Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп

Весеннее послеобеденное солнышко позолотило холмы вокруг. Они проехали уже почти половину пути, как вдруг у Гропиуса возникла естественная человеческая потребность.

— Ты не могла бы ненадолго остановиться? — попросил он Франческу, — пиво делает свое дело. Извини!

Франческа засмеялась:

— Вам, мужчинам, это так просто. Только из-за этого я бы с удовольствием побыла мужчиной.

— Нет, пожалуйста, не надо! — поддержал шутку Грегор. — Мне было бы очень жаль.

Франческа остановила машину рядом с одной из тропинок, ведущих в поле. Она выключила мотор, и Гропиус исчез за робко зеленевшим кустом. В воздухе разливалось пение птиц, а издалека был слышен странный, все время повторявшийся звук, похожий на громкий стон или крик зовущего на помощь живого существа.

Когда Грегор вернулся назад, Франческе показалось, что он как-то изменился в лице. И вовсе не потому, что испытал облегчение, наоборот, он был сконцентрирован, напряжен и прислушивался к звукам вокруг.

— Ты уже была здесь когда-нибудь? — спросил он.

— Ни разу в жизни! Но почему ты спрашиваешь?

— Да так, — ушел от ответа Гропиус.

Франческа покачала головой. Изменившееся поведение Грегора вселило в нее неуверенность. Она растерянно наблюдала за тем, как Гропиус пошел по тропе в поле, то и дело останавливаясь, оглядываясь и прислушиваясь. Иногда он смотрел в небо, словно что-то высматривая в вышине.

Когда Грегор отошел от машины метров на сто, не реагируя на ее призывы, Франческа закрыла машину и побежала за ним по кочкам.

— Грегор, — кричала она, — Грегор, ты не хочешь мне, наконец, сказать, что произошло?

Гропиус оглянулся. В его лице читалась отрешенность, а мысли были далеко отсюда. Взгляд Грегора почти испугал Франческу.

— Где-то здесь меня держали, — сказал он ровным голосом, — когда схватили и увезли от института де Луки. Я тогда испугался до смерти, первый раз в жизни. Я совершенно уверен, что это место где-то совсем рядом!

Растерянно, не зная, как реагировать, Франческа подошла к Гропиусу и положила руки ему на плечи:

— Откуда ты знаешь, Грегор? Ты же говорил, что те люди избили тебя до бесчувствия и надели на голову мешок!

— Так и было. Но в какой-то момент я ненадолго пришел в себя и тогда услышал этот звук. Да и потом, уже находясь в комнате, где меня привязали к стулу… Ты слышишь это? — Голос Грегора звучал взволнованно, он схватил Франческу за руки и сжал изо всех сил.

Франческа чуть не закричала от боли, но ей удалось сдержаться: она видела, насколько Гропиус поглощен происходящим.

Он снова и снова вслушивался в жалобные звуки.

— Пойдем! — сказал он вдруг и потянул Франческу за собой. Какое-то время они бежали по полю, пересекли свежевспаханный участок, потом пролезли через кусты, следуя за стонами, которые казались все ближе, пока, обессиленные, не остановились на земляном валу, тяжело дыша и хватая ртом воздух.

— Там! — удивленно сказала Франческа и указала на огромную яму, не меньше ста метров в глубину. Диаметр впадины был метров пятьсот. Это была каменоломня, гигантский карьер, на дне которого орудовал огромный экскаватор. В его ковше исчезла по меньшей мере целая машина щебня, которую он зачерпнул из породы. Когда он переместился со своей добычей в несколько тонн на другое место, раздался предупреждающий вой сигнала: уи-уи-уи-уи…

Гропиус держал Франческу за руку.

— Этот звук я запомнил на всю жизнь, — сказал он сдавленным голосом. Перекричать шум экскаватора он не мог.

С края карьера легко просматривалась перспектива. Карстовый ландшафт казался совершенно безлюдным, за исключением, быть может, нескольких домишек, по-видимому старого поселка, но и тот, расположившись в глубине зеленых зарослей, был почти невидим.

— Мне кажется, я знаю, что ты задумал, — заметила Франческа.

Гропиус кивнул:

— Но это небезопасно. Тебе следует вернуться к машине!

