Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева

предметами мебели. Так и нашел ты сам. Неужели не помнишь?

– Нет. М-да, повеселились вы.

– Ха! Это ты копаешься, пашешь, тебе вечно некогда, но ради чего? А я живу в свое удовольствие, как белый человек, а не раб. Короче, открывай сейф… Да! А где Маринкины украшения? Она не в сейфе их держала, я искал и не нашел.

– В потайном месте. Давай так, отпускаешь Полину с дочкой, а я остаюсь и отдаю тебе все, что ты потребовал.

– И фирму передашь?

– Передам, – не задумываясь, пообещал Даниил. – Отпускай их.

Шумаков закатил глаза к потолку, нарочито показывая, будто он думает, затем вытащил из-за диванной подушки пистолет с глушителем, уставился на Данилова и отказал:

– Давай ты не будешь мне указывать?

– Пистолет зачем? С глушителем… прямо гангстеры. Зачем этот цирк? Я же согласен отдать.

– А если я хочу убить тебя? Ты мне помешал, раздолбал мое будущее. Фирму передаст он! Как будто это вытащить бабло из сейфа. Думаю, ты уже настучал следаку, в момент передачи меня сцапают. Из-за тебя теперь моя жизнь будет проходить в бегах. Сегодня мой последний шанс, хотя бы от вас всех избавиться. Идем к сейфу. Искал я код, когда прикончил Маришу, помню, ты писал его и положил в папку, но…

– Я выучил его наизусть и сжег лист.

– Кэш, карауль ее, – отдал приказание Шумаков.

Даниил поднялся по ступенькам, за ним следовал Эмиль. Мелькнула мысль: вдруг этот обиженный нечаянно выстрелит? А думал про себя, что ход с похищением банальный, глупый, но работает. Почему омоновцы не заходят? Чем закончится история – неизвестно. Надо быстрее отдать, пусть Шумаков спасается, как он это понимает, все равно его выловят.

В кабинете Даниил предложил Эмилю взять украшения самому, они лежат в ящике, который встроен в столешницу рабочего стола в боковой части, выдвигается просто. Шумакова заинтересовал такой способ хранения, он ведь под градусом, центры контроля в голове пригашены. А Данилов открыл сейф, ничего доставать не стал, кроме пистолета, который быстро сунул в карман. Никогда не пользовался им, не носил в кармане, хотя упражнялся периодически в стрельбе развлечения ради, кстати, даже сегодня не жаждал его применить, это залог спокойствия.

– Забирай, что найдешь, – предложил Эмилю.

А Шумакова заворожили искры от камешков в тонком ящике, ювелирных изделий было много, он был удовлетворен, ведь партию выиграл. Выгреб деньги, положив их сверху украшений, немного вопреки ожиданию, всего две пачки и несколько отдельных купюр, затем велел Даниилу идти в гостиную, а там приказал:

– Ты сядь, Даня, сядь в кресло. (Пришлось повиноваться.) А теперь я на твоих глазах застрелю твою дочь и Полину, только поэтому не хотел, чтобы девочка не умерла. А тебя оставлю, чтобы ты, дебил, с этим жил и всегда помнил эту ночь.

– Послушай, остановись. – Даниил не вскочил, не сделал попыток перегородить жертв, говорил жестко, он собирался с духом. – Они-то при чем? Кто виноват? Я. Так вот он я, меня убивай.

– Не-е-ет. Казнь я тебе придумал хуже. Живи.

– Но ты обещал отпустить их…

– Ничего я не обещал, это твое заблуждение.

Он стал поднимать пистолет… Краем глаза Даниил видел, как Полина, прижав спящую малышку, повернула корпус, закрывая им девочку от Шумакова, и зажмурилась. Даниил выхватил свой пистолет, мгновенно снял с предохранителя и выстрелил в ногу Шумакова. Второй выстрел направил в Кэша, тот не успел опомниться, зазевался и упал как подкошенный, заорав от боли, от боли выл и Эмиль. Все же пришлось применить оружие. Заплакала Маша, проснувшись от громких хлопков. Ворвались омоновцы.

– А раньше вы не могли зайти? – упрекнул он их, идя к Полине. – Давай мне Машу и поднимайся, все кончилось.

Но Маша, громко плача, обняла маму за шею, тогда Даниил помог Полине подняться на ноги, которые затекли от долгого сидения на полу.

Прошло несколько дней, Павел готовился,

…сидя в кабинете, проанализировать все недостатки в работе, вошли свежие и бодрые Вениамин с Женей, он им обрадовался:

– Рад видеть. Присаживайтесь, обсудим.

