Анонимное общество любителей морских купаний - Владимир Свержин

проговорил Тарло, пристально глядя на старого приятеля. — Как ты и просил, демонстрация метода господина Мишо. — Он закрыл глаза, наморщил лоб, потом резко открыл их и с насмешливой ухмылкой предложил:

— Ну что, все на все? — Граф высыпал на стол содержимое знаменитого саквояжа. — Здесь полтора миллиона франков. У тебя, по моим подсчетам, чуть менее того.

— Идет, — кусая губы от волнения, процедил Нукзар. — Это твое «чуть менее» весит сто двадцать тысяч франков. Ну, ничего, если вдруг я проиграю, завтра принесу тебе золотом по курсу.

— Тогда вскрываемся.

— Итак, у меня фулл хаус. Три девятки, две десятки. Чем ты удивишь меня?

— Каре. Четыре валета. Ну и вот тут завалялся туз бубновый. Может, он тебе тоже зачем-нибудь пригодится. Итак, Нугзар, как я и обещал, ты проиграл!

— Да, но…

В этот миг дверь распахнулась, и на пороге возник встревоженный Андре.

— Внизу полиция, — скороговоркой объявил он. — Ищут вас, месье Нугзар! Я своими ушами слышал, как начальник городской полиции подошел к портье и сказал, что здесь скрывается похититель баронессы фон Лауэндорф. Они вот-вот будут здесь!

Тарло быстро обернулся к полковому товарищу:

— Я их задержу! Хватай вещи! Быстро на балкон, там есть веревка с крюком! Что ты смотришь? Жизнь картежника полна импровизаций! Говорил же — не надо было трогать Алису! Теперь вам придется немного поплавать. Но это лучше, чем сгнить в местной тюрьме. Со времен Средневековья там ничего не меняли.

Нугзар с подручным кинулись в сторону балконной двери.

— Кстати, напоминаю: за тобою должок в сто двадцать тысяч франков. Я не тороплю, но при следующей встрече не забудь вернуть!

— Непременно!

— Андре, скорей убери деньги со стола. Мы с тобой сели перекинуться в картишки на интерес…

Андре глядел на резво плывущих брассом похитителей баронессы:

— Неплохо это у них получается.

— Да, в прежнее время мы с Нугзаром состязались, плавая от Ораниенбаума или Петергофа до Кронштадта.

— Кстати, ваше сиятельство, зря вы так о нашей тюрьме. Ничего средневекового в ней давным-давно не осталось.

— Какая разница? Зато как прозвучало! Кстати, с остальными товарищами-налетчиками все прошло гладко?

— Да, отлично. Возница, как и предполагали, был наемный, из Генуи. Найти его здесь оказалась пара пустяков. Когда ему пригрозили, что изымут дормез вместе с лошадьми, как орудие преступления, он рассказал все, что знал, и любезно согласился побарабанить в дверь условным стуком. Там всех скрутили, они даже охнуть не успели, не то, что схватиться за оружие. Золото, как вы и думали, оказалось там. Что ж, скорее всего, даже если вашим пловцам удастся избежать засады на квартире, думаю, мы не скоро встретимся.

— Во всяком случае, не раньше, чем он награбит денег, чтобы вернуть мне долг чести. Надеюсь, мадам Ле Блан останется довольна. И Алиса тоже. Дело о золотом руне можно считать закрытым.

— А позвольте вопрос, ваше сиятельство?

— Отчего же, спрашивай.

— Неужели этот метод профессора Мишо работает?

— Метод профессора Мишо — пустая выдумка газетчиков. Княжество может не опасаться этой напасти. Куда опасней древние, хорошо зарекомендовавшие себя уловки.

— Что за уловки, граф?

— В данном случае, щит Персея. Как известно, античный герой закрывался им от мифического чудовища, Медузы Горгоны. Но, говорит миф, когда Горгона увидела свое отражение в зеркальной глади щита, то окаменела от ужаса. На нашем канделябре, конечно, слабое подобие того щита, однако и он на что-то оказался годен.

— Вы видели его карты в отражении?

— Именно так. Когда зажглись свечи, их стало отлично видно. Как говорит наука, угол падения равен углу отражения. Так что, как и обещалось, физика помогла мне одержать убедительную победу. А канделябру самое место в музее шулерства, который я намерен когда-нибудь открыть здесь, в княжестве.

Дело пятое. Мистерия Изиды

Граф Тарло обвел сидящих за столом участливым взглядом:

— Не знаю, огорчит вас, или порадует, у меня стрит. И не просто стрит, а стрит флеш во главе с влюбленным монархом. Благодарю вас за увлекательную игру, на сегодня откланиваюсь и надеюсь, что до утра вам еще улыбнется фортуна. С божьей помощью, мы с вами встретимся завтра. Андре, возьми фишки и обменяй их на деньги. — Граф повернулся к камердинеру, как обычно, ждущему за его спиной команды унести законную добычу.

Так случалось почти каждый вечер, и всякий раз граф любезно улыбался партнерам, неизменно готовым испытать судьбу в игре с известным мастером.

Граф принял из рук подоспевшего лакея шляпу и трость и направился к выходу.

— Ваше сиятельство, — тихо проговорил лакей, открывая перед графом дверь в большой мир, — ваша невеста ожидает наверху.

Тарло едва заметно поморщился.

Мадам Алиса ожидала «жениха» в кабинете, отведенном госпожой Ле Блан для тайного отдела.

— Игра была удачной? — с нежной улыбкой осведомилась она, и Тарло понял, что речь пойдет о деньгах.

— Да, вполне. За вычетом интереса игорного дома я заработал около тридцати тысяч франков.

— О, браво! Надеюсь, тебе и дальше будет везти не меньше, чем сегодня.

— Ты хотела видеть меня, чтобы пожелать удачи?

— Ну что ты?! У меня есть новости. Во-первых, мадам — причальная тумба велела передать, что после твоей игры с Джавахишвили в княжестве запрещена любая карточная игра вне специальных заведений.

— Что ж, разумно. Полагаю, она и сама бы рассказала об этом.

— Без сомнения. Но видишь, я слегка опередила ее. Есть и другие новости. Помнишь лавку ювелира на скале над морем?

— Помню, и что?

— Туда вернулся прежний хозяин, господин Натан Абрахам.

— Вот как? Занятно.

— Да, я разговаривала с ним. Он по сей день называет месье Самуэля родственником, говорит, что тот просто не способен идти против закона, и выражает крайнее беспокойство о судьбе пропавшего родича. Я не стала его огорчать. Он упорно твердит, что, когда утром приказчик застал в лавке полицейских, все было на местах, ничего не пропало, и что не может быть, чтобы его родич замышлял что-то дурное.

— Да, его замыслы дурными не назовешь, они как раз отличались умом и изобретательностью! — хмыкнул Тарло.

— Кстати, о ювелирах, — призывно улыбнулась баронесса. — Там в лавке я присмотрела миленькие сережки с изумрудами всего за двенадцать тысяч франков. Ведь ты хотел бы сделать мне подарок?

— Двенадцать тысяч?!

— Да, но, поверь, они того стоят.

— Возможно, они стоят и больше. Только зачем я должен давать тебе эти деньги?

— Ну, полно, не будь занудой! Скупость тебе совершенно не к лицу.

— Послушай, Алиса, мы взрослые люди,