По прочтении сжечь - Роман Николаевич Ким

о сожжении документов, и сейчас же после этого последует сигнал.

– Знаю. Мои люди уже дежурят круглосуточно у радиоприемника.

– Сигнал может быть передан и в виде телеграммы о назначении секретарей Касиваги и Минами – это будет означать, что мы начинаем. – Дипкурьер осушил чашку и громко икнул. – А может быть, не получите никакого сигнала, не до этого будет.

– Пожалуй, можно будет приступить к ликвидации документов, не дожидаясь телеграммы.

Дипкурьер кивнул и согнал с лица улыбку. Вытащив из кармана листок, он сказал:

– Давайте проверим пункты, откуда будут даваться сигналы подлодкам. У вас все готово?

– Когда начать подачу сигналов?

– С завтрашнего вечера. Значит так… – дипкурьер поднес листок близко к лицу и зажмурил один глаз: – С чердаков домов в бухте Раникай и в деревне Калама.

– Это на Оаху, а на Мауи – с пункта между Ровакула и Балеакала.

Дипкурьер спрятал листок в карман и спросил:

– Как дела у Идэ?

– Он мне не говорит, но, по-видимому, все хорошо.

– Передайте ему, что накануне событий ему сообщат через связного, что надо делать. Назовите мое имя, он знает.

– А он не будет сердиться, что я не устроил ему встречу с вами? У него тяжелый характер.

Огасавара рассмеялся.

– Не советую с ним ссориться. Очень решительный человек. Не постесняется даже вас… Будьте осторожны. Время такое, нервы у всех на пределе. – Он улыбнулся и поклонился. – Извините меня, я немножко выпил.

– Ну что вы, – Кита тоже поклонился. – Я тоже выпил. Только не надо путать: у трапа меня встретил человек с черной повязкой вместо белой. Значит, ударим?

– Да. – Огасавара сделал жест фехтовальщика, опускающего меч на голову противника. – Наверное, через неделю.

– Тренировку закончили?

– Да. Несколько месяцев упражнялись в Кагосиме, сделали из бухты макет Пёрл-Харбора. Летали бреющим полетом над бухтой и тренировались в сбрасывании торпед и бомб. А Сакурадзима исполняла роль острова Форд.

– Технику сбрасывания на мелководье отработали?

– Научились сбрасывать на глубинах менее тридцати футов. К торпедам приделываем специальные стабилизаторы «Кай-два».

– Молодцы. Меньше тридцати! – с восхищением произнес Кита. Он рассмеялся: – Вот будет сюрприз для американцев – этого они никак не ожидают.

На прощание Огасавара сказал:

– Итак, ждите со дня на день. Все будет зависеть от погоды.

Сойдя с парохода, Кита поехал на Ривер-стрит; вышел из машины, покружил по переулкам и, убедившись, что за ним никто не следит, направился в китайский ресторанчик.

В маленьком зале на первом этаже сидели торговые моряки – европейцы и негры. Пройдя зал, Кита поднялся по крутой лесенке наверх. В крохотной, прокопченной каморке, устланной красными одеялами, сидел Баллигант. Столик перед ним был уставлен блюдами и пустыми жестянками из-под пива.

Кита бросил взгляд на Баллиганта и усмехнулся:

– Сегодня все пьют. И вы тоже, вижу, накачались.

Баллигант махнул рукой, задев бутылку. Она упала со столика.

– Пришлось утром выпить с одним человеком… по делу. – Он тяжело дышал и с трудом ворочал языком. – Но я… Я сколько бы ни выпил, не теряю сознания. Наследственная черта.

Кита похлопал себя по карману и строго насупился:

– Я принес деньги, но сегодня не дам. Не люблю пьяных.

– Я звонил вам потому, что у меня интересная новость, – прохрипел Баллигант. – Очень важная, но это исключительно секретно…

– Ну?