— Ты действительно думаешь, что я оставлю тебя одного? — возмущенно воскликнула Франческа. — Нам следует поспешить. Скоро стемнеет.

Решимость Франчески ничуть не удивила Гропиуса, даже наоборот, он надеялся именно на такую ее реакцию. Грегор ни за что не признался бы в этом, но ему было страшно. Одна только мысль о заключении в том доме заставляла его содрогаться от ужаса. Франческа не должна была видеть, как сильно дрожат у него руки, поэтому он спрятал их в карманы.

— Тебе не страшно? — спросил он, чтобы подбодрить тем самым самого себя.

— Страшно? Да ну. Страх — спусковой крючок великих дел. Итак, чего мы ждем?

Спуск в долину дался им непросто, поскольку с той стороны, откуда они шли, не было даже узенькой тропинки. Через двадцать минут Грегор и Франческа наконец достигли цели. Они не обмолвились друг с другом ни словом о том, как, собственно, собирались поступить и что хотели сказать жителям этого поселка. Гропиуса вело сюда все то же необъяснимое чувство, которым он был одержим уже несколько месяцев.

В поселке было несколько зданий, окруженных густо разросшимся кустарником. И хотя цветов на ветках еще не было, Гропиус снова почувствовал тот же самый навязчивый запах дроков, который запомнил тогда.

Каменная стена около двух метров в высоту окружала дом, больше походивший на заколдованный замок. В поисках входа Грегор и Франческа пошли вдоль стены и наткнулись на дорогу, по обеим сторонам которой возвышались деревянные столбы линии электропередач. Дорога вела вверх, на холм, и заканчивалась двухстворчатыми деревянными воротами. Грегор с силой потянул за цепь, приделанную к железной ручке ворот, и издалека послышался звон колокольчика.

Через щель в воротах, сделанных из грубо обтесанного, изъеденного червями и временем бруса, Грегор заглянул во внутренний двор. Там стоял черный лимузин устаревшей модели. Залаяла собака.

Гропиус позвонил еще, сильнее, чем первый раз. Но и тогда никто не ответил. Наконец Франческа взяла инициативу в свои руки. Зацепившись за выступы на каменной стене, она легко подтянулась на руках и, не успел Гропиус оглянуться, исчезла за оградой. Там она отперла засов на воротах и впустила Гропиуса.

Во дворе царило безмолвие. Только пес, черный, с коричневыми пятнами питбуль, оскалился и бросился на них, таща за собой длинную цепь.

— Не бойся! — сказала Грегору Франческа. — Я умею обращаться с собаками.

Расставив руки, она смело пошла навстречу бесновавшемуся псу, тихим голосом успокаивая его, пока он, поскуливая, не убрался в свою будку.

— Где ты научилась таким трюкам? — спросил Гропиус. В его голосе слышалось уважение.

— Когда я была маленькой, у нас было много собак, — ответила Франческа.

В центре двора они увидели жилой дом, чуть поодаль располагались два других здания, производившие впечатление заброшенности. Вход в строение справа был открыт.

Направившись к раскрытой двери, Гропиус знаком предложил Франческе следовать за ним. У входа она почувствовала запах затхлости — ему было лет двести, не меньше. Франческа и Грегор вошли — здание пустовало, видимо, очень давно. Их шаги отзывались гулким эхом. Вдруг Гропиус услышал тихий окрик и обернулся. В руках у Франчески был пистолет.

— Ты с ума сошла? — прошептал он.

Франческа приложила палец к губам и тихо ответила:

— Никогда не знаешь, что тебя ждет!

В этот момент Гропиуса охватило странное чувство. Женщина со взведенным курком пистолета за спиной возбуждала его необычайно.

— Есть здесь кто-нибудь? — воскликнула Франческа в полной тишине. Когда ответа не последовало, Грегор открыл очередную дверь.

Перед ними была квадратная комната. В центре стоял грубо сделанный стул. С потолка на проводе свисала лампочка без абажура. На стенах — куски зелено-голубой отшелушившейся масляной краски. Вид всего этого подействовал на Гропиуса как удар током.

— Франческа, — пробормотал он, задыхаясь, — это та самая комната, где меня держали.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Я слишком хорошо все помню.