В клешнях черного краба - Эдуард Юрьевич Власов

на переезде или светофоре примерные водители, то есть метра на полтора, не более. После этого он, не заглушая мотор, поставил «Опель» на ручник, открыл дверцу и выпрыгнул наружу.

– Стой, Ганин, ты куда? – полукриком-полушепотом попытался я его остановить.

Рисковать здесь, на окраине Аттоко, было детсадовской глупостью – всего в пятнадцати километрах к северу осимовские ребята, наверное, уже перекрыли дорогу. Сейчас пройдет этот бесконечный поезд, груженный трубами и контейнерами, и мы спокойно доведем клиентов до Окуюкюсю и прикроем ребят сзади в случае чего. Но старый строптивый осел Ганин спокойно так, посвистывая и поплевывая, засунул руки в карманы и пошлепал к джипу. Мне, естественно, пришлось тоже вылезти, хотя в планы мои это абсолютно не входило.

Ганин подошел к правой передней двери «Ленд Крузера» и костяшкой согнутого указательного пальца постучал в затемненное окно. Не успел я сделать и двух шагов по направлению к джипу, как передний «Лантис» вновь взревел взлетающим штурмовиком, резко взял влево и по отлогой насыпи, накренившись чуть ли не под прямым углом, помчался на юг, к городу, вдоль идущего ему во встречном направлении поезда. В то же самое время правая дверца джипа внезапно распахнулась, и Ганину пришлось совершить прыжок лосося в стиле молодого Кухулина, чтобы не оставить меня без водителя. Ожидаемой автоматной очереди из недр джипа почему-то не последовало, не доставшая Ганина дверца захлопнулась, и джип заскакал по насыпи за «Лантисом». Через несколько секунд обе машины достигли конца состава, перевалили через рельсы и поехали вдоль поезда в обратном направлении.

Пока мы с Ганиным возвращались к «Опелю», «Лантис» и «Ленд Крузер» из вида исчезли, а перед нами гусеницей-пенсионеркой все так же проползал ненавистный эшелон. Шлагбаум поднялся только через минуту, и клиенты на горизонте опять уменьшились до размера шмелей. Очухавшийся Ганин продолжил не без успеха терроризировать сектор газа, а мне предстояло вновь развлекать его нравоучительной беседой.

– Какого лешего ты туда пошел, Ганин? Ну скажи мне! Чего тебя к «Ленд Крузеру» потянуло?

– Посмотреть хотел, кто в нем едет, – стыдливо опустил глаза недоделанный следопыт-филолог.

– И как? Увидел?

– Нет. У него стекла тонированные.

– А раньше ты этого не знал? Когда он нас обгонял, ты что, этого не видел?

– Не подумал… А чего это «Лантис» так рванул? Я же до него не дошел. Да и не очень-то меня из-за джипа видно было…

– Да переговариваются они друг с другом – по сотовому или там еще как. Не понимаешь, что ли?

– А-а-а… – печально протянул Ганин.

– Кстати, о сотовом…

Я взялся за рацию.

– Осима-сан! Осима-сан!

– Слушаю вас, Минамото-сан.

– Новости есть?

– А вы где?

– Проехали Аттоко. До Окуюкюсю километров десять. На переезде они от нас оторвались, сейчас нагоняем. Там все готово?

– Да. На въезде в город перекрыт третий перекресток. Шесть машин, три микроавтобуса, двадцать восемь человек. Вертолеты с Носаппу только что прошли над нами. Будут в вашем районе минут через десять.

– Отлично! А другие новости?

– Получили информацию из трех телефонных компаний по вашим… нашим запросам, – вовремя поправился далекий капитан. – Из дома Сайто за последние трое суток было сделано восемь звонков по обычному каналу NTT и двенадцать звонков с двух сотовых телефонов по линии Do-Co-Mo.

– Что-нибудь интересное?

– Да. С сотового телефона Усольцевой было три звонка в субботу и два сегодня на сотовый телефон Мацумото.

