Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

глазами кухню. Если они будут втроем… но Луиза сказала «мы», значит, с ней Арман, уже четверо. В три часа вернется из университета Соланж. В столовом уголке они в таком составе уже не разместятся. Полина уехала час назад, не соизволив сообщить куда. Наверное, ждать ее нужно к ужину. Но можно попытаться позвонить…

Кира Владимировна взяла телефон.

– Полина, к нам в гости собирается твоя свекровь, – без предисловий произнесла она. – И лучше бы тебе вернуться домой. Хорошо, жду хотя бы к четырем часам. Кстати, что она пьет, ты не в курсе? Свое вино… понятно, спасибо.

«Свое вино, Луиза, будешь пить дома, а у меня – что нальют!» – вдруг разозлилась она на себя за суетливость.

– Кирочка, посмотри-ка сюда, – Леонид поставил перед ней открытый ноутбук. – Такое меню тебя устроит?

Она пробежала глазами по названиям закусок и салатов и кивнула.

– А вот из этого выбери горячее. Я бы посоветовал потрошки с овощами в горшочках. Помнишь тот ресторанчик на речном вокзале, где мы отмечали пятнадцать лет совместной жизни? Это их меню. Сейчас я отправлю и оплачу заказ, к четырем привезут, останется только накрыть на стол.

– Леня… ты – гений, – облегченно вздохнула Кира Владимировна.

– За вином схожу сам.

– Учти, что Луиза, скорее всего, приедет с Арманом.

В ответ она получила ласковую, снисходительную улыбку.

Вот так просто решает проблемы ее муж.

И она каждый раз, когда это случается, с суеверным страхом вспоминает, что чуть было не рассталась с ним, не желая простить ложь. Ложь, которая не была во благо ему, а только ей…

– Я помню, отец рассказывал нам с братом о русском гостеприимстве. Но я все равно поражена, Кира, – Луиза Бонье-Лафар остановилась, едва переступив порог комнаты. – Просто королевский прием. Но можно, я без церемоний? Ведь мы в некотором роде родственники, – повторила она слова самой Киры. – И ты даже не представляешь, насколько ты права.

– Устраивайся, как тебе удобно, Луиза. Арман, рада тебя видеть, – покривила душой Кира Владимировна, улыбнувшись, впрочем, вполне приветливо.

– Спасибо. У вас мило, – ответил тот, усаживаясь на диван. – Мне тоже можно… без церемоний? – улыбнулся и он.

– Хватит, Арман! Дядя шутит, бабуля. У него это не всегда удачно получается. – Соланж бросила на родственника насмешливый взгляд и уселась рядом с ним.

Полина, как показалось Кире Владимировне, мыслями была где-то далеко, но никак не за столом с ними. Она, как и обещала, вернулась к четырем, но на осторожные расспросы Киры Владимировны отвечала односложно, поэтому понять, где же дочь пропадала, так и не удалось. Обеспокоенная мать сунулась было с вопросами к Соланж, но та только отмахнулась – мол, не знаешь, бабушка, свою дочь? Скорее всего, ничего такого трагического не произошло, просто у нее плохое настроение.

Леня девочку поддержал, Кира Владимировна отступила.

Полина периодически закрывалась в ванной комнате, оттуда раздавался шум льющейся воды. Догадаться, что она с кем-то говорит по телефону, было несложно.

Кира Владимировна так и не смогла предположить причину, которая привела Лафаров в Россию снова.

Филиппа похоронили на семейном кладбище в поместье Бонье. Полина и Соланж вернулись с похорон совершенно расстроенные. Соланж призналась, что только там, на церемонии прощания, поняла, что потеряла отца навсегда.

– Мама тоже по-настоящему горевала, бабуль, это было заметно, – рассказала внучка. – Ведь невозможно не помнить свою первую любовь, да? Мне кажется, она стояла и вспоминала папу таким, какого встретила там, в Сочи. Влюбленного в нее красавца. И представляешь, плакали все, даже Арман. Держалась до последнего только бабушка, но позже ей пришлось вызывать врача. Оказывается, папу многие любили. Он хорошим был, только слабым.

Через неделю после возвращения Полины и Соланж прошло прощание и с Еленой Борской, которая так и не поправилась после двух перенесенных подряд инфарктов. Заметно тяжелее всех было Матвею, и Кира Владимировна видела, как не отходит от него ее внучка, как смотрит с болью и как парень сквозь слезы отвечает ей благодарным взглядом.

А рядом с Вероникой, по обе стороны, стоят отец, майор Казаринов, и друг девушки Семен.

Неожиданно у могилы Елены расчувствовался Леонид – как и сама Кира, не смог сдержать слез.

Суд признал Юлию полностью вменяемой. Ближайшие семнадцать лет та проведет в исправительной колонии общего режима…

– Кира, речь пойдет о родных твоего первого мужа, и тебе решать, кому можно присутствовать при нашем разговоре, – Луиза, отказавшись от кофе, попросила Киру Владимировну принести стакан воды, а сама отправилась вслед за ней на кухню.

– Кому? Да всем присутствующим, разумеется.

– Хорошо, тогда пойдем вернемся. Ты только не подумай, что я что-то скрывала, сама догадалась не так давно.

– Заинтриговала… – Кира Владимировна даже предположить не могла, что может знать француженка Луиза Бонье-Лафар про родных Николая Радова.

– Когда я говорила о родственных связях, я имела в виду конечно же не то косвенное родство по линии наших с тобой детей, Кира, – начала Луиза. – Недавно я узнала, что твой первый муж Николай Радов – мой кузен. Мой и покойного брата Николя. Потому что наш отец – Георгий Вальтер, русский немец, только в браке с нашей матерью получивший фамилию Бонье. Я не представляю, как удалось ему стать Бонье, во Франции супруги каждый остается под своей фамилией. Или же можно взять двойную. Но о причине, по которой Георгий избавился от фамилии Вальтер, мы с Арманом догадались, когда обнаружили вот эти документы. Арман, покажи.

Арман достал из сумки два пластиковых файла.

– Вот это – фолькслист, удостоверение личности на имя Георгия Вальтера, выданное на территории рейхскомиссариата Украина в январе тысяча девятьсот сорок третьего года. Я читал, что вердикт принадлежности к фольксдойче по постановлению рейхскомиссара Эриха Коха от двадцать девятого апреля предыдущего года могло выносить только СС. Таким образом ужесточился контроль за процедурой. Понимаете, о чем я?

– Подождите, Арман. Георгий пропал без вести в сорок первом под Рославлем, так значится в справке. Город в Смоленской области. Каким образом он попал на Украину?

– Кирочка, Георгий мог попасть в плен, – ответил вместо Лафара Леонид.

– Я думаю, в плен он сдался сам. И сразу же признался, что он немец… Наверное, он был какое-то время в концлагере, прошел проверку или стал служить немцам. Видимо, хорошо себя зарекомендовал, – возразил Арман. – Потому что впоследствии, в мае сорок третьего года, ему даже было предоставлено немецкое гражданство. Вот это удостоверение личности гражданина Германии, – он указал на один из файлов. – Оно, как видите, синего цвета. Поясню. Синий цвет документа говорит о том, что гражданство выдано без испытательного срока, а это означает, что владелец служил либо в частях