Спецотдел-3 - Андрей Волковский

чувствовал пальцев и щёк. Скулы заледенели, промёрзли брови, глаза слезились, и влага тут же превращалась в колкие льдинки.

— Уничтожение на раз, два. Готов? — Егор говорил твёрдо и спокойно, но Аз видел и побелевший кончик носа старшего, и синеватые губы, и покрытые инеем ресницы.

А ведь они в этой «метели» меньше десяти минут. И в защите!

— Да.

— Раз. Два!

Снова ничего.

Егор сорвал подвеску с браслета и швырнул в метель. Короткая вспышка то ли правда была, то ли померещилась, но в остальном ничего не поменялось.

Лицо старшего на секунду застыло, но он тут же взял себя в руки и сказал:

— Если оно похоже на бродячую метель, то можно попробовать выйти из него, закрыв глаза. Мы сюда пришли почти по прямой. Значит, тропинка должна быть у меня за спиной.

Аз кивнул. Хотел ответить вслух, но говорить было слишком холодно. Егор прав: надо идти. Есть шанс, что существо и правда действует точечно, тогда надо просто выбраться из радиуса действия. Если нет, то всё равно стоять на месте не имеет смысла: такими темпами они замёрзнут насмерть уже очень скоро.

— Идём осторожно. Свободную руку вытяни, чтоб в дерево не врезаться, и за меня держись покрепче. Через пять минут останавливаемся и проверяем, что получилось. Я дам знать. Готов?

— Да, — просипел Аз.

— Закрываем глаза на раз-два. Раз. Два!

Аз зажмурился, и, почувствовав, что Егор пошёл, двинулся следом.

Они выйдут из «метели». Обязательно. Расскажут о ней друзьям. Приедут сюда с ребятами из лаборатории и, возможно, откроют новый подвид известного существа.

Вытянутая рука натыкалась на ветки и стволы. По крайней мере Аз полагал, что это ветки и стволы: руку он почти не чувствовал, и каждый раз слабо удивлялся тому, что она ещё может на что-то натыкаться.

Да, они обязательно выберутся. Если думать об этом, то леденящий изнутри страх остаться тут навсегда ощущается не так сильно. Как и жгучая боль где-то внутри головы.

Азу уже раз шесть показалось, что отведённый срок давно прошёл. Но он верил Егору, как никому другому. Когда пять минут по-настоящему истекут, он скажет. И пусть пока тяжело идти и почти невозможно дышать, надо продолжать переставлять ноги.

Егор остановился и сказал жутковато чужим, хриплым голосом:

— Стой. Проверка.

Азамат не сумел открыть глаза с первой попытки: ресницы смёрзлись. Увы, даже с закрытыми глазами он по-прежнему ощущал чудовищный холод. Не сработало. Они не выбрались из «метели».

Наконец Аз продрал глаза, кажется, пожертвовав нижними ресницами. Вокруг всё также бесновались ненастоящие снежинки. А ещё знаки на одежде больше не светились, полностью разрядившись в бесплодной попытке защитить людей.

Неужели это конец?

Откуда-то вдруг накатил животный ужас. Аз обмер, а в следующий миг инстинкты завопили: беги!

Егор схватил его за руку, всё ещё цеплявшуюся за карман, и, кажется, заслонил от чего-то. Что может быть хуже смерти в ледяном аду посреди тёплого октябрьского денька?

И нет, он никуда не побежит. Он не оставит своего командира и друга.

По ушам ударил оглушительный не то звон, не то крик. А затем снежный хаос вокруг замер — и разлетелся во все стороны, опадая стремительно тающими снежинками.

— Ой, глянь-ка, Васенька, — проскрипел старушечий голос, — и верно: люди добрые!

Аз выглянул из-за Егора и с изумлением увидел Авдотью Никитишну, известную всему спецотделу бабку из Рябиновки, с большущей корзиной в руке. У ног Никитишны сидел огромный чёрный котяра.

Аз обрадовался и ещё не оттаявшими губами с трудом прошептал:

— Кот! Ваас’кхан… — спец по редким существам не терял надежду однажды выговорить имя этого фамилиара правильно.

Но, видимо, не сегодня. Кот презрительно дёрнул ушами, потянулся, показав острые зубы, слишком большие для обычного, пусть и крупного кота, и лениво принялся умывать морду.

— Что вы тут делаете? — хрипло спросил Егор.

— Я-то? Вот, калину собирать пошла, — бабка поставила за землю корзину, полную ярко-красных ягод. — Утомилась, умаялась — домой собралась. А тут Васенька давай шерсть дыбить да ворчать. Ну и я почуяла: кушает какой-то монстр добрых молодцев.

Авдотья Никитишна хихикнула, и Аз так и не понял, что именно её позабавило: то, что она их спасла, или то, что их кто-то кушал.

— А кто это был? — спросил Азамат.

Кот снова потянулся и подошёл к «спецам». Аз попытался было его погладить, но зверь вывернулся из-под его руки и демонстративно потёрся о джинсы Егора.

— Это «яйнен куолема», «ледяная смерть», — проскрипела бабка. — Сильная тварь, ох, сильная. Любит людей жрать, повезло вам, что вы не простые человечки.

— А как вы с ней справились? — с любопытством спросил Азамат.

Стремительно отогревающееся тело нещадно болело, но не узнать что-то новое о незнакомом существе он не мог.

— А веточкой калиновой, знаками хитрыми и словом особенным.

— Покажете? — с надеждой поинтересовался Аз.

— Нет, — покачала головой бабка. — Не доросли ещё. А теперь отвезите-ка старушку домой. Заодно и чаю попьём, с мёдом, с травками.

— Спасибо, что выручили, — подал голос Егор. — Домой мы вас, конечно, отвезём, если найдём машину. А вот что касается чая…

— К машине Васенька сейчас нас выведет, — перебила Авдотья Никитишна. — А от чая не отказывайся: «яйнен куолема» глубоко в вас пробрался. Если остаточки не выгнать, заболеете и лёгкие выкашляете, месяца не пройдёт. Ну что стоите? Берите корзиночку — у бабушки руки болят — и пошли за Васенькой.

Аз с трудом заставил себя разжать пальцы и выпустить карман старшего. Егор шагнул к Никитишне, молча подхватил корзину левой рукой. В правой он всё ещё сжимал клетку.

Кот, распушив хвост, важно зашагал по одному ему видной тропке меж деревьями.

К машине вышли через пару минут. Азамат изумился: ему казалось, что они с Егором прошли по замороженному лесу километры, ан нет.

С «фордом», к счастью, всё было в порядке: видимо, «ледяная смерть» прошла стороной.

Васенька долго артачился, не желая залезать в машину. То ли защитные знаки ему не нравились, то ли Азамат. В конце концов усевшаяся на заднее сидение Авдотья Никитишна прикрикнула на кота, и тот ловко запрыгнул ей на колени и свернулся, прикинувшись шапкой.

Аз потянулся было со своего места погладить кота, но бабка погрозила ему пальцем:

— Руки прочь от Васеньки, а то ведь и укусить может. А ежели Васька от души