Ломбард в Хамовниках - Михаил Николаевич Кубеев

нажал газ, мотор загудел сильней, бутылку снова пустили по кругу, настроение у всех поднялось, и новенький почтовый «лесснер» с погашенными огнями стал набирать скорость. Вскоре они уже мчались по пустынной набережной…

В гости к Наперстку

Сергей не сразу понял, почему его насторожила эта пугающая тишина. На первом этаже управления все было как обычно, хлопали двери, журчала вода в туалете. А вот на втором… В коридоре ему не встретился ни один сотрудник. Двери в отделы оказались закрыты. Никто не стоял у окон, не смолил самокрутку. Куда все подевались? Где Петров, Дегуня, Акимов, Филенок? Остановившись у приемной с вывеской «Начальник МУУРа», «Приемная» он и вовсе изумился. Оттуда не доносился привычный стук машинки, никаких голосов. Тишина. Будто все вымерли. Постоял так некоторое время, прислушивался. Ни одного звука. Вот те на, неужели Иринки нет, досада. А он старался, хотел показаться ей в обновленном обличье, начистил сапоги, рубашечку выгладил, фуражку новую купил. Специально для нее захватил пачечку чая и кулечек кускового сахару. Экономил в больнице. Может быть, она просто вышла куда-нибудь? Хотя время раннее, только девять часов. Он постучал в дверь. Никакой реакции. Постучал еще раз. И снова никто не отозвался. Не было слышно привычного звонкого голоса: «Войдите». Он чуть приоткрыл дверь. За Иринкиным столом пусто. Машинка «Ундервуд» накрыта чехлом. Вот это номер. А где же она? Заболела? Он вошел и осмотрелся. Провел пальцем по столу – пыль. Куда она делась? И сразу ощутил в душе какую-то тягостную пустоту, как тогда в больнице, когда ему сказали, что Насти нет и никогда больше не будет. Ему казалось, что в тот миг он потерял что-то хорошее, как если бы солнечный день внезапно сменился ненастьем. Он положил на стол свои гостинцы, прислушался.

Из кабинета Трепалова тоже не доносилось никаких звуков. Он стукнул в дверь. Еще раз. И наконец из глубины раздался глухой голос: «Кто там, входите». Сергей переступил порог кабинета. Трепалов сидел за своим столом. Он не бросился ему навстречу, не стал жать руки, даже не поздравил с выходом на работу. Он вообще едва взглянул на него и коротко бросил:

– Выздоровел? Присаживайся.

Его обычное место на диване было занято. Там сидел худой бледный молодой человек в темном свитере и в кепке. По внешнему виду уличный босяк. Нет, не босяк, определил Сергей, а скорее карманник. Такие стайками собирались перед входом на базары, в парки, подстерегая какую-нибудь парочку, чтобы почистить их сумочку. Явно не сотрудник МУУРа. Сергей сел на стул. Он никогда не видел этого парня в управлении. Заметно было, что Трепалов сильно не в духе. Он встал и стал мерить кабинет короткими шагами, не смотрел на Сергея, подходил к окну, дергал штору и снова начинал расхаживать. Остановился перед портретом Дзержинского, как перед иконой, опустил голову, потом задрал ее вверх и круто обернулся к Сергею.

– Пока ты болел, силы набирал, у нас тут одни неприятности.

– Я это уже понял. Что случилось? – После таких вступительных слов начальника Сергей почувствовал себя неуютно, словно в том была и его часть вины.

– Да вот Филенок сотворил такое, что разбираться всем управлением приходится.

– А где люди? Почему отделы закрыты?

– Именно поэтому. – Трепалов снова крутанулся на каблуках и снова стал мерить кабинет шагами. – Разогнал я всех по Москве. Все в работе. Все до одного ищут… Да, кстати, вы незнакомы? – Он встал рядом с Сергеем. – Это питерский сотрудник угро, Кирилл Лукин, тот самый, который преследовал Артиста. Из Твери приехал к нам. Будет пока у нас проходить службу. Так что помогай своему земляку. Ты уже в Москве освоился, боевое крещение принял, а он здесь впервые, вводи его в курс нашего дела.

Сергей бегло взглянул на парня. Ну, чистый босяк! Парень не произвел на него впечатления.

– А где Иринка? – не удержался он от вопроса.

– У-у, – застонал Трепалов и сжал кулаки, – лучше не напоминай мне о ней. – Он потряс кулаками в воздухе. – Сам не знаю. Поэтому и разослал всех своих искать. Кровь из носа, надо их найти. Мне уже из МЧК Петренко звонил, спрашивал. Дело дошло до самого главного, из ВЧК тоже интересовались. Так и Дзержинский заинтересуется этой пропажей. Кругом одни контролеры. – Он покачал головой. – Вот Филенок задал мне задачу, ей-богу, свалилось же на нас…

– А что такое? Что случилось? – Сергей чуть привстал со стула.

– Нет ее, – резко бросил Трепалов. – Пока нет. И где она, не знаю. – Он непривычно размахивал руками. Был сильно взвинчен, места себе не находил. – Бандиты ее захватили. Все, больше не спрашивай. – Он рубанул ладонью воздух. – Ты скажи, сам-то как, вылечился полностью?

– Да вроде все зажило, могу бегать, но не шибко.

– Хорошо, что ты пришел. Мне сейчас до зарезу нужны толковые люди. – Он выдвинул ящик стола. – Кстати, ты теперь полноправный сотрудник отдела, вот держи твой новый мандат. – И он протянул Сергею красный кусочек картона. – Поздравляю. Тебе и жалованье прибавили, будешь получать тысячу рублей. Будут и надбавки. Ну и пайка станет чуть поболее. Давай-ка иди, поешь в нашей столовой гречки с луком и отправляйся в Филипповскую булочную, чайку похлебать. Обмыть свое назначение.

– Одному не интересно.

– Ох, сам знаю, – тяжело вздохнул Трепалов и кинул на стол несколько фотографий. – Вот смотрите новые подвиги Сабана. И не без участия нашего Филенка.

Сергей и Лукин склонились над снимками. На полу лежал пожилой человек в ливрее. Голова повернута набок, сбоку виден сильный порез в горле. Вокруг лужа черной крови.

– Это швейцар из ресторана «Славянский базар», Пантелеймон Макарыч, его все звали просто Пантелеймон. Потомственный официант, знал ресторанную жизнь Москвы, как свои пять пальцев. Обслуживал не раз Сабана в «Метрополе», в «Славянском базаре». И вот, пожалуйста, Сабан его собственноручно прирезал.

– За что? – едва слышно произнес изумленный Сергей.

– За то, что легавых впустил в ресторан.

– Это каких же? – не понял Сергей.

– Да тех же самых, известных тебе Филенка и Иринку. У них было задание посидеть в зале, посмотреть публику, завязать с кем знакомство. А они что сделали? А вот, полюбуйтесь, что Гришка-Отрыжка оставил нам на память.

Сергей увидел накрытый стол с закусками, а в центре финкой приколотый листок со знакомой надписью «Черные мстители».

– Теперь смотрите эти самые вещественные доказательства, – Трепалов положил на стол листок и финку с тяжелой рукояткой. – Оставили нам в назидание. На рынке, знаешь, сколько такая финочка стоит?

– Сколько? – Сергей поднял голову.

– Четвертую часть твоего жалованья. А может, и