Чашечку кофе, доктор? - Ольга Авдеенко

этом женственные кисти, сильные пальцы.

– Правда, теория была для меня сложновата, – призналась сестра. – Поэтому я оказываю только первую помощь, когда это необходимо. Но я стараюсь приносить пользу.

– Вам нравится ваша работа?

– Мне нравится помогать людям. Знаете, к нам ведь часто обращаются с травмами. Мне так жаль этих людей – ведь им больно, страшно! Я стараюсь их поддержать, успокоить – это ведь тоже очень важно.

– Доктор Кэмпбелл говорит, что у вас это отлично получается, – сказал Найт. – Он о вас весьма высокого мнения.

– Правда? – просияла сестра. – Приятно слышать! Верно, он часто меня зовет, если кто-то из больных сильно нервничает перед операцией. Он такой лапочка!

Инспектор подумал, что слово «лапочка» меньше всего подходит к образу Энтони Кэмбпелла.

– Вы, наверное, со всеми своими коллегами в хороших отношениях?

– Конечно! – убежденно кивнула медсестра. – А как же иначе? Как же мы сможем спасать других, если сами будем ссориться?

«Интересно, – подумал Найт, глядя в ее честные голубые глаза, – она в самом деле так проста и добра или же очень ловко притворяется?»

– Миссис Барлоу, скажите, вы бы заметили, если бы в отделении что-то было не так?

– Не понимаю… Что вы имеете в виду?

Инспектор пояснил:

– Скрытую неприязнь, непонятную таинственность, обиды, жалобы – что-то в этом роде.

– Нет, ничего такого… У нас все друг к другу прекрасно относятся.

– Отношения между вами, доктором Паттерсоном и сестрой Батлер тоже были прекрасными?

– Опять вы об этом! – с досадой воскликнула сестра.

– Сознайтесь, что у вас с доктором была связь и вы ревновали его к новой возлюбленной.

– Это вас не касается!

– Касается, миссис Барлоу, потому что оба они мертвы, – сурово сказал Найт.

Возмущение на миловидном лице медсестры сменилось растерянностью, а затем страхом. Ее рот приоткрылся, но она была не в силах вымолвить ни слова.

– Мне совсем не хочется вас подозревать, – миролюбиво произнес инспектор. – Я лишь советую вам быть откровенной. Нет смысла отпираться: о вашей связи было известно всему отделению.

– Это верно, я и сама такое сразу замечаю, – пробормотала сестра Барлоу, глядя в сторону. Она помедлила и решилась: – Да! Да, у нас с Оскаром был роман. Честно говоря, я даже надеялась, что он сделает мне предложение… А он вдруг взял и женился.

– Наверное, это вас очень расстроило?

– А как бы вы думали?! Но, между прочим, он и после женитьбы со мной не порвал – вот так! И мне это было приятно, – она с вызовом подняла подбородок, но голос предательски задрожал: – получалось, я все-таки кое-что для него значила! Но вот когда он бросил меня ради Лоры – это было перенести гораздо тяжелее. Я была очень, очень обижена!

– Понимаю, – сочувственно кивнул Найт.

– Ах, да что вы, мужчины, можете понимать?! – в сердцах воскликнула сестра и, всхлипнув, достала из кармана носовой платок и промокнула глаза.

Инспектор предпочел не отвечать. Сестра Барлоу искательно взглянула на него и произнесла умоляющим тоном:

– Я бы никогда, никогда не причинила зла ни Оскару, ни Лоре! Что мне еще сказать, чтобы вы мне поверили? Что сделать? Как вам помочь?

Найт понял, что она больше не станет лукавить, и спросил:

– Как вы думаете, миссис Барлоу, мог ли кто-то из ваших коллег украсть нитрат стрихнина?

Та выглядела потрясенной:

– Что вы! У нас бы и в голову это никому не пришло!

– А если бы все же кто-то захотел незаметно…

Тут в библиотеку заглянула та медсестра, которая временно оставалась в приемном покое:

– Джудит, я срочно нужна Баббингтону. Тебе нужно вернуться.

– Иду! – вскочила та. – Что-то случилось?

– Эта полоумная, Купер, головой ударилась, – сообщила сестра и скрылась.

– Вон ваш помощник! – указала сестра Барлоу на Джека Финнегана, когда они вдвоем с инспектором Найтом вернулись в хирургическое отделение. – Странно, почему у него такой ошарашенный вид?

Она поспешила дальше, к приемному покою, а Найт подошел к репортеру, стоявшему у окна. Тот действительно выглядел ошарашенным и еще – виноватым.

– Признавайтесь, что натворили? – с ходу напустился на него инспектор.

– Я… я всего лишь хотел… пошутить, – заикаясь, принялся оправдываться Финнеган. – Кто же знал, что она так перепугается?!

– Она – это Купер? Что вы с ней сделали?

– Да ничего особенного… Я зашел в палату, она там мыла пол. Я – в шутку, конечно! – сказал ей: «Собирайтесь, мисс Купер, я пришел вас арестовать». Я при этом улыбался, смеялся – можно сказать, почти хохотал! А она вдруг как кинется от меня прочь! Споткнулась о свою швабру – и со всего маху лбом о спинку кровати! А кровать железная… Кровища, Купер без сознания, пациенты вопят…

– Черт бы вас побрал! – разозлился Найт. – Я вас отстраняю! И сообщу вашему редактору, что вы своими идиотскими действиями провалили расследование!

– Пожалуйста, пожалуйста, не надо! – Финнеган сложил руки, словно в молитве. – Это же будет мой конец! Меня выгонят из редакции и никуда больше не возьмут!

– Так будет лучше для общества! По крайней мере, перестанете калечить людей!

– Но я же больше ничего не умею!

– Кроме как людей калечить?

– Да нет же! Ох, ну что вы, в самом деле! Да, я виноват! Но я все исправлю! Прошу вас, инспектор, я все что угодно сделаю! А хотите – ничего не стану делать, шагу не ступлю без вашего разрешения! Я буду вас слушаться, как верный пес! Клянусь, я даже дышать буду, только когда вы прикажете, честное слово!

Инспектор почувствовал подступающий помимо воли смех и сдвинул брови еще более грозно:

– Я добьюсь, чтобы на вас завели уголовное дело! За причинение тяжких телесных повреждений.

– Не надо повреждений! Умоляю: не отстраняйте меня!

– Я подумаю. Но ничего не обещаю.

– Я больше вас не подведу!

– Так и быть, – смягчился Найт. – Вот вам проверка: завтра вы приедете сюда пораньше и попросите прощения у санитарки.

– На коленях приползу!

– И будете ее охранять.

– Мимо меня муха не пролетит, будьте уверены!

Инспектор подумал, что в охране нет необходимости, но зато чересчур деятельный репортер не будет путаться у него под ногами. Он строго добавил:

– Стойте у двери навытяжку, как гвардеец перед Букингемским дворцом. И не вздумайте больше блистать остроумием! Наблюдайте и прислушивайтесь.

– Все сделаю, не сомневайтесь!

– Идемте.

Сестра Барлоу уже находилась на своем посту в приемном покое. Инспектор Найт обратился к ней:

– Известно, что с санитаркой?

– По всей видимости, сотрясение мозга. Доктор Баббингтон сейчас накладывает ей швы – у нее рассечен лоб.

Найт наградил Финнегана таким тяжелым взглядом, что тот даже пригнулся. Сестра Барлоу послала газетчику сочувственную улыбку.

– Ваш помощник не так