Ломбард в Хамовниках - Михаил Николаевич Кубеев

больше. Видишь, как они разбогатели, разбрасываются ценностями. А теперь почитайте показания свидетеля полового Матвея Пилюгина. Очень важные данные. Он в тот вечер обслуживал Сабана. Кстати, он назвал мне людей, которые часто приходят в апартаменты и там до утра режутся в карты.

– Бандиты? – Сергей улыбнулся.

– Вовсе нет. Состоятельные люди. Издатель Ковшов, – Трепалов стал загибать пальцы на левой руке, – трактирщик Буянов, адвокат Миркин, банкир Розанов, владелец ломбарда Мартынов. Официант Пилюгин много чего интересного мне рассказал. Наблюдательным человеком оказался. Его показания нам очень пригодятся. Читай.

Сергей взял листки и уткнулся в них. Половой подробно описывал все, что произошло в ресторане в тот вечер. Невероятные события, захват в заложники двоих молодых людей, чубатого парня и его накрашенную девушку, убийство старейшего швейцара и кровавый грабеж центрального ресторана. И все это в центре Москвы, средь бела дня. И бандитам удалось безнаказанно уйти от погони.

– Видишь, что Филенок наделал. Теперь нам все это предстоит разгребать.

– Чубатый – это Филенок?

– А ты не догадался? – Трепалов подошел к окну, задернул шторы и обернулся. – Я послал его, как и планировал, вместе с Ириной Сомовой в «Славянский базар» со спецзаданием. Он должен был посидеть в ресторане, посмотреть обстановку, послушать, познакомиться с богатенькими. Послушать швейцара. Мы предполагали, что там произойдет встреча связного с Сабаном. Не вышло. Мы так готовились… Даже перекрасили Филонову волосы. Он все переиначил, сделал по своему и Иринку уговорил, сделал своей сообщницей. Решил без подстраховки захватить Сабана. Самолично отослал Петрова и Дегуню от ресторана в управление. Все сам, в одиночку… хотел сделать. Слава ему покоя не давала, видите ли. Да сил не рассчитал. Бандюганы опытный народ. И попался. – Трепалов сплюнул. – Тьфу ты, пропасть. Не сумел их перехитрить. Мало того, Ирину подставил. Они уволокли обоих с собой. И где теперь их обоих искать, скажите на милость?! У нас есть показания еще одного свидетеля, армянина Геворкяна. Он привез партию коньяка для ресторана «Славянский базар». Сидел в зале, наблюдал. Он слышал, как Сабан разговаривал по телефону. Держи, читай. Для нас здесь главное – встреча на Хитровом рынке, которую назначил Сабан. И я рано утром направил ребят на угол Солянки к «Трактиру Гусева». Посмотреть. Но никакого «Трактира Гусева» они там не обнаружили.

– Это как же?

– А так. Весь фокус в том, что вывеску вывешивали, оказывается, на самое короткое время, ровно в одиннадцать утра. Потом ее снимали. Те, кто знали, видели ее и заходили. Это как еще один воровской пароль. У нас все чисто и свободно, ждем вас. Наши пришли пораньше, вывески не увидели, подождали немного и ушли. Вот тебе и вся операция!

– А что со «Славянским базаром», там сейчас работают наши?

– Нет, там люди Петренко. Они опрашивают ограбленных, потерпевших, составляют протокол, делают опись украденного.

– Ну это ведь наша работа?

– Он так захотел. Ничего страшного, пусть его люди потренируются в нашем деле.

– А Артист, Боря с моря, все еще у вас? – догадался Сергей.

– Да, Артист у нас. Кстати, ты помнишь, что произошло в поезде Петроград – Москва, а? В котором ехал «Инкогнито» Артист и наш друг Кирилл Лукин?

– Конечно, вы зачитывали телеграмму из Твери.

– Это неполная картина. Послушай рассказ главного участника. Кирилл такую погоню организовал, получше чем твой хваленный американский сыщик Алан Пинкертон. Как говорится, без риска не добудешь победы. Ну-ка, поделись, Лукин, как ты в одиночку пытался захватить Артиста. Рассказывай о своих приключениях.

Парень откашлялся, пожал плечами, снял кепку. Он был пострижен наголо.

– Я ведь на вокзале играл под карманника. Внешность у меня подходящая. – Он провел ладошкой по своей лысине. – В поезде Артист уснул, намаялся, бедолага, за день. Коверкотовое пальто снял, повесил на плечики. Как буржуй действовал. В нашем купе все спали. Храп такой стоял, что твой духовой оркестр. Вот я и решил почистить его карманчики. Все так аккуратно сделал, вытащил портмоне, просмотрел бумаги, взял деньги, чтобы в случае чего не вызывать у него подозрений. Меня больше всего интересовали бумажки, адреса, пароли. Успел их проглядеть. Потом положил портмоне обратно. И тут он проснулся. Почувствовал мое движение. Ну и бросился на меня. Завязалась схватка. Конечно, он подумал, что я карманник, вытащил свой нож, хотел испугать. – Кирилл улыбнулся, и его лицо как-то сразу изменилось, посветлело, исчез налет воровской чужеродности. – Ну и я не растерялся, удар по запястью, – финка на полу, потом у меня в руках. Он оказался слабаком, пузо ему мешало да и практики ему не хватало. Я скрутил ему руки, но он все-таки вырвался, схватил свой саквояж, побежал в соседний вагон, затем в следующий. От меня далеко не уйдешь. Я за ним. Добежал он до последнего вагона, куда дальше? Я там его скрутил. Потащил к проводникам. Но он в тамбуре сумел вывернуться. Так с саквояжем и выпрыгнул на ходу. Скорость у поезда была небольшая. Я дернул шнур-стоп, прыгнул за ним. Но подвернул ногу. Догнать его не смог, от боли потерял сознание. Потом уже в клинике стал вспоминать. У него в кармане была записочка с московским адресом на Тверской – фотоателье и рядом знакомое мне имя нашего петербургского актера «Мамонт Дальский». Ну я и подумал, что это ключевые слова, скорее всего, адрес для проживания и пароль. Адрес, понятно – это ночлежка для своих, где ему предлагалось ночевать. Два дня я полежал, врачи сказали, что дело идет на поправку. На третий не вытерпел и дал деру. Нога вроде окрепла. Короче, я сбежал. Сел на поезд и рано утром прибыл на Николаевский вокзал. В Большой Гнездниковский я не пошел, успеется, отправился по адресу, который был в записочке. Нашел тот дом на Тверской, на нем действительно висела вывеска – фотоателье. На витрине красовались картинки всяких размалеванных девушек. Все совпадало. Хотя на самом деле, как я понял позднее, это был ночлежный дом, а еще точнее, воровской притон с девочками. Мне, конечно, оставалось одно – покараулить и схватить Артиста. Хотел доставить его в управление, благо Большой Гнездниковский рядом. Караулил я всю ночь, прохаживался напротив. Он не пришел. Но я дождался. Он, оказывается, не выходил из своего фотоателье. Не знаю, что он там делал столько времени, отсиживался, боялся чего-то. Под вечер вышел. Был какой-то поникший, усталый. В своем светлом пальто, но без шарфа, без шляпы. Как будто откуда сбежал. Я очень удивился. Дай, думаю, посмотрю, что будет дальше. Стою на другой стороне Тверской у Филипповской булочной из-за дерева наблюдаю.

Неожиданно из