Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

Я обменялась взглядами с Нефрет, шедшей рядом со мной. Она ухмыльнулась и вопросительно подняла брови. Я покачала головой и пожала плечами.

Оказалось, что Эмерсон искал гробницу номер 21. Пока Нефрет и Дэвид устанавливали камеры, я пыталась вспомнить, что знаю о ней. Вот только вспоминать было особо и нечего. В гробницу уже заходили один-два раза, в первые дни раскопок. Бельцони, этот вездесущий итальянец, упоминал, что видел пару безымянных мумий. С тех пор мусор, образовавшийся в результате наводнения, заполнил часть входа, но не до самого верха. Эмерсон заставил мужчин убрать обломки. Именно Селим нашёл первый артефакт, если можно так выразиться; ухмыляясь, он передал его Эмерсону.

– Пробка от шампанского, — прорычал Эмерсон. – Проклятие!

Я, как всегда, выкроила время, чтобы подготовить тенистый уголок в тени скалы, где мы могли бы отдохнуть от трудов. Нефрет присоединилась ко мне, усевшись на одеяле.

– Пробка от шампанского? — повторила она. – Это явно означает, что кто-то совсем недавно побывал в гробнице.

– Это значит, что поблизости ошивалась группа легкомысленных туристов, — ответила я. – Будем надеяться, что они не нанесли слишком большого ущерба.

Эмерсон позвал Нефрет обратно. Я осталась на месте. Мне полагалось бы заняться просеиванием мусора, но, честно говоря, на душе кошки скребли. Мы просто безумно близко к месту, где, как я была твёрдо уверена, находится гробница «Двадцать-А». Так близко – и одновременно так далеко! Безусловно, Эмерсон намеренно дразнит меня.

Время от времени мимо проходили туристы, парами или группами. Мало кто осмеливался остановиться, и я уже начала подумывать о том, чтобы открыть корзинку для пикника и позвать семью на обед, когда вдруг увидела знакомую фигуру. Если честно, мне пришлось дважды посмотреть, прежде чем я его узнала. Полковник сменил официальный чёрный сюртук на твидовый костюм и прочные ботинки, и на его лице появилась доброжелательная улыбка. Лицо дочери, крепко державшейся за руку полковника, раскраснелось от нагрузки и жары. В отличие от отца, у неё не хватило здравого смысла подобрать подходящую одежду; длинные юбки были белыми от пыли, а корсеты – явно слишком узкими.

– Доброе утро, миссис Эмерсон, – снял шляпу полковник. – Один из гаффиров сказал нам, что вы здесь; надеюсь, мы не помешали?

Вежливость требовала от меня покривить душой.

– Вовсе нет. Не хотите присесть и передохнуть?

– Мы как раз собирались сделать паузу, чтобы перекусить, – ответил полковник. – Возможно, вы присоединитесь к нам.

Обернувшись, он подозвал слугу, следовавшего за ними. Бедняга тащил не только тяжёлую корзину, но ещё складной стул и несколько подушек. Разложив свою ношу, он немедленно удалился, а Долли опустилась на подушки и приняла изящную позу.

– Где остальные? – спросила она.

– Работают, – ответила я.

Полковник остался стоять.

– Я пойду и посмотрю, если не возражаете. Я упоминал вашему мужу в Каире, что интересуюсь этим предметом. И сам подумывал о финансировании раскопок.

– Есть и другие районы, кроме Долины Царей, которые окупят исследование, – заметила я.

– Это один из вопросов, по которому я надеялся проконсультироваться с профессором Эмерсоном, – последовал вежливый ответ. – Вы меня извините, дамы?

Я и не пыталась продолжить беседу с Долли. Моё общество ей явно не требовалось. Её лицо вытянулось, когда раньше всех к нам присоединилась Нефрет.

– Остальные идут? – спросила я, опередив Долли.

– Скоро будут, – ответила Нефрет. – Полковник Беллингем начал задавать вопросы, а ты знаешь, что случается, когда профессору кто-то даёт возможность читать лекции.

Скрежет гальки неподалёку вызвал у Долли лёгкий визг.

– Неужели на нас обрушится обрыв? О Небеса, какое ужасное место!

– Да ничего на вас не упадёт, – презрительно скривила губы Нефрет. Затем повернулась и посмотрела вверх, прикрыв глаза рукой. – Там что-то есть.

Это была своего рода тропка, хотя немногие, кроме козлов, рисковали пройти по ней. Дорога, по которой мы часто ходили (в том числе сегодня утром), через джебель[108] из Дейр-эль-Бахри – просто шоссе по сравнению с этим крутым и опасным подъёмом. Я собирался высказать своё мнение, когда услышала сверху слабый звук. Нефрет застыла.

– Это коза… скорее, козлёнок. Похоже, угодил в беду, он не двигается.

Звук раздался снова. Несомненно, животное испытывало боль или испуг – и было молодым, если судить по высоте его голоса.

– Нефрет! – воскликнула я. – Подожди! Я позову…

Но знала, что всё напрасно. Это нежное сердце не могло сопротивляться крику нуждавшегося в помощи. К тому времени, как я поднялась на ноги, она уже карабкалась по скале.

– Проклятие, – выругалась я и поспешила не к ней, а к входу в гробницу. – Рамзес! Эмерсон! Давид!

Повелительные ноты в моём голосе заставили их бежать. К тому времени, как они прибыли на место происшествия, Нефрет уже поднялась на добрых двадцать футов, передвигаясь на четвереньках осторожно, но быстро.

Эмерсон чертыхнулся и двинулся вперёд.

– Подожди, отец, – удержал его Рамзес. – Она пошла за кем-то – кажется, за козой. Ты знаешь Нефрет – без неё она не спустится. Нам понадобится верёвка.

Его холодный голос остановил Эмерсона.

– Верёвка, – повторил он в крайнем волнении. – Да. Чёртова девчонка! Нет! Нет, я не это хотел сказать…

– Боже мой! – воскликнул Беллингем. – Остановите её! Идите за ней!

– Я и собираюсь, – ответил Рамзес. – Нет, отец, пожалуйста, останься здесь. Камень хрупкий, твой вес наверняка его обрушит. – Я увидела, что он снял ботинки и чулки. Затем взял моток верёвки из рук Давида и перекинул через плечо.

Рамзес всегда умел лазить не хуже обезьяны. Вот и сейчас он поднялся почти так же быстро, как могла бы это сделать я, цепляясь за выступы, один за другим. Нефрет, опасно распластавшись по отвесной скале, остановилась и оглянулась. И вновь – теперь у меня возникло искушение крикнуть: «Чёртова девчонка!» – поползла дальше. К уступу, на котором лежала коза, было трудно добраться с тропы; Нефрет пришлось пересечь этот отвесный участок, чтобы добраться до неё. Коза, должно быть, обрадовалась её приближению – а может быть, испугалась. Она принялась громко блеять и попыталась встать. Снова посыпалась галька.

Рамзес уже поднялся до уровня чуть ниже обутых в ботинки ступней – вернее, ступни, поскольку другая