Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

— Не имею ни малейшего понятия. Мы с ним не настолько дружили. Его дружба закончилась, когда он понял свою ошибку с русалками. — Он не удержался и хмыкнул: — а я все понять не мог, чего это он так разорялся, глядя на моих русалок.

— Он пользовался купальнями на Перынице? — ведь Шульцу нужен был доступ к воде. Или его «русалки» все время ходили до Идольменя, как было в ночь их гибели?

Перовский скривился, но все же пояснил:

— Вы путаете обслугу и жителей дачного поселка. Для тех были купальни. Для слуг и актеров — нет. Только если сами хозяева приглашали в купальни. Только они звали отдельных девиц из актерок, сами понимаете какого толка… Обычные люди сюда не отдыхать ехали, а работать.

Точно, Лиза не подумала о том, что Шульц был обслугой, а не гостем. Может, ему кто-то тайком предоставлял доступ к купальням? Это надо спрашивать не у Перовского. Только у кого тогда?

— Вы видели сына Шульца Петера? Когда он приехал?

Перовский даже бровь от усилия почесал, словно это могло ему помочь думать:

— Так по осени, но мы тогда с Шульцем уже не разговаривали. Вы Егорку про Петера спросите — они дружили.

Кажется, Егорка — это тот самый мальчишка на берегу, который искал линорма. Стоит поговорить и с ним — кто его надоумил искать змея и для чего? Именно Егорка же привел Сашу и Лизу к Шульцу и монографии в конце концов.

— Где можно найти Егорку?

— Он живет во флигеле при управлении. Вас проводить до управления? — Перовский даже встал, радуясь, что неприятный разговор подходит к концу.

— Спасибо, не надо. — Терпеть Перовского и дальше не хотелось. Лиза отставила в сторону чашку с так и не выпитым чаем. Катя поступила так же. — Я помню дорогу до туда.

— Что-то еще? — снова забылся Перовский.

Лиза встала и рукой указала на зал с картиной:

— Оденьте на картине «меня» и Великую княжну Наталью. Русалки на берегу были одеты в рубашки.

Тот обиженно вскинулся, как жеребец — благородно, глупо и бессмысленно:

— Я художник! Я так вижу! Это часть художественного замысла! Это символ чистоты душ и сестринской любви!

Катя самым мрачным тоном пояснила:

— Для суда это прежде всего свидетельство об оскорблении их императорского величества. Цесаревны рано или поздно восходят на престол, знаете ли…

Лиза, выходя прочь из дома и вдыхая вольный воздух Идольменя, улыбнулась — кромеж доложил:

— Перовский замер перед картиной. Бухтит про самодержавных идиоток, но в сорочки вас точно оденет. Кстати, в дом Ефимовых я заглянул — все, как сказал Перовский: старший Ефимов дрыхнет. Может, мы его сами протрезвим и допросим? Зачем вам с такой скотиной встречаться… А Егорка гуляет у Перыницы — камешки в уток кидает.

— Тогда идем к Перынице.

Глава тридцатая, в которой Лиза узнает, что она плохой сыскарь

В кабинете Громова в Сыске было жарко натоплено. Алексей даже свой черный кафтан расстегнул после допроса Шульца — на самом допросе он стоически терпел жару. Он пристроился прямо на подоконнике и тоскливо смотрел в окно на погружающийся в темноту и суетящийся к вечеру Суходольск. Тени в кабинете клубились по углам, их не прогоняла даже яркая электрическая лампа под потолком. Саша привычно прислонился спиной к стене и буровил пол — размышлял. Ему даже стук пишущей машинки не мешал. Демьян морщился и печатал допрос Шульца, еле разбирая собственные каракули. Владимир быстро просматривал уже распечатанный допрос Кросса, выискивая хоть что-то. Время поджимало. Пока на Шульца не было ничего, кроме привоза русалки, а это не преступление.

Алексей разбил вязкую тишину неожиданным предложением:

— Саша… Давай пойдем к Дашкову.

Демьян даже терзать пишущую машинку перестал, тревожно поглядывая то Алексея, то на Александра. Тот оторвался от рассматривания пола и размышлений, как усыпить огненную гиену в зверинце Шульца — только её клетку так и не удавалось осмотреть в поисках тайников. Эта холера вспыхивала пламенем, стоило только кому-то приблизиться к ней. Идеальный тайник, если, конечно, тайники в фургоне Шульца все же были.

— У нас на него ничего нет.

Демьян вздохнул — этот был готов идти куда угодно и к кому угодно, лишь бы не сидеть в кабинете. Он до сих пор страдал романтикой, считая, что преступления должны раскрываться в жаркой схватке, а иначе не считается. То, что расследования в основном проходят в тишине кабинетов, ему не нравилось.

Алексей напомнил:

— Дашков медный сокол и лихо выискивает металлические жилы. Он явно земля. Он может что-то знать.

— Это не запрещено. Причем в том, что он медный — он сам признавался неоднократно. Нам не с чем к нему идти. И не предлагай запугать его ложью. Он уже был в Зерновом на момент убийства княгини и нападении на императора.

Алексей спрыгнул с подоконника и сделал новое предложение:

— Тогда давай придем с оливковой ветвью мира. Скажем, что стало известно, что император подозревает его в нелояльности. Дашков же не идиот — он должен понимать, что его атомная бомба, с которой он так носится, открытая угроза императору.

Александр в упор посмотрел на друга:

— Дашков не из тех, кто пойдет против императора.

— А вот это не имеет никакого значения. Скажем, что пошли слухи, что Дашков собирается подложить свою атомную бомбу на пути императорского кортежа. Отчаянные времена требуют отчаянных мер, тебе ли не знать.

— Алешка! — не выдержал Александр. — Ты читал доклад о бомбе? Там сотня тысяч светочей. Какой путь кортежа… Там пол-Москвы уничтожит при взрыве. Если эта самая бомба вообще возможна.

— Доклад о бомбе составлял я. И главное, не наше неверие в эту бомбу, а то, что император оказался из тех, кто в подобное верит. Он твоего отца чуть не убил только из-за боязни, что тот разгадает секрет Агрикова меча. Меча, которого нет.

Демьян наклонил голову к пишущей машинке — как-то он не собирался подслушивать такие секреты. Владимир спрятался за бумагами.

Александр мягко напомнил:

— Отец там совершил ошибку — он влез в прошлое Елизаветы Павловны. Все в совокупности: прошлое Елизаветы Павловны, её право на престол и Агриков меч, который она якобы передала мне, и привело к тому, что отца чуть не убили. А княгиню Волкову вообще возможно из-за золотого сокола убили… Дашков тут ни при чем.

Алексей снова отвернулся к окну и принялся строить новые планы. Александр его отвлек, спасая Дашкова, которого случайно внесло в интриги