Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

Он повернул голову, чтобы посмотреть на неё, и она увидела сверкание белых зубов.

– Мяу, – ответил он.

– Что?

– Мяу. Или мья-ау? Все знают о кошках Луксора; мяуканье одной из них предупредит Рамзеса, не отпугнув нашего посетителя.

– О Боже, – охнула Нефрет.

– Что случилось?

– Вернусь через минуту.

Сехмет было отчётливо слышно даже через закрытую дверь. Она глупа, подумала Нефрет с печальным весельем – окно открыто настежь. Анубиса или Бастет давно бы и след простыл. Причём без единого звука.

Вой прекратился, как только Нефрет открыла дверь. Сехмет принялась ластиться к ногам вошедшей, и девушка наклонилась, чтобы поднять кошку.

– Что же мне с тобой делать? – задумалась она. – Если я закрою тебя в шкафу, ты развопишься так, что тебя услышат за милю вокруг.

С кошкой на руках она вернулась к Давиду, которому совсем не понравилось это зрелище.

– Тебе придётся избавиться от неё, – настаивал он. – Рамзес прикончит её, если она сорвёт его план.

– Он на такое не способен. Она будет молчать, пока кто-нибудь из нас держит её.

– Иншаллах[208], – мрачно проронил Давид.

Ночь продолжалась. На палубе другой дахабии не было никаких признаков движения, и гладкая серебристая дорожка света через воду оставалась нетронутой. Тишину изредка нарушали лишь топот или фырканье Риши, ожидавшего на берегу без пут и привязи, а также далёкий вой шакалов и дворняжек. Хриплое мурлыканье Сехмет смолкло; она заснула на сгибе руки державшего её Давида. Нефрет подавила зевок. Давид обнял её свободной рукой, и девушка прислонилась к нему, благодарная за силу, тепло и нежную поддержку. Её веки тяжелели, а ночной воздух постепенно становился всё холоднее.

Он гораздо более открыт, чем Рамзес, сонно подумала Нефрет. Полагаю, Рамзес не может не сдерживаться, бедный мальчик: англичане не обнимают друг друга, да и тётя Амелия почти никогда не обнимает его и не целует. Тётя тоже не позволяет себе открыться – разве что перед профессором. Но все они дороги мне, хотя и по-разному. Возможно, если бы я вела себя дружелюбнее с Рамзесом...

Она дремала, положив голову Давиду на плечо, и вдруг почувствовала, как оно затвердело. В гладкой ряби залитой лунным светом воды не мелькало ни единого тёмного пятнышка. Давид смотрел на берег, где в тени передвигалась какая-то бледная фигура. Рамзес? Контуры фигуры угадывались неясно, но халата на ней явно не было.

– Сейчас? – прошептала она.

– Подожди. – Напряжённо наблюдая, Давид убрал руку.

– Он не видел его, – мягко, но настойчиво сказала Нефрет. – Где он?

Её местоимения могли сбить с толку, но Давид всё понял.

– Я не знаю. Подожди.

Он сунул кошку ей в руки и направился к трапу.

Бледная фигура скользила сквозь деревья, избегая залитых лунным светом открытых пространств. Это был не Рамзес; Нефрет не могла сказать, откуда ей это известно, но была так уверена, как если бы видела его лицо. Неужели Давид забыл сигнал? Не должна ли она его подать?

Сехмет избавила её от необходимости принять решение. Раздражённая тем, что её грубо разбудили, и что в руках у девушки ей было неудобно, она открыла рот и пожаловалась.

Только позже Нефрет осознала последовательность событий. Всё произошло так быстро, что у неё не осталось времени думать или реагировать. Тишину нарушил резкий выстрел винтовки, из тени выскочил человек и метнулся по залитой лунным светом земле. Достигнув берега, он бросился в воду.

Рамзес бежал за ним, но не догнал. Он стащил халат через голову и отбросил его в сторону. Когда он нырнул за беглецом, раздалось ещё несколько выстрелов.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – повторяла Нефрет.

Она подбежала к Давиду, который уже стоял на берегу. Он снял куртку. Нефрет шагнула к нему, и тут поняла, что всё ещё держит Сехмет. С очередным яростным чертыханьем, она опустила кошку на землю и схватила Давида за руку:

– Что случилось? Кто стрелял?

– Я. – Нефрет повернулась и увидела идущего к ним Беллингема. Он был одет по всей форме, даже в белом галстуке. И держал винтовку. Затем достал из кармана пригоршню патронов и начал её перезаряжать. – Прошу прощения за доставленное беспокойство, мисс Форт. Я не знал о вашем присутствии.

Лунный свет был настолько ярким, что она могла видеть каждую морщинку на вежливо-бесстрастном лице полковника, но Беллингем смотрел то на неё, то на Давида, то на «Амелию» так, что щёки девушки ярко вспыхнули. Она выпалила:

– У меня были веские причины для беспокойства. Вы могли попасть в Рамзеса.

– Рамзес? – Брови Беллингема приподнялись. – О чём вы говорите? Я стрелял в Даттона Скаддера. Это мог быть только он. Я знал, что он придёт за Долли, я ждал его…

– О, прекратите! – воскликнула Нефрет и отвернулась от него. – Видишь его, Давид?

– Нет. Я побегу за ним.

Нефрет снова схватила Давида, сопротивляясь его попытке вырваться.

– Их унесёт вниз по течению. Они выйдут на сушу гораздо дальше.

– Да, верно. – Он побежал по берегу. Нефрет споткнулась о Сехмет, но ей удалось удержаться на ногах. Следуя за Давидом, она услышала испуганный возглас, глухой стук и вой Сехмет. Беллингем, должно быть, тоже споткнулся о кошку.

Не успели они отойти на несколько ярдов, как увидели приближавшиеся к ним две мокрые фигуры. Давид резко остановился.

– Слава Богу, – воскликнул он, затаив дыхание. – Но кто… как… это… как он оказался...

Одним из мужчин был Рамзес. Другим – вовсе не беглец.

– Я забыла тебе сказать, – объяснила Нефрет. – Я всё рассказала профессору.

– И чертовски хорошо поступила, – ответил Эмерсон. – Сможешь вернуться на дахабию, сынок?

– Да, сэр, конечно. – Но он с благодарностью прислонился к сильной руке, обнявшей его плечи, и не отстранился, когда они двинулись обратно вдоль берега. Беллингем ушёл; освещённое окно на «Долине Царей» указывало, что на дахабии явно что-то происходит. Он, наверное, чистит винтовку, сердито подумала Нефрет.

Неподалёку от того места, где Скаддер прыгнул в воду, она увидела кошку. Сехмет играла с чем-то, колотя по этому предмету лапой и пытаясь подбросить его в воздух. Давид нагнулся и забрал у неё находку. Это оказалась соломенная