Спецотдел-3 - Андрей Волковский

проверил пульс. Ох, кажется, сердце ещё бьётся. Живая!

Он хотел ощупать голову, чтобы понять, насколько серьёзна травма, но услышал шорох и топоток. Повернул голову: в пятне света мелькнула многоногая тень.

Какой большой подвал.

Какая быстрая тварь.

В тёмной глубине что-то мерцало. Эд попытался присмотреться и одновременно прислушаться.

Вот чёрт! Кажется, это паутина.

Слабо мерцающая паутина. Жуткое ощущение чужого присутствия. Мерзкий многоногий топот. Это паутинница.

Дробный жуткий топоток послышался совсем рядом, и Эд приготовился драться. У него и короткий кол есть. Вот бы ещё было время его достать.

Тварь кинулась на него сверху, а не снизу.

Краем глаза Эд уловил движение на уровне голове и инстинктивно отшатнулся, прикрывая глаза. Мерзкая тварь, раззявив уродливую зубастую пасть, метнулась в сторону, метя острыми лапами в лицо человека.

Щёку обожгло, Эд пошатнулся, нелепо взмахнул руками — и левую ладонь обожгло, будто он схватился за лезвие.

Эд чуть не застонал от отчаяния. Всё. Вляпался в паутину. Идиот!

Он выронил сумку, слабеющими руками еле вытащил телефон из кармана и тут же уронил его.

На экране высветился входящий звонок: Егор.

Эд принял звонок, хотел предупредить, но сумел только выдохнуть:

— Паути…

И мешком свалился, роняя телефон.

Накрывающая сознание темнота сказала голосом Полоза: «Минус пятьдесят баллов за тупость!»

Очнулся Эд в больничной палате.

Рядом с кроватью, обнявшись, сидели заплаканные сестрёнки. С другой стороны стоял мрачный Егор.

— Эд, Эдька, ты очнулся! Эд! — наперебой закричали близняшки, кидаясь к брату. — Ты как?

— Нормально, — хрипло прогудел Эд.

Во всём теле ощущалась непривычная слабость и слабо саднила поцарапанная паутинницей щека. А в остальном физически Эд и правда чувствовал себя нормально.

А вот эмоционально…

— Как Яра? — спросил он прежде, чем поднять глаза на старшего.

— С ней всё хорошо! — улыбнулась Олька. — Ты её спас! Её маму тоже! И дедушку! А они, оказывается, видящие, просто не верят во всё это, вот и Ярка думала, что они её психом считают. Но они все живы!

— Ты такой молодец, — тихонько добавила Аля. — Мы тебя очень любим!

Потом повернула голову к Егору и, отчаянно краснея, сказала:

— Не ругайте его, пожалуйста. Это мы Эда попросили.

— Я постараюсь сильно не ругаться, — отозвался старший абсолютно спокойным тоном.

Эд покосился на него: Егор не улыбался и не хмурился. Никаких эмоций. Может, ему и правда всё равно? Вдруг он больше никак не относится к тому, кто допустил такой громадный промах? Взял и вычеркнул идиота из списка группы, а на чужака чего сердиться?

Сердце мучительно сжалось: только не это. Он, Эд, хочет быть частью Б-пять.

— Девчонки, нам с Егором надо поговорить, — выдавил из себя Эд. — Да, а мама и папа в курсе?

— Да, — кивнули близняшки.

Оля добавила:

— Они пошли поесть. Мы сейчас за ними сходим. Пошли, Алька.

Аля безропотно последовала за сестрой, но на пороге обе они остановились и хором выдали:

— Эд хороший! — а потом унеслись в коридор.

Понадобилось собрать в кулак всю-всю силу воли, чтобы посмотреть Егору в глаза. Тот на первый взгляд казался обычным, сдержанный, строгий, слегка недовольный. Но стоило присмотреться, становилось ясно, что он еле сдерживается.

В глубинах подсознания усмехнулся Полоз: «Ты не только меня разочаровал. Какой молодец!»

— Прости… — начал Эд, но старший перебил его:

— Ты идиот. Какого чёрта ты полез туда один⁈

— Там девочка… Яра… — бестолково пробормотал Эд.

Велел себе заткнуться, медленно выдохнул и сказал:

— Я идиот, да. Я поступил… очень глупо я поступил. Ужасно. Но я прошу тебя: дай мне шанс.

Егор молча сверлил коллегу взглядом. Долго-долго.

Потом сквозь зубы спросил:

— Ты хоть что-то понял?

Эд удивлённо моргнул. Еле сдержал рвущееся наружу «Что я идиот» и задумался.

Что он понял? Что никогда нельзя лезть туда, где опасно, одному. Что личные страхи могут угробить. И не только его, а всю команду. Откуда Егору знать, не ринется ли Эд в другой раз спасать какую-нибудь девчушку, наплевав на приказ или оставив без прикрытия Макса, Аза или Вику?

Он понял, что нельзя быть самоуверенным. Что нельзя подводить тех, кто на тебя полагается.

«А разве я тебе этого не говорил?»

Понял, что меньше всего на свете он хочет остаться без Б-пять.

«Идиот!»

Что доверять им и рассчитывать на их доверие в ответ — это не слабость.

— Я всё понял, Егор. Я никогда не рискну никем из вас ради своих интересов.

Дверь в палату распахнулась, и в комнату влетели близняшки, за ними взволнованная мама и папа, встревоженный не меньше неё.

Эд рад был увидеть семью, но ему невыносимо хотелось узнать, что думает старший. Уволит? Отстранит? Потребует перевода в другую группу? Или всё-таки даст шанс?.. Вдруг всё-таки можно ошибиться — и остаться своим?

Егор посторонился, пропуская гомонящее семейство к сыну и брату, и пошёл к двери.

Уже в дверях небрежно бросил:

— Чтоб на следующую смену явился здоровым, ясно?

Можно.

Можно остаться своим.

Осенний снег

28 октября

Азамат покосился на настенные часы: ох, до приезда Егора всего десять минут!

Пора заканчивать с завтраком и одеваться. То есть закончить с завтраком надо было ещё четверть часа назад, но разве можно так просто оторваться от воскресного утреннего застолья? Тут ведь и ажурные блинчики тёти Кати, и всевозможные пирожки от бабушки, племянницы и двоюродной сестры, и оладьи, и бесконечная череда плошек со сметаной, мёдом, домашними джемами, вареньями и сиропами, в которые так вкусно макать тёплые блины и оладушки.

Азамат доел последний блинчик, вскочил из-за стола и, от души поблагодарив за завтрак, поспешил в свою комнату.

Вообще-то спец по редким существам собирался половину выходного провести вычёсывая выерг, распушившихся к первым холодам, а вторую половину дня гулять с Лизой в городском парке в надежде встретить желто-зелёных синичников — благо синоптики обещали, что после пасмурного утра наступит солнечный и тёплый день.

Но вчера вечером позвонил Егор и напомнил об одном важном деле, напрочь вылетевшем у Аза из головы. То есть о деле-то Азамат помнил, просто не подумал, что время уже пришло: две недели пролетели совершенно незаметно и пора было выпускать осеннего крылана.

— Тебе не обязательно со мной ехать, — сказал Егор по телефону, — просто скажи, как