Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Кларисса закатила глаза. «А ты так старался, играя».

Гречко покачал головой, достал бумажник и порылся в нём в поисках мелких купюр. Кларисса осталась стоять над ним, и он посмотрел на неё. «Ну, что тебя задержало?» Впервые он позволил своему взгляду задержаться на ней дольше, чем на несколько секунд, впервые, по сути, с момента её первого набора, он как следует разглядел её лицо, и он почти забыл, какая она молодая. И красивая.

Когда она заговорила, её тон изменился, внезапно стал серьёзным, словно она наконец-то была готова отбросить браваду. Она спросила: «Даниил, почему ты на самом деле в Нью-Йорке?»

Это был хороший вопрос, на который он не знал ответа, и он сказал: «Ты знаешь почему. Я твой куратор».

Она махнула рукой, как будто хотела охватить всю ситуацию, и сказала:

«Вы не могли бы со всем этим справиться из Москвы?»

«Некоторые вещи требуют личного подхода», — слабо проговорил он. Он знал, что это её не удовлетворит.

«И поэтому твой человек Арсен тоже здесь, да?»

Он хотел сказать «да», но, по правде говоря, Арсен был не его человеком. Он был человеком Давыдова. Это была миссия Давыдова. Всё, что происходило, было по велению Давыдова. Он внезапно почувствовал дрожь по спине, словно кто-то только что прошёл по его могиле, и спросил: «Что ты пытаешься сказать, Кларис?»

Она смотрела на него долгим, молчаливым и печальным взглядом, и они оба знали, что ей не нужно ничего говорить. Всё было перед ними. Все доказательства, которые им когда-либо понадобятся.

Почему на верхнем этаже запросили копию УЗИ? Это не был тест на отцовство. Насколько Гречко было известно, существовало два теста, которые могли подтвердить отцовство: амниоцентез и биопсия ворсин хориона.

В обоих случаях требовалось, чтобы мать находилась на девятой неделе беременности, чего у Клариссы не было, и ни в одном из них не требовалось наличие сонографа.

Правда — и она говорила ему об этом так или иначе с того момента, как переступила порог, — заключалась в том, что что-то было не так, кто-то что-то замышлял, и в опасности была не только она.

Чего она не знала, а он знал, так это кто за этим стоит. Он пытался игнорировать это, но знал.

Почему ему приказали лично получить сонографию? Почему они хотели, чтобы её привезли в консульство? Консульство, конечно, могло её защитить.

Дипломатические традиции подразумевали, что он будет вне досягаемости любого американского агентства, которое будет вмешиваться в его дела, но зачем? Ни одно американское агентство не знало о его существовании.

Никто его не искал. Даже если бы он упал к ним на стол, перевязанный бантом, они бы не знали, что с ним делать.

В покере есть такая поговорка: если не знаешь, кто за столом лох, прекращай играть и уходи. Дело в тебе.

У Гречко начало возникать неприятное чувство, что он — простофиля. Он был простофилей.

Кларисса смотрела на него, словно собираясь сказать что-то еще, но затем внезапно отвела взгляд.

«Что?» — спросил он. «Говори, если собираешься сказать».

Она подумала секунду, а затем наклонилась, словно собираясь поцеловать его в щёку. Она подошла достаточно близко, чтобы он почувствовал запах её духов, запах шампуня на её волосах, и прошептала: «Я не единственная, кого здесь трахают, Даниил».

А потом она просто исчезла, оставив его смотреть ей вслед, словно ребёнка, которого только что оставили одного в темноте. Он продолжал смотреть, погрузившись в раздумья, пока официантка со счётом не вернула его к реальности.

Он вздохнул, прочитав это: небольшая распечатка, два доллара за кофе, три за выпечку, плюс налог. Неужели он только что угодил в самую большую ловушку в своей карьере, подумал он. Неужели он только что спустил штаны и схватился за лодыжки?

Он не знал наверняка, всё ещё могло сложиться так, как он хотел. Все его страхи могли оказаться всего лишь химерой, иллюзией, порожденной природной паранойей человека в его положении. Всё это могло быть пустым звуком. Но у него определённо было ощущение, будто он стоит на льду посреди озера и только что услышал громкий треск. Он достал телефон и набрал сообщение водителю.

***

Приходите и заберите меня.

***

Затем он отсчитал три одинарные монеты из кошелька и положил их поверх пяти, оставленных Клариссой. Он взглянул на официантку в другом конце зала и пробормотал: « К чёрту ваши чаевые » .

OceanofPDF.com

22

Лэнс вернулся в кабину и сел.

«Решил, что хочешь сделать?» — спросил водитель.

«Более или менее», — ответил Лэнс, хотя всё ещё не был уверен в тяге этого человека к приключениям. Если бы он попросил его проследить за Гречко, тот бы это сделал? Как правило, если кто-то собирался отказать, он предпочитал не просить. Этот парень был довольно сговорчив, стодолларовые купюры не помешали, но Лэнс даже не был уверен, что проследовать — это правильное решение.

Целью был конверт, а не сам Гречко, и это означало доставить его до того, как он исчезнет в консульстве. Попав туда и спрятав в какой-нибудь дипломатической почте вместе с тысячей других документов, он бы пропал навсегда.

Но консульство было совсем недалеко. Засада ... Маршрут может оказаться невозможным. И дипломатический инцидент на пороге консульства не пойдёт на пользу никому, и меньше всего Роту.

Лучшим вариантом оставалась засада.

Лэнс представлял, как это будет выглядеть, когда водитель поправил зеркало и сказал: «Ого, похоже, из машины выходит женщина».

Лэнс, опустив голову, смотрел в заднее стекло. Вот она, единственная и неповторимая, похожая на кошку, объевшуюся сливок.

«Это твоя подруга?»

«Это она», — сказал Лэнс.

«Она ищет такси», — сказал водитель, снова поправляя зеркало.

Лэнс подумал, что если этот человек когда-нибудь захочет сменить карьеру, Рот мог бы использовать его для слежки. «Она смотрит на это такси», — добавил водитель.

«О нет, — сказал Лэнс. — Отъезжай. Иди к перекрёстку». Он даже представил себе выражение лица Клариссы, когда она открыла дверь и увидела его сидящим там.

Водитель проехал около пятидесяти ярдов, до перекрёстка, и Кларисса переключила внимание в другую сторону. Такси вскоре остановилось, и, садясь в машину, Лэнс на мгновение задумался, увидит ли он её снова. Возможно, и не увидит, несмотря на обещание Рота. Если отпустить её было выгоднее для старика, чем привезти – например, если ей удастся ускользнуть до того, как конверт окажется в его руках, – то так и должно было случиться.