Танцующие наяды - Наталия Николаевна Антонова

Гусинкова же решила, что улыбка Наполеонова адресована ей, и улыбнулась в ответ, показывая свои белые ровные зубы. «Чистый жемчуг», — подумал Наполеонов про себя с восхищением. Но первоначальное наваждение уже утратило свою силу над ним.

— Этот шалопай — мой пасынок, — услышали ответ женщины оба правоохранителя. — Так вы из-за Пашки пришли?

— Увы, — обронил Наполеонов, натягивая на лицо маску скорби.

— Допрыгался, — проговорила Янина Аркадьевна, не оценив его стараний.

— В смысле? — спросил следователь.

— Ну не знаю, — пожала плечами женщина, — натворил что-то.

— Например?

— Опять какую-нибудь дурочку обрюхатил, — сказала красавица.

— Вроде у него была постоянная девушка, — проговорил следователь.

— Одно другому не мешает, — отмахнулась роскошная мачеха утопленника.

— То есть претендент имелся? — продолжил выспрашивать Наполеонов.

— А то, — усмехнулась мачеха. — Не поверите, Пашка и ко мне подкатывал. — Она картинно закатила глаза, отчего они стали шире, и на миг обоим мужчинам показалось, что в них запрыгали бесенята и даже свесили свои ножки с копытцами. Но потом они оба убедились, что это ресницы, такие длиннющие, что так и хотелось поинтересоваться, настоящие ли они. Но это не борода Деда Мороза, и дернуть за них не представлялось никакой возможности.

— Почему не поверю? Верю, — подмигнул Янине Наполеонов. — Вы такая шикарная женщина. Я бы и сам хотел…

— Так что же мешает? — бросила она на него кокетливый взгляд.

— Честь мундира, — притворно вздохнул следователь. — При исполнении я.

— Жаль, очень жаль. — Гусинкова одарила его ослепительной улыбкой. — Вы как раз в моем вкусе.

Наполеонов вздохнул и, подражая ей, картинно закатил глаза. Наблюдавший за этой игрой Ринат подумал насмешливо: «Уж сказал бы, что мешает присутствие постороннего».

Но Наполеонов уже стал серьезным и попросил:

— Янина Аркадьевна, расскажите нам, пожалуйста, историю о той девушке.

— Тут и рассказывать особо нечего, — насупилась Гусинкова. — Погулял с девчонкой, навешал ей на уши лапши, скорее всего, жениться обещал, она уши развесила и забеременела. На аборт идти не захотела. Мы тут все чуть с ума не сходили! — Янина Аркадьевна прижала руки к голове.

— Сочувствую, — обронил Наполеонов. — Чем же дело закончилось?

— К счастью, ее напугали какие-то хулиганы — и она потеряла ребенка.

— К счастью? — удивленно переспросил следователь.

— Конечно, — не моргнув глазом ответила мачеха Гусинкова. — Я имею в виду для Пашки. Да и вообще… — Она неопределенно взмахнула рукой.

— Выкидыш? — хмуро уточнил Ринат. Он не сомневался, что хулиганы появились на пути девушки не просто так.

Наполеонов тоже не сомневался в том, что кто-то, скорее всего сам Павел, подстроил инсценировку нападения.

— Выкладывайте, что было дальше, — потребовал он.

— Ничего не было, — поджала губы мачеха Гусинкова. А потом сердито выговорила: — Знали бы вы, сколько денег пришлось Гене выложить.

— За что? — прикинулся непонимающим Наполеонов.

— В виде откупа, — закатила она снова глаза, но чертенята в них уже были не веселыми, а злыми.

— Сделайте одолжение, черкните адресок потерпевшей.

— С превеликим удовольствием, — отрезала Янина. — Но только учтите, если Пашка взялся за старое, то мы ему больше не помощники! Пусть сам выпутывается!

— Янина Аркадьевна, — сказал Наполеонов, не отводя глаз от лица женщины, — я обещаю вам, что ваш пасынок никогда больше вас не потревожит.

— Что вы такое говорите! — вскинула она красивые ухоженные руки. — Вы не знаете Пашу!

