Оскал тьмы - Алексей Николаевич Наст

Гущин и Сомов. У нас есть график выездов. Каждый раз офицер дежурит у другой установки и с новым напарником. Дороги у нас никакие, их попросту нет, но армейские внедорожники очень проходимы, они изумительны…

— Смена проходит раз в сутки?

— Да, служба суточная — офицеры приезжают на объект, отбывают положенное время, возвращаются в поселок за едой, меняют напарников и уезжают на новый объект.

— Когда дежурные в пути, у объектов никого нет? Правильно я понял? — спросил Петя.

— Да. Дежурные — это лишь перестраховка. Здесь всем правит автоматика… Думаю, наличие дежурных — это перестраховка кого-то из высокого армейского начальства, мало понимающего в процессе… Можно было бы меняться так, чтобы один кто-то всегда находился на объектах слежения, но мы решили, что лучше так — двое пришли, двое ушли. То есть из двадцати четырех часов объекты без присмотра всего четыре часа, но они всегда наблюдаются отсюда, из центрального пункта.

Александра посмотрела на своих капитанов — вроде все разумно. Хотя, было бы все это совсем глупо, все равно это бы их не касалось: правила службы — прерогатива высшего армейского руководства, их дело — конкретный факт, преступление, которое следует расследовать, и пресечь новую возможность возникновения ЧП.

Она автоматически задала новый вопрос:

— Кто не ездит к установкам? Есть же такие люди. Они всегда пребывают здесь, в центре базы. Кто это?

Фарафа, волнуясь, кашлянул. Отозвался хрипло:

— Я и Синицын. Мы служим в поселке. Получается, семь офицеров всегда на объектах, мы — в поселке, двое — в отпуске. И в поселке еще дежурит связист — он убит. А сейчас на объектах никого нет — все здесь. В отпуске, как я уже говорил, тоже никого нет.

Ваня Купчик, глядя на Александру, проанализировал:

— Всего двенадцать. Майора Вепрева, пилотов и нас не считаем. Четверо убиты. Восемь подозреваемых, — посмотрел на Фарафу, тот опустил взгляд.

Фарафа, естественно, считал себя во всем виноватым, так как был начальником базы, но не понимал, в чем же он, собственно, виноват. Он обычный служака, слепо верящий уставу Вооруженных сил и внутренним инструкциям Министерства обороны. А тут такое… Но отвечать все равно придется только ему, полковнику Фарафе…

— А мотивы? — спросила Александра. Она не хотела выкладывать свою версию сговора похитителей вертолета и военных с базы, боялась снисходительных улыбок капитанов.

— Найдем убийцу или убийц, узнаем и мотивы, — отозвался Загин.

— Зная мотивы, легче вычислить убийцу, — парировала Андреева. — Товарищ полковник, покажите личные дела убитых.

Фарафа забрал папку у Купчика, быстро выбрал дела из папки.

— Вот. Семин Степа. Наш первый. Его нашли в пятницу.

Александра с интересом посмотрела на фотографию. Обычное лицо. Значит, это он не захотел пускать бандитов на базу и был убит. А как же остальные трупы?

— Буквально следом была серия смертей. Вот Васин Федор Георгиевич. Он, кстати, хорошо контактировал с Семиным. А это Сапин, наш специалист по связи. Его убили и вывели из строя все связные блоки. Потом убили Викторова Сергея.

— Кстати, Федор Осипович, в вертолете единственная радиостанция. Раз преступник уничтожил вашу связь, он попытается уничтожить и радиостанцию в вертолете.

— Точно!.. Вы правы! Мы немедленно поставим пост у вертолета! — спохватился Фарафа, вставая и надевая головной убор.

Александра мысленно ухмыльнулась, но внешне осталась спокойна — не хочет сотрудничать со следствием начальник базы Фарафа, хоть и пытается создать видимость своей лояльности. Может быть, много грешков полковника всплывет в ходе расследования. Вон как засобирался пост выставить у вертолета. Но это лишь предлог, это ясно как божий день, а сам успеет переговорить с подельниками, чтобы быстренько подчистили следы воровства и коррупции… Что ж, в такой глуши сидеть и не воровать?! Что же творится с нашими военными? Им уже и так платят сверх всякой меры, и льготы им, и квартиры… А все мало… Жадность человеческая неизмерима. Все время мало и мало…

И тут грохнуло мощными раскатами грома. Все испуганно дернулись и пригнулись. От взрывной волны лопнуло стекло в канцелярии…

Ваня, разгибаясь, зло сплюнул, а Фарафа и Загин, столкнувшись в дверях, рванули из комнаты. Офицеры, пившие чай, все бросив, с криками побежали на улицу.

— Что это? — скалясь в испуге, прокричала Александра. Червячок ужаса дернулся в ее душе — неужели это атака бандитов? Или тех — из чужой «частной армии» натренированных беретов?

— Вертолет взорвали, — спокойно произнес Купчик. Он уже все понял. — Мы опять отрезаны от мира.

В канцелярию вошел со скептической миной на лице Петя Загин.

— Вертолет взорвали.

— Мы слышали, — вздохнул Ваня. — Наш злодей основательно делает свое дело. Гарантирую — он попытается убрать пилотов.

— Зачем? — Александра не скрывала своей растерянности, пока не решаясь озвучить свою спорную версию насчет бандитов с приисков и «частную армию», насланную какой-то заинтересованной силой. Она чувствовала, что пока стоило повременить с оглашением этих версий.

Ваня пояснил:

— Пилоты хорошо шарят в связи. Вдруг один из них сможет соорудить простейший передатчик.

— Мы хорошо разбираемся в радиосвязи, — парировал Петя. — И что?

— Значит, и нас решат извести… Нас, вообще, завалить — первое дело! Потому, ребятня, если хотите выжить, думайте, — подвел итог Купчик. — Пойдем посмотрим на останки вертолета. Как-никак мы на этой героической машине сюда добрались.

— Добрались! — возмутился Загин. — Забрались!

Выходя из домика, Александра поежилась от озноба: терзали страх и нервное внутреннее напряжение. Она не выдержала, начала говорить:

— Парни, у меня версия — убийства на базе связаны с пропавшим вертолетом золотодобытчиков. Это так очевидно!

Как ей и думалось, ее не услышали.

Купчик заговорил зло и ехидно, не оборачиваясь, не сбавляя шага:

— Майор, у тебя маниакальная идея созидать. Ты хочешь сочинить дело. А надо вести расследование, отталкиваясь от фактов. Шитье белыми нитками у нас не приветствуется, запомни это. Мы профессионалы!

Сейчас он не был тем внимательным столичным ухажером, он был чужим и отстраненным.

Александру это неприятно поразило, она вдруг поняла, что игра во влюбленность — это всего лишь игра, а ее подчиненные — жесткие рационалисты, которые являются абсолютными гениями