз, – решила Эмили. – Прошлой весной я опасалась, что Джейн могла совершить убийство, и была так рада ошибиться. А сейчас я вновь думаю, что она способна сделать это, но даже не могу осуждать ее».

– Да, конечно-конечно, – бормотал между тем суперинтендент. – И все же начато расследование, и вам придется что-нибудь ответить.

– Прежде всего нам хотелось бы услышать, почему миссис Феллоуз из всех своих гостей и членов своей семьи выбрала именно мистера Соммерсвиля. – Уильям не мог промолчать, и его резкий тон заметно контрастировал с неуверенным блеянием Миллза.

Эмили захотелось улыбнуться – все-таки ее упрек задел лорда Гренвилла, и теперь он делал то, за что собирался осуждать жену.

Прежде при подобных обстоятельствах лорд Гренвилл, его жена и друзья уже вмешивались в работу суперинтендента, высказывали свое мнение и, что еще более непозволительно для некомпетентной светской публики, порой оказывались правы. Миллз вынужден был скрывать свое раздражение, так как Гренвиллы занимали слишком видное положение в графстве, чтобы не считаться с ними, но предпочел бы, чтоб лорд Гренвилл и в особенности леди Гренвилл проводили как можно больше времени в каком-нибудь другом графстве, провоцируя головную боль у какого-нибудь другого суперинтендента.

Однако сегодня впервые Миллз был признателен за вмешательство и с вопросительным видом повернулся к миссис Феллоуз, словно именно об этом и хотел спросить ее, а лорд Гренвилл лишь на мгновение его опередил.

Миссис Феллоуз, кажется, сочла, что ей пора прекратить изображать твердость мрамора и показать свою женскую слабость. Ее черты исказились, как будто она вот-вот заплачет, просто голос зазвучал тише, расстроенные ноты в нем перемежались с гневными.

– Как вам известно, мистер Ходжкинс был помолвлен с моей падчерицей, – начала она, – но эта помолвка была заключена против воли Шарлотты, да и моей тоже.

Миссис Феллоуз смотрела только на Миллза, не обращая внимания на всех остальных, – она не сомневалась, что находящиеся в комнате люди напряженно ловят каждое ее слово.

– Дело в том, что мой муж… мистер Феллоуз… переехал в Италию в надежде, что теплый климат поможет его первой жене поправить свое здоровье. Увы, этого не случилось, и бедная мать Шарлотты умерла. – Драматическая пауза должна была показать, что нынешняя миссис Феллоуз от всей души жалеет свою предшественницу. – Но за годы, прошедшие с отъезда из Англии до ее смерти, добросердечный мистер Феллоуз изо всех сил старался облегчить ее страдания, для чего прибегал к услугам самых дорогих докторов и не жалел средств на поездки к морю, лекарства и все то, что советовали ему врачи. Его состояние растаяло в попытках спасти жену, и после ее смерти он остался с юной дочерью совершенно без средств.