Посредник - Женя Гравис

они там булькают. От каких газов – природных или кишечных.

«От тех самых», – иронически заметил воображаемый попугай, и Соня кивнула, соглашаясь с ним.

– Вот и славно, – расценила по-своему ее жест тетушка Леокадия. – Не морщи лоб, от этого портится кожа.

На Александровский вокзал Соня приехала за двадцать минут до отправления поезда. И только сейчас сообразила, что не знает свою подругу по переписке в лицо. Как ее теперь найти? А если в третьем вагоне едут сразу несколько подходящих кандидаток?

Пока она размышляла, идя по перрону, увидела впереди очень знакомую фигуру.

– Митя?

– Соня? – Он обернулся, слегка озадаченный. – Привет. А ты почему здесь? Я, конечно, очень рад…

– А ты здесь откуда?

– Я заехал проводить одного… знакомого.

– Я тоже. Одну… подругу. Мне нужен третий вагон.

– Мне тоже, – задумчиво произнес Митя.

Остановился и вдруг расхохотался. Подставил локоть, и Соня, смеясь, положила на него руку.

– Мы с тобой как два тайных агента, – сказал он. – Как зовут твою подругу?

– Надежда.

– Так-так… Кажется, я ее знаю.

– Откуда? – удивилась Соня.

– Увидишь.

У третьего вагона стоял Лазарь Зубатов в светлом костюме, а рядом с ним смутно знакомая девушка со Стиксом на поводке. Где-то Соня ее уже видела… Она вопросительно взглянула на Митю – и тот кивнул.

Софья подошла ближе. Девушка была очень похожа на… Веру! – дочку священника. Только у той взгляд был в пол, а одежда напоминала монашескую. А эта барышня глядела вокруг с любопытством и одета была в дорожное клетчатое платье. Хотя, кажется, чувствовала себя в нем немного неловко…

– Надежда?

– Соня? – Барышня распахнула серые глаза и вдруг бросилась Софье на шею, крепко обнимая. – Это правда вы? Вы все-таки пришли?

– Это я. И можно на «ты», наверное. Отойдем?

– Да-да. – Она отстранилась, но не отпустила Сонину руку. – Как хорошо, что ты пришла! Я до сих пор не верю. Столько всего случилось…

– Ты так похожа на…

– …Веру. Я знаю, – ответила она и вдруг всхлипнула, поднесла ладонь к губам. – Мы сестры. Были. Ее… больше нет.

– Что случилось?

– Ох… Соня, это так сложно объяснить. Наверное, пусть лучше Дмитрий Александрович тебе расскажет, он там был. Это длинная история.

– Ты расстроена?

– Да. И нет. Я не знаю. – Надежда плакала и пыталась улыбаться одновременно. – Просто… Я за одну ночь узнала столько, сколько не узнала за всю жизнь. И я много думала. О том, что ты мне писала. Про долг и чувство вины, про семью, про мечты и их исполнение. Ты была так права. Во всем. Я всю жизнь, с рождения, провела в монастыре. Меня вырастили как… цветок в оранжерее. Отец, наверное, полагал, что для него растят полезное и послушное домашнее растение, а вышел… какой-то сорняк.

– Надя, не надо так о себе.

– Соня, это правда! У меня была прекрасная наставница. Она говорила правильные вещи и давала мне чудесные книги. Но мир… реальный мир… оказался совсем другим. Если бы не ты, я бы ничего о нем не знала. И о себе тоже. Мне так повезло, что ты мне ответила!

– И я рада, что мы познакомились. Но почему ты уезжаешь так скоро?

– Это… из-за того, что случилось вчера. Так будет лучше. Для всех. – Надежда стянула перчатку и показала Соне обручальное кольцо. – Я вышла замуж.

Софья покосилась на стоящего невдалеке Зубатова, который что-то объяснял Мите, активно жестикулируя руками.

– За него?

– Да. Я знаю, это выглядит очень спонтанно и безрассудно…

– Ты же его почти не знаешь! И он твой родственник.

– Очень дальний. И я его почти не знаю, ты права. Но мы долго говорили. И пришли к соглашению. Я хочу уехать. У меня нет средств и опыта. У меня ничего нет, понимаешь? А это хорошая возможность. Этот брак решает множество проблем. И… Лазарь Платонович пообещал, что он не будет настаивать… ну, ты понимаешь…

Надежда вдруг покраснела и принялась наматывать на руку поводок.

– То есть это супружество по расчету?

– Наверное, можно и так сказать. Ты считаешь меня глупой, да? Или думаешь, что он неподходящий человек?

– Он… изворотливый, – подумав, ответила Соня, пристально разглядывая хохочущего Зубатова. – Хитрый. Немного коварный. Расчетливый. Но он воскресил собаку. И, кажется, сильно ее любит. Мне кажется, он неплохой человек.

– Стикс – это чудо! – Надежда подхватила пса на руки и прижала к груди. – Соня, ты не представляешь, что значит, когда можно обнять кого-нибудь и не бояться, что тот умрет.

– Кстати, об этом… Та история с мертвым кроликом…

– Ах да, я же не успела тебе рассказать. – Надя поставила Стикса на землю и смущенно подтянула рукав платья, обнажив запястье. – Я магичка Смерти.

– Вот как. – Соня уставилась на знак песочных часов на коже и вдруг похолодела. – Меня ты тоже обняла…

– Ой. – Надежда испуганно поднесла ладонь ко рту. – Я даже не подумала. Я просто так обрадовалась…

– Ну, я все еще, слава Диосу, жива, – философски заметила Софья.

Громкоговоритель на столбе вдруг хрипло прокашлялся и гулко произнес: «Отправление поезда Москва-Берлин через две минуты! Просьба уезжающим занять свои места, а провожающим – покинуть вагоны!»

Зубатов издалека многозначительно качнул головой.

– Так. – Соня открыла портфель и достала оттуда блокнот и карандаш, начала быстро строчить, пристроив сумку на колено. – Это мой домашний адрес. Пообещай мне, что будешь писать каждую неделю. Честно и подробно. Где ты и что с тобой происходит. И если почувствуешь, что что-то идет не так, – ты мне сообщишь. Обещаешь?

– Обещаю.

– Я тоже буду тебе писать, куда скажешь. Каждую неделю. И помни, пожалуйста: если нужна будет помощь – ты всегда можешь ко мне обратиться. Хорошо?

– Хорошо. – Глаза у Надежды снова заблестели, она забрала листок с адресом и спрятала в карман. – Можно тебя обнять на прощание?

– Нужно.

* * *

– Вы все-таки пришли. – Зубатов прикрыл глаза и хитро улыбнулся.

– Не обольщайтесь. Не ради вас. Хотел убедиться, что вы не увозите барышню насильно, – парировал Митя.

– Как видите, – ответил Лазарь Платонович, внимательно глядя на оживленно болтающих невдалеке Софью и Надежду. – Не знал, что они знакомы.

– Признаться, я тоже. Все-таки Москва – на редкость маленький город.

– И я тем более рад наконец его покинуть.

– И снова не обольщайтесь. Вы теперь под присмотром. Если вы хоть пальцем…

– Знаете, Дмитрий Александрович, – невежливо перебил Зубатов, – меня с первого дня знакомства не отпускает мысль, что вы априори отнеслись ко мне как-то… предвзято. Разве я чем-то это заслужил?

– Вы пытались меня подкупить. Не помните?

– Я предложил честную сделку, не более того! А вы сразу записали меня куда-то…

– В жулики? Проходимцы? Авантюристы?

– Вот-вот! Как-то обидно, знаете ли.