Увидеть огромную кошку - Мертц Барбара

– Так, дети, не ссорьтесь, – веско промолвила я. – Я так понимаю, Рамзес, что ты договорился о встрече с кем-то через Давида – вот почему он так опоздал, он доставлял твоё послание. Ты хотел увидеться с полковником Беллингемом или с тем молодым человеком, у которого такое неудачное имя?

– Я же говорил, что попытки обмануть тётю Амелию – пустая трата времени, – вздохнул Давид. – Она всегда всё знает.

– Это не знание, а логическая дедукция, – поправила я. – Каменную голову – жаль, что она разбилась, я помню её как прекрасный образец скульптуры Восемнадцатой династии – сбросили или столкнули сверху, возможно, с вершины небольшого святилища. Ни одна из наших знакомых женщин не смогла бы справиться с этим, поэтому нападавшим определённо был мужчина. Очевидно, вы почему-то полагали, что встреча не будет радушной, или не проявили достаточной бдительности, чтобы вовремя заметить метательный снаряд и уклониться от него. Единственные люди...

– Да, матушка, – перебил Рамзес тем же тоном, который иногда использует Эмерсон, если в разговоре мне случается одержать верх над ним. И продолжил: – Тебе не стоит вдаваться в подробности, я следую твоим рассуждениям. Они, конечно, абсолютно верны — насколько это вообще возможно. Я действительно послал письмо мистеру Толлингтону, предлагая встретиться и попытаться уладить наши разногласия. Я предложил встречу в укромном месте, так как не хотел подвергаться риску быть прерванным мисс Беллингем; её присутствие, кажется, разрушает даже тот слабый ум, которым обладает бедняга. Но… – Увидев, что я собираюсь заговорить, он повысил голос. – Но это не значит, что на нас напал именно Толлингтон. Возможно, он даже не получил моё письмо, ибо отсутствовал в отеле, когда Давид появился там.

– Бросать камни на головы людей – не то, чего можно ожидать от джентльмена, – согласилась я. – Очевидным подозреваемым, я полагаю, является Даттон Скаддер. Он может затаить злобу из-за того, что ты помешал ему увести Долли той ночью в Каире. Да уж, Рамзес, ты обзаводишься врагами почти так же быстро, как и твой отец. Кому ещё взбредёт в голову причинить тебе вред?

– Мне, – мгновенно ответила Нефрет.

Это, так сказать, поставило точку в беседе. Никто не произнёс ни слова, пока лодка не достигла пристани, где Ахмет уже ждал нас с лошадьми. Нефрет немедленно направилась поздороваться с ними, а я слегка подтолкнула Рамзеса.

– Иди и помирись с сестрой. Ты слишком взрослый для подобных глупостей и, — добавила я, бросив на него суровый взгляд, — для привычек к скрытности.

– Да, матушка, – промолвил Рамзес.

Как и отец, Рамзес имеет обыкновение оставлять части своей одежды разбросанными повсюду. Он снял куртку и галстук, как только мы вышли из отеля. Через несколько шагов галстук выпал из кармана куртки, которую Рамзес закинул через плечо. Я подняла галстук с земли.

– Как твоя лодыжка? – спросил Давид.

– Немного болит. Нам обоим не помешает немного арники[190].

Солнце начало свой финальный спуск, и прекрасный яркий свет, свет, который я видела только в Египте, окутал очарованием и саму сцену, и лица моих детей.

Диалог выглядел пантомимой, потому что дети были достаточно далеко, и я не слышала их беседу. Они стояли близко друг к другу. Рамзес говорил; Нефрет, сложив руки и отвернув лицо, в молчании притопывала ножкой. Затем посмотрела на него и быстро заговорила, её руки изящно жестикулировали. Он взорвался; она прервала его.

Похоже, они не ладили. Я двинулась к ним, но тут на сцене появился другой актёр. Терпение Риши иссякло; он ждал несколько часов и чувствовал, что достойное напоминание будет не лишним. Он подошёл своей нежной кошачьей походкой и просунул голову между ними.

Нефрет рассмеялась. Она закинула руку на изогнутую шею жеребца, и я услышала её голос:

– У него манеры лучше, чем у нас! Pax[191], Рамзес?

