Станция расплаты - Валерий Георгиевич Шарапов

— Эй, служивый, постой! — окликнул Егор солдатика. Тот развернулся на каблуках и с надеждой взглянул на почтальона. — Поди сюда!

Солдатик бросился обратно.

— Тебя как звать-то? — спросил Егор.

— Леха. Алексей Спиридонов.

— Беги за друзьями, Леха.

— Возьмете? — переспросил Леха, не веря в удачу.

— Куда ж от вас деваться? Только чур, из вагона до самой Нерехты ни ногой, — предупредил Егор. — Мне неприятности не нужны.

— Обещаю! — глаза парнишки заблестели. — Мы вас не стесним.

Он опрометью бросился к вокзалу, на полпути обернулся и прокричал:

— Спасибо!

— Чего уж там, — пробурчал себе под нос Егор. На душе стало тепло и как-то щекотно.

Он поднялся в вагон и покричал Леньку, но тот либо не услышал, либо поленился отвечать. Егор заглянул в единственное купе, предназначенное для отдыха почтальонов. Оно ничем не отличалось от любого другого купе проводников: те же две полки для сна, откидной столик, да еще шкафы для личных вещей вдоль стены. «Ничего, до Нерехты вряд ли кому-то спать приспичит, — размышлял он, глядя на спальные места. — А там солдатики выйдут». Он бросил пару одеял на нижнюю полку и снова вышел на перрон. Солдатик уже стоял у дверей почтового вагона, за его спиной Егор углядел еще двоих. Один такой же салажонок, как и Леха, а вот второй его озадачил. На вид Егор дал бы ему все тридцать, а то и тридцать пять. В темных волосах поблескивала седина, фигура давно потеряла юношеские формы, губы сжаты в узкую полоску. Глаз Егор разглядеть не смог, их закрывал козырек форменной фуражки.

— Это твои приятели? — перегородив вход в тамбур, обратился Егор к Лехе.

— Они самые, — радостно вещал Леха. — Это Димка Лопахин, мы с ним с учебки вместе. А это Григорий Шацков.

— Не поздновато на дембель собрался, Григорий? — обратился к мужчине Егор.

— Так вышло, отец, — не поднимая глаз, вежливо ответил Григорий. — Сначала институт окончил, а уж потом служить пошел, вот годки и набежали.

— Что ж, заходите, — Егор посторонился, пропуская дембелей. — До Нерехты придется сидеть в купе безвылазно. Так что, если кто курит, придется потерпеть.

— Потерпим, отец, — за всех ответил Григорий и первым прошмыгнул в вагон.

— И никакого спиртного, — бросил Егор вдогонку.

— Этого добра мы уже напились, — выдал тот, кого представили как Димку Лопахина, и разразился громким, неприятным смехом.

— Надо бы вещмешки ваши проверить, — поздновато спохватился Егор. — Да уж ладно, не дурни ведь вы? Должны понимать, что мигом ссажу вас, если что не так.

— Мы понимаем, — на этот раз ответ дал Леха. — И очень вам благодарны.

— Да чего уж там! — Егор махнул рукой, идея подсобить солдатикам уже не казалась ему такой приятной. — Заходите в купе, дверь открыта.

Из громкоговорителя зазвучал голос, сообщающий об отправлении поезда Москва — Владивосток, менять решение не оставалось времени. Егор поднял подножку, захлопнул дверь вагона и, ворча что-то себе под нос, прошел внутрь.

— Чего так долго? — обратился к нему Иван Громов, по прозвищу Профессор. Прозвище это он получил за заумные речи, а еще за очки в круглой роговой оправе, которые не снимал даже ночью.

— Дело было, — коротко ответил Егор, решив немного повременить с объяснениями. — Все на месте?

— Если ты про Леньку, то он спит в багажном отделении, — сообщил Профессор. — Дрыхнет, как медведь в спячке. Эх, молодость, молодость, все у них легко и просто.

Егор усмехнулся, пару месяцев назад Профессору стукнул тридцатник, и это событие он воспринял как угрозу, приближение смерти или по крайней мере завершение лучшего этапа человеческой жизни, по завершению которого его ждет лишь скука и тоска по прошлому. Приближающемуся к своему сорокалетию Егору такое отношение к возрасту казалось по меньшей мере глупым.

— Трофимыч, ты его слышал? — со смешком обратился Егор ко второму напарнику, седовласому Анатолию Трофимовичу Вырикову, из бригады он был самым старшим по возрасту. Собственно, Трофимыч, как именовали его коллеги, три года находился на заслуженном отдыхе. В шестьдесят он, как и положено, получил пенсию, но любимое дело не бросил. Его жена, женщина активная, целыми днями пропадала то у внуков, то у подруг, а то и на выделенном почтовым профсоюзом клочке земли, гордо именуемом «приусадебный участок». При таком раскладе никто Трофимычу палки в колеса не вставлял, и он продолжал работать.

— А то как не слыхать! — Трофимыч включился в игру. — Профессор у нас если уж выдаст, то по полной. Да и чему удивляться? В его-то почтенном возрасте в таких вещах пора разбираться.

— Да ну вас, — надулся Иван Громов. — Мог бы и не отвечать, знал ведь, что вы все к шутке сведете.

— Разве плохо повеселиться перед долгой дорогой? — резонно заметил Трофимыч. — Вон Егор уже по мешкам глазами шарит, примеряется, с чего вперед начать. А так позубоскалили чуток, и на душе веселее.

Егор опустился на скамью, прикрученную к полу в центре вагона специально для почтальонов. Окинув взглядом горы посылок, загруженных Ленькой, он покачал головой. Ни о какой системе Ленька знать не знал, и винить его вроде как было не за что, но перспектива потратить лишний час на систематизацию почтовых отправлений не слишком радовала. Да еще это его решение подсадить в почтовый вагон, битком набитый ценностями, пусть и молодых, но все же мужиков. Теперь решение казалось ему ребяческим, совершенно не обдуманным, и это портило настроение. А ведь придется сказать об этом товарищам, и кто знает, как они отнесутся к его решению.

— Тут такое дело, — откашлявшись, начал Егор. — У нас попутчики организовались. Никто не против?

— Чего? Не понял, — протянул Трофимыч. — Ты, Егор, не мямли, объясни доходчиво.

— Да солдатики, дембеля, в компанию напросились, — нарочито беспечным тоном пояснил Егор. — От поезда отстали, вот и пришлось подсобить.

— К нам в вагон? — в один голос воскликнули Трофимыч и Иван Громов.

— Ну не в вагон-ресторан же, — пожал плечами Егор. — Да вы не переживайте, до Нерехты докатят и отвалят. На этом перегоне дозагрузки нет, так что все путем.

— Все путем? Все пу-тем!!! — выдохнул Трофимыч. — Ты что, Егор, совсем сбрендил? Да за такие штуки нам бошки поотрывают, если узнают!

— Это если узнают, — многозначительно протянул Егор. — Только мы ведь не собираемся никому докладывать.

— Вот это ты учудил, Егор, — Громов нервным жестом поправил очки. — Такого за тобой еще не водилось. И это тогда, когда вагон переполнен заграничными отправлениями.

— Брось, Профессор, нормально все будет. Подумаешь, большое дело, — Егор старался выглядеть спокойным и уверенным. — Ну не пешком ведь им идти?

— Да какое наше дело,