– Понятно. Что с «пальцами»?

– Сиракура-сан еще не объявился.

– Понял вас. Отбой.

– Ну что, Такуя, – повернулся ко мне Ганин, – немножко осталось?

– Не сглазь. Там, впереди, не младенцы грудные едут.

Глава 12

На горизонте замаячил Окуюкюсю – небольшой городишко, затерянный в бескрайних болотах восточного Хоккайдо, плавно переходящих в Охотское море, которое, справедливости ради, давно уже надо объявить частью Северного Ледовитого океана. Воскресная дорога по-прежнему была абсолютно пустой, и Ганин не жалел ни акселератор, ни клапаны с цилиндрами, шатунами и прочим.

– Ну и где там третий светофор? – спросил он сам себя, пролетая под первым, светящимся красным глазом.

Осимовские ребята, видимо, почистили весь близлежащий район во избежание нанесения фатальных увечий и без того нерадостной демографической ситуации. Пустые улицы, ни одной машины на обочине, ни велосипедистов, ни даже собак. Пустота эта, столь обрадовавшая и даже успокоившая меня, встревожила наших «черных воронов». «Лантис» и «Ленд Крузер» вдруг резко встали под вторым светофором, разбавив тишину мирного пейзажа вызывающим приступы оскомины и изжоги скрежетом тормозов.

– Переговариваются, – прошипел Ганин и остановился, не доехав до них метров пятьдесят.

– Да? – сымитировал я искреннее удивление.

– Да. У них там сотовые, наверное. Или рация, – продолжил играть деревенского дурачка Ганин.

– Правда, что ли? – не переставал я лицемерно удивляться. – Иди ты!

– Серьезно, тебе говорят! Сейчас посовещаются и коварство какое-нибудь придумают. Или, по крайней мере, нелюбовь.

Но до того как коварство родилось в недрах джипа и «Лантиса», оно проявилось извне. У нас за спиной вдруг с обеих сторон улицы выползли два легких грузовика и встали нос к носу поперек дороги.

– Обратной дороги нет, – резюмировал Ганин. – И боковых тоже.

– Давай-ка, Ганин, отрули к обочине. Тут ребята без нас разберутся, – почуяв недоброе, приказал я своему верному оруженосцу.

Ганин снялся с ручного тормоза и плавно поплыл к бордюру. Едва правое переднее колесо нашего «Опеля» коснулось бетонного бруса, отделяющего широченное царство жизнерадостных автокоролей от скромных резерваций скорбных пешеходов, как «Ленд Крузер» наполнил застывший воздух густым львиным басом, объехал «Лантис» и помчался вперед, к третьему светофору. «Лантис» тут же взял с места в карьер следом за ним. Дерзкий Ганин же не удосужился задержаться у тротуара хотя бы на мгновение, привычно впечатал в пол сильно потрепанную за сегодняшний день педаль газа и по осевой погнал «Опель» за нашими бойкими беглецами.

Перед самым светофором, на обозначенном Осимой третьем перекрестке, между почтовым отделением с левой стороны и жилым двухэтажным домом с правой, поперек дороги размазанным по асфальту ежиком лежала утыканная металлическими колючками толстая резиновая лента. За ней параллельно стояли в ряд четыре полицейские машины, за которыми виднелись два микроавтобуса. За машинами, опершись локтями на черно-белые крыши, застыли человек двадцать полицейских в темно-серых шлемах и прозрачных пластиковых щитках на лицах. У каждого из них в вытянутых руках был или пистолет, или карабин. По идее, на крышах как почты, так и дома справа должны быть еще люди.

Оценить ситуацию более подробно не удалось – увесистая кувалда «Ленд Крузера» на полной скорости перед самым «ежом» развернулась влево, вышибла застекленный угол почтового отделения и, осыпая окрестности разноцветным листопадом из открыток и марок, прорвалась на уходящую влево от светофора улицу. Юркому «Лантису» дополнительное приглашение не