Сын ответил не словами. Подняв Нефрет, он усадил её в седло и повернулся ко мне, но Давид уже помог мне сесть. По дороге мы весело болтали, потому что натура Нефрет была столь же жизнерадостной, сколь и вспыльчивой.

Мне было приятно, что не пришлось иметь дело с плохим характером детей. У Эмерсона характер хуже, чем у всех остальных, вместе взятых, и я заранее знала: ему не понравятся мои слова. Любые!

***

Эмерсон меня постоянно удивляет. (Превосходное качество для мужа, если позволите мне небольшое отступление. Человек, который абсолютно предсказуем, предсказуемо скучен.) Первым сюрпризом стало то, что он уже был дома, искупался, переоделся и ждал, когда мы приедем. Он не отчитал нас за опоздание; он не упрекнул нас в том, что мы не помогли ему в раскопках; он даже не поведал нам в изысканно утомительных подробностях о своей дневной работе. Эта снисходительность была настолько необычайной, что, когда мы удобно устроились в гостиной, никто из нас даже не знал, что сказать.

В блестящих голубых глазах Эмерсона, изучавших каждого из нас по очереди, загорелся весёлый огонёк.

– Кажется, всё ещё хуже, чем я ожидал, – мягко промолвил он. – Тебе лучше начать, Пибоди; что из всего твоего рассказа мне не понравится больше всего?

– Я полагаю, сеанс, – ответила я.

Эмерсон достал трубку.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– А, – Эмерсон принялся набивать и зажигать трубку. Затем спросил: – Далее?

– Отлично, Эмерсон, – я не смогла сдержать улыбку, – ты выиграл этот раунд. Я думала, ты разразишься воплями.

– Я приготовился к этой новости, так как ожидал, что вы захотите предварительно просмотреть представление, и скорее раньше, чем позже. Что дальше?

– Полагаю, обследование тела.

– О, тебе удалось запугать Уиллоуби, правильно? Ну?

– Рана пробила грудную клетку насквозь, – сообщила я. – Выходное отверстие почти такой же величины, как и входное. Должно быть, удар нанесли очень длинным и тяжёлым ножом, Эмерсон.

– Рукой человека, вышедшего из себя от ярости и страсти, – пробормотал Эмерсон. – Быть способным ударить с такой силой... Ножи, которыми пользуются бедуины, относятся как раз к этому типу. Ты заметила ещё что-нибудь значимое?

Я заколебалась на мгновение в поисках подходящей фразы.

– Было кое-что очень значимое, чего я не заметила.

Кровь прилила к худым щекам Эмерсона.

– Проклятье, Пибоди! – крикнул он. – Ты снова начиталась этих чёртовых детективов!

– Ты тоже этого не заметил, – продолжила я, крайне довольная тем, что разбудила его. Эмерсон особенно красив, когда он в ярости – зубы оскалены, глаза сверкают. – Или, другими словами, ты должен был заметить, что этого не было.

– То есть от тебя не дождёшься объяснений по поводу этого «было-не-было»? Проклятье! – воскликнул Эмерсон. – Хорошо, Пибоди, я принимаю вызов. Хочешь сделать небольшую ставку?

– Мы обсудим это позже, дорогой, – многозначительно взглянула я на него. – Что касается следующей темы…

– Мой ланч с Беллингемами? – предложила Нефрет.

– Попозже, Нефрет, – покачал головой Эмерсон. – Твоя тётя Амелия сбила меня с пути своим чёртовым детективным отступлением. Давайте закончим с Фрейзерами, прежде чем примемся разбираться с другими неприятностями.

Я описала беседу с Энид и Дональдом и своё соглашение с миссис Джонс.

– Мы должны приложить все усилия, чтобы избежать раскрытия карт. Основная цель вечернего выступления – подготовить почву для заключительного акта, который убедит Дональда отказаться от своих фантазий.

– Вы рассчитываете, что всё получится? – поинтересовался Эмерсон.

– Миссис Джонс уверена, что сможет организовать убедительную обстановку. Я не сомневаюсь, что у неё достаточно практики; мы можем оставить ей эктоплазму[192], духовные голоса и музыкальный фон. Ей доподлинно известно, что египтяне не играли на бубнах или банджо? Единственный оставшийся вопрос…