Дочь поэта - Дарья Викторовна Дезомбре

— Один-то можно, Анюта, подсластить мою собачью жизнь? — и вновь повернулся ко мне. — Так что думаете, Ника, из-за чего погиб ваш герой?

— Да это вроде вполне известно… — начал было Алексей.

— От нелюбви, — перебила его я, отказываясь выслушивать в тот день и в его, Двинского, присутствии поток банальностей.

Все замолчали.

— Хотите сказать, что его разлюбила жена? — улыбнулся мне мягко Двинский. — Так это частая история.

— Его все разлюбили. — Я сглотнула. — Потом предали, дальше — оправдали его убийцу, да что там! Они просто-таки обожали его убийцу! Ближайшие друзья сразу после смерти не могли вспомнить, какого цвета у него глаза… — Я замолчала, огладила чуть дрожащим мизинцем десертную вилку. И повторила с внутренней уверенностью: — Он погиб от нелюбви.

Двинский тогда усмехнулся, похлопал меня по руке.

— Согласитесь, Ника, это редкость. Большинство убийств происходит, напротив, из-за любви.

Что сказать? Как в воду глядел. Собственной ванны.

* * *

Казалось, едва я наконец закрыла глаза, как у уха затрещал мобильный. Одновременно раздался стук в дверь. Подскочив в утренней полутьме, я уставилась на стоящие почти вплотную белые стены. Где я, черт возьми? Я сглотнула — бессмысленное сокращение мышц, во рту и горле пересохло. А!.. Отель. Подгон от любезного Костика. Я взглянула на экран телефона: Слава. Ну уж нет. Не сейчас. Сбросила звонок и, не спрашивая кто, распахнула дверь. Зря.

— Одевайтесь. — Взгляд любезного Костика без особого интереса прошелся по футболке из «Зары», купленной мной в мужском отделе в качестве будущей пижамы. Мне виделось нечто свободно-эротичное. Судя по скучающему виду регбиста, надежды мои не оправдались.

— Что?

— Пришел отчет патологоанатома. В легких у Двинского нашли воду. Много воды.

— Что? — спросонья я повторялась.

— Это не сердечный приступ, как все полагали.

— Нет?

Костик выдохнул, посмотрел мне в глаза и произнес уже по слогам:

— Жду вас внизу через десять минут.

Достаточное время, чтобы пять минут постоять под душем, почистить зубы, не глядя натянуть свитер и джинсы. Через десять минут я сидела в ресторане при отеле и пила капучино, в котором, на мой вкус, было слишком много молока и слишком мало кофеина.

— Глупости. — Я нырнула сухими губами в вяло взбитую пену.

— Почему? — Регбист пристально смотрел мне в глаза. Он, конечно, красавчик.

Я вздохнула.

— Он не богат. По большому счету не звезда. Кому он нужен?

— Убийства совершаются не только из-за денег, — хмыкнул Костик.

Я пожала плечами:

— Ему было хорошо за семьдесят. Что вы там подозреваете? Бешеную страсть? Любовницу, еще более молодую, чем третья жена?

— А что, ее не было?

Я вздохнула. Вот так всегда. Даже малая любезность имеет под собой банальное объяснение. Чаще всего, не имеющее ничего общего с широтой души. Костик поселил меня здесь с целью допросить сегодня поутру. Мне стало скучно.

— Давайте, я сначала поем?

Он разочарованно кивнул, откинулся в кресле. Самого-то его наверняка уже покормила мамочка, беззлобно думала я, идя к буфету в глубине зала. Может, она же и науськала парня на сей утренний визит: страшненькая литсекретарь может знать много больше, чем… Я недоверчиво оглядела дрейфующие в теплой воде сосиски. Выловила парочку, добавила овощей на пару2, яиц… вздохнула. Цена этой средней по всем понятиям гостиницы была для меня все равно чрезмерной. Начиная со вчерашнего дня я — безработная. Теперь любая гостиница для меня — это люкс.

Я вернулась к столу, усмехнулась, увидев фраппированный взгляд Костика на мой груженный снедью поднос. Да, тут без сюрпризов, дружок: видал, какая я жирная? А все потому, что жру за троих. Я не без торжественности расставила тарелки и с чувством взялась намазывать масло на хлеб.

Предложила:

— Давайте я буду есть, а вы мне — рассказывать. Откуда новость про легкие?

— Подруга матери — завотделением местной больницы. Они сделали вскрытие, и…

— …и выяснилось, что он утонул, потому что в легких оказалась вода?

— Именно.

— Я все еще не понимаю, в чем проблема.

— Все думали, что ему стало плохо с сердцем, он умер и ушел под воду.

— Но у него действительно были проблемы с сердцем. — Я с аппетитом жевала сосиску. — Положим, поскользнулся… Запаниковал? Глотнул воды?..

Я сделала паузу. Регбимен смотрел в сторону. Что-то ему не нравилось в моих построениях. Я едва заметно пожала плечами — и, пожалуйста, пусть помолчит. В конце концов, у меня еще осталась куча еды. Есть чем заняться.

— Я ездил в морг при больнице, — наконец сказал он. Опа! Я поперхнулась сыром. Все серьезнее, чем я предполагала.

— Зачем? — Я со вздохом отставила тарелку. Разговор повернул в неаппетитное русло.

— Заплатил, чтобы мне показали тело.

Я представила, как он стоит над выдвинутым из холодильника поддоном. Бледный, как тамошние кафельные стены. Подбородок чуть дрожит, губы шевелятся — последняя беседа. Бедный, бедный регбист.

— Я узнал статистику. Даже в Москве пять-десять процентов причин смерти не устанавливаются правильно — и это только официальные цифры. В любом случае все зависит в первую очередь от уровня подготовки эксперта. А какие эксперты в провинциальной больнице? Вот я бы привез нормального специалиста, заплатил бы ему нормальные деньги, сделал повторную экспертизу. Но сестры будут против, а без их согласия я не смогу ничего сделать… — И добавил не без сарказма: — Их-то вполне устроит острая сердечная недостаточность.

— А вас, значит, нет? — Вслед за ним я посмотрела через высокие окна — залив тяжело дышал серым, небо лежало на нем тоном посветлее, ниже шла полоска влажного пепельного песка. Уже почти сентябрь. Боже мой, уже почти сентябрь!..

— …видел.

— Что? — заглядевшись, я пропустила очередную сентенцию. Пришлось повернуться к нему и в недоумении отметить горящие скулы, блестящие (неужто не пролитая по покойнику слеза?) глаза.

— Я сам осмотрел тело. И нашел их. Следы от пальцев. Вот здесь. — И он дотронулся ладонями до собственных плеч.

Будь Костик военным, а не бизнесменом, на этом месте были бы эполеты. (А он, конечно же, второе — иначе откуда этот ограниченный до умиления словарь: нормальные деньги, нормальный специалист. Слово «нормальный», я заметила, вообще заменяет деловым людям множество прилагательных — профессиональный, большой, дорогой, красивый: скажи «нормальный» — и все поймут, какая — о-го-го! — у тебя норма.)

— Следы пальцев, — прервал мои мысли регбист. — Как будто кто-то надавил ему на плечи и погрузил под воду.

Я молчала. Не гонись я вчера за халявой, у меня случился бы тихий завтрак, приятный во всех отношениях. Может ли быть, чтобы парень, выглядящий как ходячая реклама ЗОЖ, оказался параноиком?.. Кстати, очень даже может.

— Что думаете?

— Думаю, это бред.