Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

– Никак не пойму: то ли ты легкомысленный тип, то ли тебе попросту не везёт, – заметила Нефрет, пришлёпывая кусок липкого пластыря на борозду, прочерченную пулей по голове Рамзеса.

– Скорее, безрассудный, – проворчал Эмерсон. Он безутешно посмотрел на свою промокшую трубку и вернул её в карман. – Ты должен был понимать, что Беллингем так настроен убить Скаддера, что прикончит любого, кто встанет у него на пути.

– Если бы этого не произошло раньше, этот факт дошёл бы до меня сегодня вечером, – ответил Рамзес.

Он отшатнулся, когда Нефрет приблизила к нему лицо.

– Морщины и бородавки смыла вода, – заключила она, осматривая его. – Но зубы нужно почистить. И лучше сделать это сейчас, пока ты не забыл. Вот спирт.

Шляпу вернули Сехмет, которая собственнически вцепилась в неё когтями и принялась задумчиво жевать поля.

– Вы не видели никаких признаков Скаддера? – спросил Давид. – Он мог утонуть, знаете ли.

– Вряд ли, – возразил Рамзес, из-за головокружения решив не качать головой. – Он сильный пловец. Хотя я мог бы его поймать, если бы не пострадал.

– Я и не пытался поймать его, – спокойно заметил Эмерсон. – Не тогда, когда понял, что у тебя неприятности.

– Слава Богу, что вы оказались рядом, – произнёс Давид. – Я не понимал, что Рамзес ранен, иначе я бы...

– Прекрати самоуничижение, – прервала его Нефрет. – Это я удержала тебя. Я бы отпустила тебя – и пошла вместе с тобой! – если бы не знала, что профессор на страже.

Она восхищённо улыбнулась Эмерсону, и тот улыбнулся ей в ответ.

– Отец был в твоей комнате, – заключил Рамзес. – Когда ты пошла туда якобы за ножом...

– То рассказала ему, что ты планируешь, – спокойно продолжила Нефрет.

– И я, – подхватил Эмерсон, – поднялся на верхнюю палубу, где открывался прекрасный вид на происходящее. Я прыгнул в воду почти одновременно с Рамзесом, но, поскольку находился на некотором расстоянии, мне потребовалось время, чтобы добраться до него.

– Я очень благодарен, отец, – официально провозгласил Рамзес.

Эмерсон хмыкнул, бросив на него острый взгляд.

– Мы на шаг впереди, хотя Скаддер ушёл от нас. Мы знаем, кем он был.

– Был? – повторила Нефрет. – Значит, вы уверены, что он мёртв?

– Нет. Он больше не появится в облике Толлингтона, поэтому я и выразился в прошедшем времени. Но очевидно, что у него имеется другая личность. Он не мог провести эти пять лет просто в качестве американского туриста.

– И мы по-прежнему далеки от возможности узнать его другую личность, – пробормотал Давид. – Если только мой дедушка...

– Да, нам обязательно придётся обсудить это с Абдуллой, – согласился Эмерсон. – Но сегодня больше никаких разговоров. Вы, молодые люди, нуждаетесь в отдыхе. Немедленно ложитесь спать, мальчики, а я отвезу Нефрет домой. И завтра можете спать хоть целый день.

– Матушка станет задавать вопросы, если нас не будет за завтраком, – возразил Рамзес.

Эмерсон поднялся. Он посмотрел на сына удивлённо-упрекающе.

– Я собираюсь рассказать твоей матери абсолютно всё, Рамзес. Счастливый брак зависит от полной честности между мужем и женой.

– Но, сэр… – встревоженно начала Нефрет.

– Ну, возможно, за исключением лауданума, – признал Эмерсон. – И полагаю, что нет ничего плохого в том, чтобы позволить ей поверить, будто ваш несанкционированный визит сюда совершён впервые. Однако остальное от неё скрыть нельзя. Она распознает пулевое ранение, когда увидит его, и настоит на том, чтобы осмотреть Рамзеса, уж будьте уверены. И, – добавил он, – она, несомненно, заявит, что знала о Толлингтоне с самого начала!

– Я подозревала мистера Толлингтона, хотя и не так давно, – сказала я.

У нас был поздний завтрак. Я проспала, что редко бывает, но рассказ Эмерсона вместе с чашкой крепкого чая, которую он принёс мне в постель, развеял последние капли дремоты. Я не упустила взгляды, которыми обменялись остальные, услышав это заявление, и, посчитав их несправедливыми по отношению к себе, решила подробно объяснить.

– Та самая подсказка, которой не было. Помнишь, Эмерсон? Не хватало только женских украшений.

– Вполне очевидно, – нахмурился Эмерсон. – Он взял их...

– Дорогой мой, это совсем не очевидно. Просто следуйте моим рассуждениям, все вы. Независимо от того, сбежала ли миссис Беллингем со Скаддером или была похищена, с собой у неё были лучшие наряды, включая бальное платье. Такой туалет требует элегантных украшений, причём в большом количестве. Вспоминая драгоценности, которые Беллингем подарил своей юной дочери, мы можем предположить, что он осыпал свою молодую жену ещё более прекрасными изделиями. Эти драгоценности были с ней, когда она оставила мужа, но на её теле их не нашли. После того, как Даттон убил её в порыве страсти, его охватило раскаяние. Он похоронил её в этих элегантных нарядах, даже заменив... э-э... нижнее бельё, но без драгоценностей. И без обручального кольца.

Продажа по незаконным каналам (а иные варианты невозможны) даже парюры драгоценных камней принесла бы сравнительно скромную сумму — недостаточную, чтобы Скаддер поддерживал европейский образ жизни в течение пяти лет, даже в Египте. Наше первоначальное предположение остаётся в силе. Очевидно, он провёл как минимум часть этого времени в качестве египтянина. Думаю, он держал деньги, вырученные от продажи драгоценностей, про запас, ожидая возвращения своего врага. Хотя их и не хватало, чтобы все эти годы жить в своё удовольствие, но было вполне достаточно, чтобы изображать богатого туриста, привыкшего к роскоши, в течение нескольких недель или месяцев – достаточно долго, чтобы завязать знакомство с Беллингемами и следовать за ними, куда бы они ни направились. Когда я впервые встретила мистера Толлингтона, то поверила, что он – старый друг Беллингемов, но обмолвки мисс Долли дали понять, что он не путешествовал с ними. Я не была уверена, – скромно заключила я. – Но как только я поняла, что Скаддер может играть роль туриста, Толлингтон стал главным подозреваемым.

– Это имя – гениальное изобретение, – заметил Рамзес. – Кто мог бы заподозрить человека по имени Бугис Такер Толлингтон?[210]

– Я, – ответила я. – Как, безусловно, и ты. Рамзес, ты чрезвычайно