Вместо ответа Баллигант отвел глаза от Кита и стал барабанить пальцами по столу. Кита привстал и взмахнул рукой, чтобы ударить Баллиганта по голове, но тот успел нагнуться. Тогда Кита двинул ногой по стулу, на котором сидел американец, и тот упал на бок вместе со стулом.

– Я вас слушаю, – сказал Кита. – Не забывайте, что я вспыльчивый. Наследственная черта.

Баллигант с кряхтеньем поднялся с пола, поставил стул и сел. Затем как ни в чем не бывало заговорил:

– Значит так. Имею одно сообщение без подписи о том, что готовятся диверсии на аэродромах Уилер и Хикэм. Задания насчет этих диверсий получил один человек в Вашингтоне от женщины, которая уехала на машине. В сообщении приводится номер.

– Какой номер?

– Номер машины. В результате проверки выяснилось, что это номер машины учительницы одного чиновника советского посольства…

– Советского?

Баллигант так энергично кивнул головой, что пошатнулся.

– Затем отправитель анонимки пишет, что ему приказали направиться в Гонолулу и явиться в аптеку…

– Какую?

– На Маунакеа-стрит, к корейцу Ан Гван Су. – Баллигант подмигнул и, показав большой палец, лизнул его. – Все карты сходятся. Начальство в Вашингтоне в восторге от этого дела.

Он крякнул и взялся за рюмку, но, взглянув на Кита, отдернул руку.

– Пейте, – разрешил Кита. – Очень любопытное сообщение, но к нам никакого отношения не имеет. А что по нашей части?

– Есть интересный факт… – Баллигант вылил остатки виски в рюмку и выпил. – Студентка Хаями Марико встречается с японцем, приехавшим несколько месяцев тому назад из Мексики. Его зовут Доминго Акино. Они встретились около той же аптеки корейца. Этот Акино…

Кита прервал его:

– В отношении Акино ничего не предпринимайте без меня. Сообщили начальству?

– Насчет того, что студентка связана с Ан Гван Су, сообщил. А насчет ее знакомства с Акино – нет.

– Об Акино своему начальству пока ничего не сообщайте. Все материалы о нем сперва показывайте мне. Я буду проверять сам. Может быть, Акино работает для китайской разведки или для той, в которой работает Ан Гван Су.

– Встречу зафиксировал мой агент, который следит за аптекой.

– Слушайте внимательно. – Кита поднял палец. – Сообщение этого филёра уничтожьте. Еще раз повторяю: за студенткой и Акино наблюдайте, но ничего не делайте. Дело корейца, кажется, очень интересное. Очевидно, советская разведка что-то готовит против аэродромов. – Кита встал. – Деньги дам в следующий раз, когда будете трезвы. А сегодня… – Кита вынул из кармана маленькую коробочку и передал Баллиганту. – Вот часики для вашей дочки. Только не забудьте сказать, что выиграли пари.

Баллигант пробормотал слова благодарности и низко поклонился, по-японски. Когда он поднял голову, Кита в комнате уже не было.

3 декабря

После концерта Уайт, как условились, позвонил в бюро. К телефону подошел старший лейтенант Камберленд, только что переведенный из Манилы.

– Приезжайте. Надо, чтобы вы посмотрели.

В бюро Уайт застал Пейджа и Камберленда – рослого блондина, с добрыми воловьими глазами и большим подбородком. На столе Уайта лежала переведенная телеграмма:

«Из Токио, от министра иностранных дел.

В Вашингтон послу

№ 2444

Нашим представительствам в Лондоне, Гонконге, Сингапуре и Маниле даны директивы прекратить пользование шифровальными машинками и уничтожить их. Шифровальная машинка, находившаяся в Батавии, уже прислана обратно. Несмотря на директиву, содержавшуюся в телеграмме № 2447, посольство в Америке должно по-прежнему пользоваться шифровальной машинкой с шифром.»

Уайт