Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

Дональд был один. Его лицо было бледнее обычного, а глаза скользили по мне, как будто перед ним стояла горничная. Слабым, дрожащим голосом он промямлил:

– Она готова?

– Она всё ещё отдыхает, – отступила я, чтобы он мог войти. – Молчите. Вам не следовало приходить так рано, Дональд.

Дональд вошёл на цыпочках. Примерно с той же ловкостью, как и Эмерсон. С призраком своей старой улыбки он заметил:

– Вы тоже не смогли дождаться.

Его наивное заявление напомнило о нашем главном преимуществе. Потребность Дональда верить была настолько сильной, что он без вопросов мгновенно принимал всё соответствовавшее этой вере. Более подозрительный человек, увидевший, что все уже в сборе, задумался бы, какого чёрта мы явились заблаговременно. А Дональд лишь приглушённо поздоровался с присутствовавшими и сел.

Миссис Джонс вышла из «медитативного состояния», уселась на диване, и тут к нам присоединилась Энид. Её чайное платье из розового крепдешина, похоже, сшили для той цели, которой оно должно было послужить нынешним вечером: длинные пышные рукава, высокий вырез и удобные застёжки спереди. В его объёмных складках было достаточно ткани, чтобы спрятать двух женщин её размера — что в каком-то смысле соответствовало истине!

Мы договорились о рассаживании: Энид – между мной и Рамзесом на конце стола, ближайшем к двери; Дональд – между Эмерсоном и Сайрусом в дальнем конце. Дональд не подверг сомнению ни это, ни что-либо ещё – даже покрывало, прибитое к двери. Я начала задаваться вопросом, почему мы приложили столько усилий, чтобы создать иллюзию; Дональд, вероятно, не стал бы возражать, даже если бы миссис Джонс потребовала, чтобы он улёгся лицом вниз под стол, пока принцесса не соизволит материализоваться.

Впрочем, нам было не до смеха. Последнее, что я видела перед тем, как погас свет – налитое кровью лицо Дональда и глаза, буквально вылезавшие из орбит. Теперь, когда уже было слишком поздно, я пожалела, что не осмотрела его и не убедилась, что с его сердцем всё в порядке. Впрочем, чрезмерные физические нагрузки Дональда за последние недели не имели никаких отрицательных последствий, что обнадёживало. Оставалось только надеяться на лучшее.

Миссис Джонс превзошла себя. Она стонала, задыхалась и что-то лепетала. Рамзес не объяснял, о каких репликах они с Энид договорились (честно говоря, по моему приказу), поэтому я была поражена не меньше Дональда, когда стоны женщины внезапно прервал голос моего сына:

– Смотрите! Что это за окном?

Атмосфера была настолько мрачной, что я на мгновение вообразила, будто увидела аморфную бледную фигуру на фоне тёмных драпировок. (Позже я узнала, что действительно видела её – длинную белую ленту, которую Давид, сидевший ближе всех к окну, держал в вытянутой руке.) Затем Энид, вытащив свою руку из моей, с тихим шорохом скользнула под покрывало.

– Ничего, – последовал ответ Давида. Его голос звучал так, будто он читал заученную речь, как и было на самом деле.

Миссис Джонс уловила реплику и испустила пронзительный крик, который снова привлёк к ней внимание Дональда. Её отрывистые фразы перемежались душераздирающими стенаниями и резкими вздохами:

– Слишком тяжело... боль... О боги подземного мира...

Дональд попытался освободиться. Я слышала, как Эмерсон мягко, но яростно увещевал его, напоминая ему об опасностях для медиума и принцессы, если материализацию прервут.

Энид, похоже, не сразу смогла справиться с пуговицами или гребнями: призывы миссис Джонс к богам подземного мира пришлось повторить несколько раз, прежде чем дверь за её спиной распахнулась, открывая… Энид, завёрнутую в простыню и обвешанную дешёвыми украшениями, освещённую со спины единственной лампой.

Но Дональд видел не это, и на короткое мгновение я увидела то же самое, что и он – стройную женскую фигуру, очерченную светом сквозь полупрозрачную мантию, яркий блеск металла на шее и на запястьях, иссиня-чёрные локоны, ниспадавшие на белые плечи.

На несколько секунд воцарилась настолько глубокая тишина, что слышалось шипение пламени на ламповом фитиле. Я затаила дыхание. Наступил решающий момент. Сможет ли Энид запомнить свою речь и убедительно её произнести? Поверит ли Дональд в это видение? Лицо Энид скрывали тусклый свет и тонкая белая вуаль (хорошая идея, я мысленно напомнила себе поблагодарить Рамзеса за то, что он подумал об этом). Но может ли мужчина не узнать черты своей жены? И она не должна задерживаться. Как ей уйти незамеченной?

Все эти спутанные мысли мгновенно промелькнули в моей голове. Затем сдерживаемое Дональдом дыхание со всхлипом вырвалось наружу. Он попытался произнести имя – имя Ташерит – но смог выдавить только первый слог.

Энид прочистила горло.

– Приветствую тебя, мой господин и давно потерянная любовь, – начала она. – Я перенесла утомительное путешествие сквозь тьму Аменти...

«О боже, – подумала я. – Она похожа на школьницу, пытающуюся изобразить трагическую героиню. Должно быть, Рамзес – автор этого ужасного текста. Каких бредней он начитался?»

Это было комичное, постыдное – и жалкое зрелище. Дональд рыдал. Размеренный, застенчивый голос Энид бессвязно вещал о богах подземного мира, о боли, связанной с обретением плоти и тому подобной ерунде. Я почувствовала, что больше не выдержу ни слёз Дональда, ни банальности прозы Рамзеса. Энид давно пора было замолчать и дематериализоваться. Чего она ждала?

Не осмеливаясь говорить вслух, я нащупала на столе руку Рамзеса, намереваясь ритмично нажимать на неё, чтобы передать сообщение. Единственное, что мне пришло в голову – SOS; это явно соответствовало ситуации. Я нашла его руку, но, прежде, чем успела подать сигнал, его пальцы крепко сжали мои. Я поняла его требование. Он приказал соблюдать тишину и спокойствие.

Затем я увидела, что Энид скользнула дальше в комнату. Внезапным движением она откинула вуаль с лица и протянула руки:

– Милостью Божьей я вернулась к тебе. Мы снова едины, она и я, и пребудем с тобой в этом цикле... брмп!

Страсть придала Дональду достаточно сил, чтобы вырваться из рук державших его людей. Он бросился к Энид и сжал её в объятиях, от которых у неё перехватило дыхание и – слава Богу! – прервалась речь.

Я пыталась высвободиться из хватки Рамзеса, но он продолжал сильно сжимать мою руку.

– Свет, – бросил он.

Люстра у нас над головами ярко вспыхнула, и мы, ослеплённые, моргали, не в силах двинуться с места. Дональд поднял Энид на руки, пошатнулся, овладел собой и направился к двери. Он так пристально смотрел ей в глаза, что врезался бы головой в покрывало и дверь, если бы Рамзес не опередил его. Ловко, как хорошо обученный