По прочтении сжечь - Роман Николаевич Ким

Мне надо установить с ним перед допросом хорошие отношения.

– А мне давайте Кюнов – папу и дочку, – сказал Пейдж. – Я им выложу свое мнение о Гитлере и Геббельсе.

– Прошу вас, сперва займитесь девочками. – Шривер улыбнулся. Допросите их всех вместе, пусть отвечают хором, нараспев, составьте подобие протокола, накормите сосисками и мармеладом, и мы отправим их в парк Моаналуа. Там лагерь для интернированных. Оттуда через справочное бюро они разыщут своих мамаш.

Уайт вызвался допросить Локкарда и Эллиота и записать их показания.

– Ладно, но сперва займитесь поисками Акино и студентки. – Шривер подозвал сержанта морской пехоты. – Зигмунд, поедете со старшим лейтенантом Уайтом, выполняйте его приказания, как мои. Проверьте личное оружие.

– А как мы будем искать Акино? – спросил Уайт. – С чего начать?

– Сержант Зигмунд Астемборский в курсе дела. Садитесь в машину, побывайте во всех местах, где собраны японцы, и проверьте списки. – Шривер положил руку Уайту на плечо. – Я искал Марико во всех списках и не нашел. А мы ведь взяли под стражу почти всех японцев. Очень боюсь за ее судьбу. Надо быть готовым к худшему.

Красивый сероглазый сержант сказал:

– В первую очередь поедем в японский клуб на Нууану-авеню, потом в ресторан «Кантьоро». Там находятся те, кого взяли сейчас же после налета. Начнем с них. А потом заедем в аптеку Ан Гван Су, может быть, он что-нибудь знает.

6

В японском клубе и ресторане «Кантьоро» Акино и Марико не оказалось. Заехали и в аптеку на Маунакеа-стрит. Выяснилось, что корейца – владельца аптеки – арестовали три дня назад и что Хаями Марико в последнее время совсем не показывалась. Весь день Уайт и сержант Астемборский ездили по всем пунктам, где были собраны японцы, и проверяли списки.

К вечеру они вернулись в школу. Во дворе еще сидели японцы, женщин и детей уже не было – Пейдж уже рассортировал большую часть задержанных. Уайт прошел в учительскую на третьем этаже и нашел там Шривера. Он брился.

– Ну, как? – спросил Шривер и, не дожидаясь ответа, добавил: – Сейчас поехали за Акино.

– Нашли его? – вскрикнул Уайт.

– Я припугнул Кита, и он сказал, где прячется Акино.

– А где Марико? – с трудом выговорил Уайт.

– Узнаем от Акино. Идите подкрепитесь, может быть, придется провести еще одну бессонную ночь. Между прочим, я проверил по всем линиям и выяснил, что Марико никакого отношения к секретной работе ни у нас, ни у японцев не имела. Но Уолш почему-то считал ее японским агентом, а Кита и Акино – нашим.

Уайт пошел в подвальный этаж, где была устроена столовая, выпил две чашки густого черного кофе и сейчас же вернулся наверх. Он спросил у Шривера:

– Как вы ухитрились откупорить Кита?

– Я предъявил ему копии его шпионских телеграмм о состоянии гавани и сказал, что общественное мнение Америки крайне возбуждено предательским нападением на Пёрл-Харбор и гибелью многих тысяч мирных жителей в результате взрыва складов с боеприпасами…

– А сколько погибло?

– Насчет взрыва складов и гибели жителей я сымпровизировал. Я сказал еще, что американцы требуют предельно сурового наказания тем, кто, прикрываясь дипломатической неприкосновенностью, проводил шпионскую работу и обеспечил успех бандитского нападения. Поэтому придется вас, уважаемый генеральный консул, отправить на электрический стул. Это почти неизбежно. Он тогда спросил, почему я употребил слово «почти». Я пояснил: если он ответит на некоторые наши вопросы и окажет тем самым содействие в выяснении некоторых фактов, то сможет рассчитывать на нашу признательность, которая выразится в том, что мы приложим все старания к тому, чтобы… и так далее. Словом, наша беседа пошла в нужном направлении. Затем мы пообедали вместе, нам привезли обед из китайского ресторана. Потом я опять стал говорить о том, что общественность требует его смерти и какие мнения высказывают конгрессмены. В конце концов к вечернему чаю Кита спустил флаг – стал понемногу выдавливать из себя показания. Сказал, где надо искать Акино. Мы послали людей. Недавно мне позвонили – Акино арестован.

Уайт стал рассказывать о своих безуспешных поисках. Его рассказ был прерван шумом машины, въехавшей во двор, криками и звоном разбитого стекла. Шривер торжественно объявил:

– Акино-сан, собственной персоной!

7

Уайт подскочил к окну. У входа происходила свалка – несколько солдат пытались утихомирить японца. Несмотря на отчаянное сопротивление, его втащили в здание.

Спустя несколько минут японца приволокли в учительскую. Двое солдат крепко держали его за руки, третий – за шиворот. За ними вошел тяжело ступая Баллигант. Во рту у него торчала огромная сигара.

– Этот самурай здорово дерется, – прошамкал Баллигант и вынул руку из кармана – она была обвязана платком.

– Вы ранены? – спросил Шривер.

– Чуть не откусил палец. – Баллигант вынул сигару изо рта и облизал ее. – Мы стали обыскивать его в машине…

Уайт пристально вглядывался в арестованного и вдруг громко вскрикнул:

– Вот так встреча! Старый знакомый!

– То есть как? – удивился Шривер.

– Это не Акино, а капитан-лейтенант Идэ. Мы с ним ехали однажды…

– В Японии? – спросил Шривер.

– Нет, на пароходе. Помните тридцать девятую каюту, капитан-лейтенант Идэ?

Идэ вытянул шею и пристально посмотрел на Уайта. Тот продолжал:

– С вами еще ехал капитан-лейтенант Терано. И вы везли сокровище в чемодане…

Идэ вздрогнул и скрипнул зубами. Уайт понизил голос до шепота:

– Вы клали ниточку около чемодана… и наклеивали бумажку. Она была в нижнем ящике ночного столика.

Идэ дернулся и громко застонал сквозь стиснутые зубы. По его щекам покатились слезы.

– Держите крепче, – сказал Баллигант солдатам и, вытащив из кармана клочок бумажки, протянул ее Шриверу. – При обыске нашли у него. Не хотел отдавать – орал, будто его режут…

Издав отчаянный вопль, Идэ лягнул изо всех сил стоящего сзади солдата, выдернул правую руку и бросился на Шривера. Тот отшатнулся и, повалив стул, упал на пол. Идэ подмял его, выхватил бумажку и запихнул в рот, но Уайт успел вырвать половину листочка. Баллигант и солдаты навалились на Идэ и оттащили его в сторону. Японец вдруг перестал сопротивляться, весь обмяк, будто из него выпустили воздух. Его подняли, держа за руки и ворот пиджака, и бросили на стул. Баллигант размахнулся и ударил Идэ по щеке.

– Не смейте! – крикнул Шривер. – Отойдите в сторону.

Уайт передал Шриверу клочок. На нем были написаны пятизначные цифры и три буквы QQQ.

– По-видимому, очень важный документ, – сказал Шривер. – Жалко, что половина пропала. Скажите, Идэ, что тут написано?

Идэ пошевелил губами, сплюнул кровавую слюну и произнес не разжимая зубов:

– Такие вопросы японским офицерам задают только идиоты.

– Не скажете?

– Нет.

– Будете отвечать на вопросы?