Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

и эти. Скрытое лицо беспокоило не меньше. Теперь я могла различить детали, которые ранее оставались в тени от пламени свечей – изогнутые скулы, форму полных губ. «Невозможно», – подумала я. Шёлковая ткань, годами прикрывавшая неподвижную грудь и стройные конечности, поблёкла и начала рассыпаться. Мягкая плоть лица не могла остаться неповреждённой.

Я услышала сдавленный всхлип Нефрет. Эмерсон, за грозным фасадом которого скрывается чрезвычайно нежное сердце, громко фыркнул. Каким бы грубым и незаконченным, пустым и бесплодным это последнее пристанище смерти ни было, никто из нас не хотел сделать первый шаг.

Кроме, конечно, Рамзеса. Проскользнув мимо отца, он подошёл к лежавшему телу.

– Обрати внимание на руки, отец. Они вытянуты вдоль тела, лежат рядом с бёдрами.

Эмерсон хмыкнул, отбросив сантименты в пользу профессионализма.

– Подобное расположение традиционно для Двадцать первой династии. Однако это тело определённо появилось позже. Вернись обратно, Рамзес, ты можешь наступить на важные улики-артефакты. Давид, сколько времени у тебя уйдёт на создание эскиза?

– Я постараюсь как можно быстрее, сэр, – последовал тихий ответ.

Пока он заканчивал рисунок, а Нефрет фотографировала, мы с Эмерсоном обследовали маленькую комнату. Она оказалась любопытным местом: два метра в ширину и четыре в длину. Поверхность под ногами была не гладким камнем, а слоем мелких камешков, плотно утрамбованных, чтобы образовать ровную поверхность. Потолок круто спускался от входа, достигая пола. Боковые стены были из обработанного камня без каких-либо следов резьбы или надписей.

– Придётся действовать так, – сказал, наконец, Эмерсон, жестом показывая Давиду, чтобы тот убрал карандаши. – Нарисуешь детальную акварель сегодня вечером в доме, прежде чем я разверну... – Он заколебался на мгновение, а затем грубо бросил: – Это.

– Как ты собираешься доставить её? – спросила я.

– На носилках, конечно, – ответил он. – Тряска в карете или фургоне может повредить тело.

– Мимо всех этих пялящихся зевак?

– Если ты сможешь придумать альтернативу, я буду рад её рассмотреть.

Я промолчала, и Эмерсон завершил:

– Они не увидят ничего, кроме деревянного ящика, Пибоди. Я принёс одеяла, чтобы смягчить переноску и накрыть тело.

Я видела груду одеял и гадала, чем же нам придётся укрываться ночью. Если Эмерсон думал, что положит их обратно на кровати, он ошибался.

Однако решение было принято, и выбора у него действительно не оставалось. Невозможно узнать, насколько хрупки останки, пока мы не попытаемся поднять их.

Взглянув на меня, Эмерсон распорядился:

– Поднимись и сделай всё возможное, чтобы разогнать толпу, Пибоди. Нефрет, пойди с тётей Амелией и скажи Ибрагиму, чтобы он принёс гроб… то есть ящик.

Я знала, почему он отослал меня прочь, и не завидовала его предстоящей задаче: собрать тусклые мёртвые волосы воедино, приподнять лёгкое тело – и надеяться, что оно не распадётся на части. Пока никто из нас не осмеливался прикоснуться к этой неподвижной фигуре; мы знали, что малейшее прикосновение может привести к тому, что покойная рассыплется в прах. Перемещение было не менее опасным, но в таких условиях тело нельзя было должным образом исследовать, да и оставить его там – абсолютно нереально. Эмерсон принял все возможные меры предосторожности.

Нефрет последовала за мной без комментариев, хотя обычно она возражала против попыток удалить её. Она привыкла к мумиям и трупам – наша семья, естественно, встречается с ними в изобилии – но в этих останках было нечто, болезненно повлиявшее на неё, равно как и на меня. Слабая бледность мгновенно сменилась румянцем, когда она увидела людей, столпившихся за импровизированным барьером, построенным нашими рабочими из палок и верёвок.

– Вурдалаки, – пробормотала она.

– Будь справедлива, – возразила я. – Они не знают, что там, и здесь не частная собственность. Я скажу им, чтобы они убирались, но вежливо и…

– Ад и проклятие! – воскликнула Нефрет. Я едва ли могла ругать её за неподобающие выражения, когда сама была на грани того, чтобы выразиться не слабее. Эта новость распространилась быстрее, чем я ожидала, но по чистой случайности – по крайней мере, я так полагала – Фрейзеры оказались среди тех, кого она достигла. Какого дьявола они не могли в тот день посетить какой-нибудь отдалённый храм?

Дональд обнажил голову. Он был высоким мужчиной; его огненно-рыжие волосы сияли над толпой. Энид и миссис Уитни-Джонс стояли по обе стороны от него. Женщины держали его за руки, как тюремные надзиратели. Модная коричневая шляпа миссис Уитни-Джонс закрывала один глаз, а Энид пыталась оттащить Дональда прочь. Его лицо покраснело, глаза были устремлены в пустоту, он ни на что не обращал внимания.

Мне следовало бы понять, что богохульный комментарий Нефрет был вызван появлением Фрейзеров, которых едва знала, и с чьей двусмысленной ситуацией была незнакома. Я всё ещё пыталась решить, что делать с Дональдом, когда другой голос привлёк моё внимание и причинил дополнительные волнения:

– Не окажете ли вы мне любезность, миссис Эмерсон, приказав этому туземцу пропустить меня?

Полковник прижал Долли к себе, как если бы девушке угрожал упомянутый туземец – племянник Абдуллы Дауд. Бедный Дауд мельком взглянул на меня.

– Ситт Хаким, – начал он.

Я успокоила его несколькими арабскими фразами и обратилась к Беллингему:

– Дауд подчинялся приказам, полковник, моим приказам. Что вы здесь делаете?

– Принял ваше приглашение, миссис Эмерсон.

– Приглашение? – с удивлением повторила я. – Я не отправляла приглашения.

Полковник устремил на толпившихся вокруг туристов взгляд, каким мастифф мог бы одарить стаю уличных кошек, и крепче сжал Долли.

– Не могли бы мы обсудить ситуацию в более приватной обстановке? Моя дочь, миссис Эмерсон, не привыкла, чтобы её толкали.

Я не была столь любезна к полковнику, как накануне, но его удивительное заявление вызвало у меня любопытство.

– Дауд, ты можешь позволить им пройти.

Долли выскользнула из рук отца. Подняв зонтик – легкомысленную безделушку, отороченную трепетавшими кружевами – она сделала мне небольшой реверанс и затем подошла к Нефрет.

– Добрый день, мисс Форт. Какой очаровательный костюм!

«Ах ты ж кошечка», – подумала я. На мой взгляд, она совершила стратегическую ошибку, подчеркнув контраст в их внешности. Её изысканный наряд, от шляпы с цветочной отделкой до юбок, делал Долли похожей на восковую куклу. Мальчишеские одежды Нефрет были пыльными и влажными от пота, но они красиво прилегали к стройному телу, а щёки от раздражения стали очаровательно румяными.

– Добрый день, – коротко бросила она. – Простите, я тоже должна подчиняться приказам.

Она дружески положила руку Дауда