Посредник - Женя Гравис

и абсолютно безумного короля. Иногда ты бываешь крайне немилосердна.

– Уж какая есть.

Пасечник налил из кувшина темного вина и наконец уставился на Митю единственным вишнево-карим глазом, как будто выжидая.

Сыщик все еще держал совершенно затекшую руку перед собой. Ну что еще сделать? Поклониться? Извиниться?

Озарение пришло само собой.

– Я возвращаю вам этот артефакт по доброй воле, искренне и без всякого принуждения.

Мужчина кивнул и забрал кольцо с Митиной ладони, которая сразу стала на пуд легче. Стиснул в руке и зажмурился. Сквозь пальцы и веки просочился черный дым и тут же растаял. Потом кулак разжался, и об столешницу стукнулась пустая серебряная шинка[33].

Мужчина потянул повязку, скомкал ее. Открыл глаза, поморгал. Правый немного слезился, но оба были на месте. Одинаковые.

– Ну как? – спросила из-под шляпы женщина.

– Непривычно, – ответил пасечник.

– Привыкнешь заново, – фыркнула она и отщипнула виноградину.

Митя стоял, застыв от увиденного и не веря до конца, что все случилось именно так, как он надеялся. Не ошибся. Не ошибся! Соня была права.

Хозяин внимательно посмотрел на сыщика – сверху вниз, как будто просвечивая насквозь рентгеновскими лучами. Новым взглядом. Усмехнулся:

– М-да, занятно.

– А я что говорила, – немедленно отозвалась женщина.

– Но не уникально. Было уже. Нам стоит беспокоиться?

– А это не тебе решать. И даже не мне.

– Как скажешь.

Митя мог лишь догадываться, что речь сейчас идет о нем, хотя совершенно не понимал, в чем именно заключается занятность. Обидно как-то. Рассматривают, как редкое животное в зоопарке. Как заморскую капибару какую-нибудь.

– Что вы увидели? – не выдержал сыщик.

– Ничего, – улыбнулся мужчина. – Абсолютно ничего.

И по глазам Митя понял, что тот не врет. Что же здесь, черт возьми, занятного?

– Ты ведь смотрел на себя в зеркало, – голосом скучающего преподавателя отозвалась женщина. Так скудоумного студента пытается навести на правильный ответ хороший педагог.

Митя сейчас ощущал себя абсолютным идиотом.

– Знаете… Я пойду, пожалуй. Спасибо за все.

– Ну как хочешь, – пожала плечами она и отщипнула еще одну виноградину.

А сыщик, как и в первые моменты встречи, вдруг остро ощутил, что он тут абсолютно лишний.

– Всего доброго. – Он чуть поклонился, развернулся и направился по уже знакомой тропинке в поле.

– Дмитрий!

Она окликнула его, когда Митя отошел на несколько шагов.

– Да?

Он успел лишь ответить, но не обернуться. Потому что затылком вдруг ощутил взгляд – не просто холодный, а леденящий. Вымораживающий. Сыщик застыл на месте, не в силах пошевелиться и повернуть голову. Нельзя смотреть назад. Ни в коем случае.

Сердце колотилось как бешеное, и каждый его удар гулко отдавался в ушах. Казалось, что по спине вниз ползет колкий иней, превращая кожу и кости в хрусткий лед…

– Ты хорошо послужил. Наша сделка закрыта.

Оцепенение начало отпускать, и Митя понял, что все это время не дышал. Он вздрогнул, крохотными толчками втянул в себя воздух, с усилием сделал шаг, другой… Ноги двигались медленно, но с каждым рывком становилось все легче и легче.

Самарин засунул поглубже в карманы совершенно заледеневшие руки и на ватных ногах зашагал к полю…

Твою ж …! Ёкарный мор!

…и проснулся в своей кровати от яркого солнца, которое слепило прямо в глаза.

Первым делом сунул руку в карман, где не обнаружил ничего. Вскочил. Скинул одеяло на пол. Проверил все складки на простыне, поднял подушку, даже заглянул под кровать.

Пусто.

Получилось.

Он упал на постель, раскинув руки в стороны и ощущая в душе бесконечную безмятежность и счастье.

Получилось, черт побери!

Он избавился от проклятого артефакта.

Глава Последняя,

В которой сталкиваются долгое прощание и новое знакомство

И вновь Соня завтракала одна. Причина встать рано и не проспать сегодня была более чем серьезная.

Вчера вечером, после семейного разговора, в особняк Загорских внезапно телефонировал репортер спортивного отдела Матвей Волк. Судя по голосу, сильно взволнованный:

– Софья, простите, что звоню так поздно, но у меня есть две новости…

– Хорошая и плохая? – севшим голосом спросила Соня.

– Нет, что вы. Одна – очень хорошая. А вторая – пока не знаю.

– Тогда давайте с хорошей.

– Моноплан авиатрисы Нечаевой успешно приземлился в Нью-Йорке.

– О боже…

– У нее все хорошо. Она и вправду немного сбилась с курса. Я пока не знаю подробностей, но, думаю, на днях мы все выясним. Главное, что она жива и с ней все в порядке.

– Слава Диосу. Спасибо, Матвей Михайлович. Хорошо, что вы позвонили сразу, я бы до утра не уснула. А вторая новость?

– Только что в редакцию посыльный принес записку и сообщил, что это для вас и очень срочно.

– Вы не могли бы прочитать? Пожалуйста.

– Конечно. – Матвей Волк зашуршал бумагой. – Читаю: «Милая Соня! У меня произошло кое-что серьезное, так что я вынуждена спешно уехать из Москвы. Не волнуйтесь, у меня все в порядке, но нет времени на длинное письмо. Прошу вас, если сможете, приезжайте проститься на Александровский вокзал завтра в восемь утра. Поезд на Берлин, третий вагон. Надежда».

Соня замерла с телефонной трубкой в руке:

– Матвей Михайлович, скажите, а почерк в записке красивый такой, кругленький?

– Очень разборчивый и приятный. Как в школьной тетрадке.

– Благодарю вас.

После звонка Соня ворочалась в постели до поздней ночи: то радуясь за Полину, то переживая за подругу по переписке, то вспоминая подробности разговора с родителями и тетей.

Семейный совет закончился ожидаемо. Тетушка Леокадия заявила, что московская медицина повергает ее организм в еще большую меланхолию, чем столичная, и потому пора обратиться к европейским лекарям.

– Через две недели мы поедем в Румынию, на целебные грязи, – сообщила Леокадия Павловна.

– Мы? – осторожно поинтересовался Загорский-старший.

– Полагаю, Софья составит мне компанию. Ее сопровождение, как ни странно, оказалось весьма полезным. Мы неплохо поладили, и я крайне рассчитываю на ее помощь.

– Что ж, я рад. – Отец повернулся к Соне: – Милая, что думаешь? У тебя как раз заканчивается последняя сессия. И если нет других планов, мы были бы признательны…

«Поймали», – подумала Соня.

Неясно, что имела в виду мадам Томилова под фразой «неплохо поладили». С Сониной точки зрения, это означало, что тетушку теперь хотелось стукнуть чем-то тяжелым не после каждой фразы, а через одну.

Прогресс налицо.

Конечно, оттачивать на родственнице риторические приемы оказалось даже увлекательно. Но провести вдвоем несколько недель на отдаленном курорте? Где отдыхают лишь пенсионеры? Где главное событие дня – вечерняя игра в лото? А самое захватывающее происшествие – нечаянно упавший в тарелку зубной протез?

Боже, за что?

Соня очень живо представила булькающих в целебной грязи старичков и старушек… Поди разберись, по какой причине