Спиритический сеанс графини Ельской - Елизавета Вейс

парке для специального ночного патрулирования, предварительно согласовав со мной, разумеется. Поэтому, будьте добры, поведайте, кто виновник.

– Я ведь дала показания.

Он постучал пальцем по папке.

– Что произошло на самом деле, Мария Фёдоровна?

– В версию, что всех похищал призрачный извозчик, с которым жестоко обошлись перед смертью, вы ведь не поверите, так?

– Давайте без шуток, графиня.

– Я могу назвать вам имя.

Одоевский выпрямился, его брови чуть приподнялись: он был заинтересован, ждал.

– Очень хорошо. Говорите.

– Потап… – Пальцы её сжали веер, но голос не дрогнул. – Потап Кулаков. У него есть несколько повозок и извозчики в найме.

Перо скрипнуло по бумаге, и Мария выдохнула с облегчением. Потап не был похитителем, но в его сердце жила лишь жестокость. Он был убийцей. И он понесёт наказание за страдания Антипа и, быть может, других извозчиков, о которых Мария не знала.

Глава 5

В самом сердце страстей

Младшая княжна Вишневская любила весеннюю пору. Таяние снегов, звонкий свист снегирей, пение иволг или скворцов, первое тепло, первые цветы и траву – перечислять Катерина могла с утра до вечера, затем, сделав перерыв на чай, вновь продолжить свой список.

Приятный ветерок колыхал белоснежную узорчатую салфетку столика, слегка раскачивая и тугие завитки волос княжны. Солнце игриво щекотало кожу рук и предплечий, пытаясь коснуться лица, но мягкие оборки домашнего чепца, завязанного на подбородке атласными лентами, надёжно защищали вздёрнутый носик и щёки Катерины от загара.

За её спиной из приоткрытой стеклянной двери, соединяющей гостиную и веранду, доносилась плавная мелодия. Барышня с удовольствием раскачивала ножкой в такт. Казалось, идиллию сегодняшнего дня ничто не испортит…

– Совершенно невозможно! – От избытка чувств Катерина более не могла усидеть на месте. Поднявшись неловко и резко, опрокинув при этом чашку на стол, княгиня вихрем влетела в голубую гостиную.

Один из старших братьев Катерины, который всё это время музицировал, оторвался от игры и стал наблюдать за всплеском сестры.

– Писательская косноязычность? Любительская попытка взять в руки перо? Ха! Видел ли он свои тексты? Скука смертная, да и только! Ни в один знойный день не бывает так душно, как при прочтении его заметок.

– Что, Евгений Павлович вновь осудил писанину Бессонницы? – лениво растягивая слова, поинтересовался Борис.

Катерина тут же остановилась, с вызовом заглянув брату в глаза.

– Писанину? Да знаешь ли ты, сколько сил уходит на писательство? Впрочем, откуда тебе знать? Ты за всю жизнь не сочинил ничего серьёзнее своих непристойных частушек.

Полные губы Бориса растянулись в плутоватой улыбке.

– И я до сих пор ими горжусь, душа моя. Однако ж, – изящный палец юноши соскользнул с чёрной клавиши, приземлившись на низкое предупреждающее «си» большой октавы, – твоя реакция излишне личная. Кто-то даже может подумать, что Бессонница – это ты.

Едва уловимая тень тревоги скользнула по её лицу и исчезла.

– Глупости, – отмахнулась она и прошла к диванчику с плюшевой обивкой её любимого голубого цвета. – Просто я очень уважаю заметки господина Бессонницы-шутника. Я нахожу их весьма остроумными и свежими и, что главное, полезными для нашего общества.

– Согласен, призраки и грязные секреты знатных семей – в самом деле полезные и острые темы для дискуссий.

Катерина лишь закатила глаза, а после вновь уткнулась в газету, не намереваясь и дальше слушать его болтовню. Потешившись над её реакцией, брат вернулся к игре, за что она была весьма благодарна.

Боря был старше её всего на два года, но иногда походил на заправского брюзгу, который мнил себя умнее всех. Но хоть взаимные перепалки и были неотъемлемой частью их будней, Катерина ни к кому не была так привязана, как к брату, с которым они были похожи словно две капли воды. Те же золотистые волосы, живой озорной взгляд, миловидные и немного детские черты лица и непоседливый характер.

– Вот вы где! – В гостиную впорхнула белокурая пухленькая женщина с сердитым взглядом.

Несмотря на возраст, Татьяна Максимовна Вишневская казалась юной и энергичной. Порой даже слишком энергичной, по мнению Катерины.

Плотно сжав тонкие алые губы, женщина схватила маленькую подушку и от души опустила её на макушку дочери.

– Мама!

– Ах, теперь ты вспомнила, что она у тебя есть?

Женщина замахнулась для нового удара, но Катерина ловко увернулась и, перепрыгнув через спинку дивана, заняла оборонительную позицию. Комичности ситуации добавляла весёлая мелодия, которую Борис и не думал прекращать наигрывать.

– Зачем, скажи на милость, ты обидела сына княгини Машковой на вчерашнем балу? Мальчик до сих пор хандрит.

– Мальчик? Ему двадцать семь! – возмутилась Катерина.

– Его мать говорит, что он отказывается от еды, даже от любимых пирожков, – продолжила женщина, сделав вид, что не слышала слов дочери. – Она всерьёз обеспокоена тем, что Кирюша не захочет взять тебя в жёны.

Катерина скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась. Только от упоминания этого избалованного, донельзя обидчивого и двуличного человека у неё начинала дёргаться щека.

– Подумаешь, невелика потеря! Если он впадает в хандру после пяти минут разговора со мной, то что будет, когда мы ляжем в одну постель? Станет слабоумным? О нет! – Она драматично всхлипнула. – Откажется и от шампанского за завтраком?

Татьяна Максимовна изумлённо ахнула да так и застыла с широко открытым ртом. А затем разрыдалась, осев на диван.

– Ты никогда не выйдешь за-ам-у-уж, – причитала женщина в перерывах между всхлипами.

Воинственный настрой Катерины исчез, уступив место жалости к маменьке. Вынув носовой платок из кармана домашнего платья, Катерина опустилась рядом с плачущей родительницей.

– Что же в этом такого страшного? Останусь с вами и папенькой. Будем жить вместе, как и прежде.

Женщина завыла ещё пуще.

Отыскав взгляд брата, Катерина выразительно кивнула на матушку, но тот лишь пожал плечами, мол, «разбирайся сама».

– Все будут шептаться о тебе. Называть старой девой. Это же позор на мою седую голову!

– У вас нет седых волос, мама, – возразила Катерина.

Княгиня швырнула в её сторону платок.

– Хватит пререкаться с матерью! Хочешь быть похожей на свою Ельскую?! Хочешь прожить жизнь такой же несчастной женщины?

Светлые брови Катерины сошлись у переносицы: в последнее время маменька всё чаще упоминала графиню, и далеко не в приятных словах. А ведь Мария Фёдоровна совершенно не заслужила всего этого: косых взглядов, насмешек, слухов. И всё оттого, что она так ни с кем не обручилась, не взяла фамилию мужа и не стала образцовой женой.

Графиня воспитывала племянника, самостоятельно вела дело, пускай и немного предосудительное, и, безусловно, Мария Фёдоровна Ельская не выглядела несчастной. На кого равняться, если не на уверенную и стойкую женщину, которая вела