Золотая тень Кадыкчана - Ирина Ивановна Беседина

то, что те были китайцами. Насиловали, а потом зверски убивали не только взрослых женщин, но и маленьких девочек, а также старух. Людей сжигали, закапывали живьём, отрезали головы, вспарывали животы, выворачивали внутренности. Об этом нам рассказывали очевидцы. Я видел множество фотографий, свидетельств этих зверств. Узнав такое, мы не могли не победить этих выродков. И хотя война была очень короткой, наших полегло немало. Тридцать шесть тысяч человек! Как обидно! Умирали в последние дни войны.

Лев замолчал. Я тоже был под впечатлением. В этот вечер мы больше ни о чём не говорили. Невозможно было говорить после такого рассказа.

Я заметил, как Лев изменился. Как-то вытянулся, брюшко куда-то делось. Лицо было мягкое, доброе. Сейчас черты лица заострились, стали твёрже. Пухлые раньше губы изменились, рот стал твёрдым, волевым. Пройти через такое непросто.

– Лёва, война тебя изменила. Крепко тебе досталось.

– Про остальные ягодки расскажу завтра на привале. Сейчас давай отдыхать.

Я долго не мог заснуть. Знал, что надо, но не получалось.

История, которую Лев рассказал мне в этот день, была скорее смешна.

– Наши пропагандисты готовили листовки, которые разбрасывали в большом количестве над занятой японцами территорией Маньчжурии. Некоторые листовки писали пленные японские солдаты. Они рассказывали, что жизнь пленных, захваченных нашими войсками, в безопасности. С ними обращались гуманно. Поэтому они охотно сдавались в плен. Часто сдача в плен была массовой. Однажды было такое. Японская дивизия капитулировала. Но куда-то делся отдельный пулемётный эскадрон с грозным названием «Самум». Их обнаружили около одного небольшого монастыря. Под дикие крики и вой раздетые до пояса солдаты избивали друг друга плетьми. Причина для нас смешна. Они играли в кости. И цирики одного взвода проиграли цирикам другого дорогой дэли[12] командира эскадрона. Естественно, выигравшие начали стаскивать с хозяина халат. Его солдаты встали на защиту командира. Завязалась эта драка. Чем бы она закончилась, неизвестно. Хорошо, что подошли наши и прекратили ее.

Гудым

В следующий день мы шли осторожно, старались особенно не высовываться на дорогу.

– У меня поблизости знакомцы есть. Служил я недалеко, – сказал Лев. – Давай спрячем рюкзаки. Я тут все ходы и выходы знаю. Покажу кое-что. Не отказывайся. Такого не увидишь никогда.

Меня разобрало любопытство. Мы сняли рюкзаки, закопали, сверху прикрыли дёрном.

– Я покажу тебе секретный объект. Здесь недалеко. Это самая крутая, самая секретная база. В разное время называлась по-разному. Сначала её называли Магадан-11, потом Анадырь-1. Строители и мы, кто здесь служил и служит, называем её Гудым. Строительством руководил полковник Гудымов. Когда строительство завершилось, он получил анонимную телеграмму из США. Его поздравляли с завершением строительства секретной военной базы. Говорили, что он покончил с собой. Но обстоятельства смерти очень странные. Я думаю, его покончили. Чего бы ради здоровый мужик себя убивал? – Лев внимательно осмотрелся, кивнул себе в знак одобрения. – Вот здесь нам надо сворачивать и подняться на ту высокую сопочку. Теперь идём тихо. Я по этой дороге ходил не один раз, когда хотел попасть в магазин к чукчам.

Мы не торопясь шли по едва заметной тропинке в гору. На вершине рос стланик. День был тёплый, солнечный. Погода радовала.

– Михаил, иди за мной по тропинке, никуда не отклоняйся.

Мы поднялись, укрылись за стлаником. С вершины открывалась закрытая сопками долина. А в долине разместился военный городок. Приличные двухэтажные дома. Небольшая речка прижималась к сопке. Через неё мостик. Дорога через мостик упиралась в сопку.

– Лев, а почему дорога упирается в сопку? Там что?

– Там, милый мой, на много километров тянутся ходы, много этажей, железная узкоколейка, каждый отсек отделён от следующего многотонной толстой металлической дверью. Там ракеты хранятся и всё необходимое на случай атомной войны. На кораблях привозят комплектующие, а сборку ракет делают здесь. Это и есть самый большой здешний секрет – подземная база, полная противоатомная защита. С этой базы ракетами можно в один момент накрыть почти все Соединённые Штаты. Они же обнаглели, когда сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки[13]. Я думаю, они нас, Россию, прежде всего хотели напугать. На Чукотку явно готовились высадиться. Их самолёты нарушали наше воздушное пространство, суда стали ловить по ошибке рыбу в наших водах. По приказу Сталина быстро укрепили Чукотку. Нас послали сюда не просто так. Сталин – умнейший человек. Теперь и у нас есть атомная бомба, и базы у них под носом. Наши, конечно, не собираются на них нападать. Но если полезут, в морду получат.

– Руки вверх! Не оборачиваться, стрелять буду! – услышали мы неожиданную команду.

– Ты что, браток? Мы же свои, – возмутился Лев.

– А ну, свои, шагай вперёд по тропе! Там разберёмся, какие вы свои. Не оглядываться, я сказал. Застрелю.

Лев спокойно пошёл вперёд, я за ним. Лев знал, куда идти. Нашему конвоиру не пришлось указывать дорогу. Зашли в посёлок. Лев, насвистывая, отправился в штаб. Я не отставал.

– Стоять! – скомандовал наш конвоир.

Теперь мы увидели конвоировавшего нас парня. Здоров! Не кулаки, а кувалды. Он постучал, открыл дверь, зашёл в кабинет, доложил.

Через минуту нас вызвали.

– Вот, смотрите, товарищ капитан, по одежде местные, а по внешности и цвету лица не понять кто, но не чукчи и не эскимосы. По-нашему говорят чисто. Мы, говорят, свои.

Капитан подошёл к нам, прищурил глаза, стянул с Лёвы капюшон. Смех его был неожиданным и заразительным. Он стукнул Лёву по плечу. Лев тоже хохотал.

– Ну, Близинский, ну, жук! Рассказывай, зачем к нам пожаловал, зачем так вырядился?

Он обернулся к нашему провожатому. Тот сконфуженно улыбался.

– Как я его узнаю в такой одежде? И он же не один. С какой целью он здесь оказался? Я видел, как он показывал наш посёлок второму. Мало ли, что он у нас служил три года. Зачем вернулся?

– Ты прав, – сказал капитан. – Сейчас всё узнаем. Ты всё сделал верно. Можешь идти.

Парень вышел.

– Садитесь. Лев, рассказывай всё и быстро. Нам тут американцы засылают родственников эскимосов с той стороны. Сначала приезжали к своей родне старики. А теперь всё моложе гости. Интересуются, какие войска, где военные объекты. Словом, приходится быть бдительными. Чукчи нас предупредили об их интересах.

– Пить хочу. Дай попить, ты же знаешь, я люблю воду, – обратился Лев к капитану.

Тот дал ему воды из графина.

– Ну, рассказывай.

– Мы с другом были на Чукотке ещё до войны. Я, между прочим, отсюда в армию ушёл. Мы же – рокоссовцы, ты знаешь. Кстати, познакомься, мой друг Романов Михаил, награждён орденом Отечественной войны 1-й степени. Сам понимаешь, такой орден кому попало не дают. Не было документов, не было