— Да, я знаю его недостаточно хорошо, — согласился следователь. — Просто у него теперь нет возможности досаждать вам.

— Вы что же, посадите его? Надолго? — В глазах ее промелькнула надежда.

— Покойников не сажают, — сказал следователь.

— По… — начала Янина и воскликнула: — Что вы такое говорите?!

— Павел мертв.

— Как то есть мертв?!

— Он утонул.

— Что он сделал? — Теперь глаза Гусинковой превратились в шары и чуть не выкатились из орбит. — Что вы такое говорите, — пролепетала она, — где он мог утонуть?

— Ваш пасынок регулярно посещал ночной клуб «Наяда». В бассейне этого клуба его и обнаружили сегодня утром.

— Паша хорошо плавал, — пролепетала женщина.

— Значит, ему помогли утонуть.

— Но кто?!

— Это мы и хотим узнать.

— Но мы с мужем ничего не знаем! В последнее время Паша практически не бывал у нас.

— А друзья у него были?

— Были. Такие же шалопаи, как и он сам, — ответила Янина Аркадьевна.

— Вы знаете их имена, фамилии?

— Знаю.

— Продиктуйте.

— Я лучше запишу.

Теперь Янина Аркадьевна напоминала поникший цветок, и Наполеонову стало жалко ее.

— Не расстраивайтесь так, — проговорил он успокаивающим голосом, когда она принесла ему исписанный лист бумаги.

— Я и не расстраиваюсь, — небрежно отмахнулась она от его утешений. — Мне Гену жалко.

— Гена это Геннадий Ипполитович Гусинков, ваш муж? — спросил следователь.

— Кто же еще! — тихо вскрикнула она.

— Где он сейчас?

— На работе, где же еще!

— У него ведь свой бизнес, — уточил Наполеонов.

— Да! У него свой бизнес! — В голосе женщины прозвучал вызов. — И что?

— Ничего. Ваш муж нужен нам для опознания Павла Гусинкова.

— Можно я сама его опознаю? — спросила Янина Аркадьевна. В ее взгляде ясно читалась мольба.

— Почему вы хотите сделать это сами? — спросил Наполеонов, заподозрив неладное.

— У моего мужа стенокардия, скачет давление. Я не хочу, чтобы потрясение при опознании сына убило его! Понимаете?!

— Понимаем, — ответил Наполеонов, — одевайтесь. Вас отвезут.

— Спасибо.

Пока женщины не было в комнате, Ринат сказал:

— Хороша Маша, да не наша.

— От таких Маш следует держаться подальше, — ответил Наполеонов.

— Это точно, — согласился Ахметов. — Хотя бы в целях собственной безопасности.

— Вот-вот, — проворчал Наполеонов, — сразу же видно, что вертихвостка. — Потом добавил: — Но мужа она, кажется, все-таки жалеет.

— Не знаю, — повел плечами Ринат, — или бизнес сберечь хочет. Сама-то, наверное, в делах ни бум-бум.

На этом их разговор оборвался, так как в комнату вошла Гусинкова и сказала бесстрастным голосом:

— Я готова.

Когда Янина Аркадьевна вышла из лифта вместе с полицейскими и как только за троицей закрылась дверь подъезда, консьержка сорвалась со своего места и, подбежав к окну, прижалась лбом к стеклу. «Точно! — озарило ее. — Арестовали!»

Гусинкова села в салон полицейской машины, а консьержка выхватила мобильник и начала звонить по номеру, оставленному ей Гусинковым «на всякий пожарный случай».

— Геннадий Ипполитович! — завопила она, едва ей ответили. — Янину Аркадьевну арестовали!

— Что вы несете?

— Я не несу, а говорю как есть! — несколько обиженно проговорила женщина.

— Кто ее мог арестовать?!

— Следователь и оперативник! — выпалила услужливая консьержка.

Гусинков сполз со стула.

Глава 5

Несмотря на то что Янина не любила своего пасынка и была рада тому, что он исчез из их семьи, опознание далось ей нелегко. Когда она подписывала бумаги, строки плыли у нее перед глазами, буквы наползали одна