– Павел Игоревич, у меня очередная бомба, – усаживаясь на стул, сказал Вениамин, улыбаясь во весь рот, значит, «бомба» положительная. Он протянул Терехову смартфон. – Анжела прислала вчера вечером, хотя снимки сделала в день задержания Шумакова и Кэша. Это контакты Акулича. Смотрите, кому он звонил… вот нужный нам номер и время, его как раз из изолятора отпустили, я время запомнил. А это вчера вечером сделал много звонков.

– Кинг… Кинг… Кинг… – перечислял Павел.

– То есть Корольков, – подсказал Веня, будто Терехов не сообразил, о ком речь. – Почему-то он не отвечал.

– М… – промычал Женя пессимистично и, выделяя каждое слово, вдумывался в то, что произносит: – Если Акулич сдал Савву Рогова нам, но при этом договорился с Кингом, что сдаст его зятя… Господа, я в этих дебрях вообще ничего не смыслю, наверно, я не очень умный.

– Я, Женя, тоже не въеду, что тут к чему, – сказал Павел.

– Ага, крутая история, – потешался Вениамин. – Уже знаем точно, кто убил Марину, кто покушался на Данилова, стырил у него кучу бабок, но почему Данилов испортил жизнь Шумакову, до сих пор неясно.

Женя Сорин его поддержал:

– Не только же зависть и любимая женщина, которую Шумак посылал от большой и чистой любви, являются мотивом?

– Зависть… хм! – усмехнулся Павел. – Если разобраться, зависть причина всех преступлений, еще любовь… Хотя и тут в основе зависть: он-она любит ее-его, а почему не меня? Вот месть – это отдельный побудительный мотив.

– Кстати, как там наш герой-любовник? – поинтересовался Женя.

– Ты про Данилова? – спросил Веня.

– Про Шумакова! – И Сорин одарил его сверх меры удивленным взглядом. – С Даниловым будет все норм! Доказуемо, что защищал себя и бывшую жену с дочкой. Не убил же Эмиля, хотя такую гниду не грех и пристрелить.

– У Шумакова прострелено колено, – ответил на вопрос Жени Павел. – Его сообщник отделался легко, ему Данилов прострелил мышцу бедра…

– А орал, будто отстрелили обе ноги, – заметил Женя.

– Есть еще двое, – продолжил Павел. – Один из них сидел за рулем, вторым был Кэш, который и заставил Полину сесть в машину, угрожая пистолетом, когда она из магазина шла домой. Шумаков не дурак, не поехал похищать Полину, может, детей планировал увезти. Понял, что его ведут и послал вместо себя знакомых нам лиц. Где водитель обитает, мы не знаем, но это дело времени. У нас еще есть троица не святая плюс два непознанных объекта: зять и тесть. Ну, с Роговым Саввой все понятно, казино и сверхприбыль от незаконной деятельности, кажется, при всем при том тесть по прозвищу Кинг хочет взять вину на себя…

– Благородно, – оценил Женя.

– Непонятно, – возразил Вениамин. – При этом Акулич сдает зятя, потому что договорился с тестем? Моя голова это не усваивает.

Терехову позвонил дежурный и сообщил, что к нему просится некий Ильин Кирилл Юрьевич, уверяет, по очень важному делу, Женя предсказал в своем духе:

– Хочет в ИВС или сразу в СИЗО.

Вошел Ильин мрачный и несимпатичный, у порога недружелюбный взгляд остановил по очереди на парнях, подошел к предложенному стулу, который ребята называют горячим, сел напротив следователя. Павел собирался его вызвать, хотя вряд ли Дракула расскажет что-то новое, и он намеренно молчал, ожидая, что скажет Ильин. Сам же напросился, пусть и говорит, зачем пришел, и тот начал довольно уверенно:

– Не хочу попасть в компанию негодяев, отвечать за чужие интриги и преступления, поэтому пришел. Моего участия во всех этих делах нет, но знаю достаточно, чтобы принести вам пользу. И себе, конечно, ведь укрывательство тоже наказывается, если не ошибаюсь. Меня считают дураком, может, так и есть, не спорю, но я наблюдал за всеми и хочу внести некоторые уточнения, иначе вы запутаетесь. Вас запутают.

А это уже очень интересно, своего рода феномен, Ильин пришел по доброй воле дать показания. Павел решил помочь ему наводящими вопросами:

– Кто конкретно хочет нас запутать?

– Терпение. Мне трудно, поймите. Я сейчас, с одной стороны, чувствую себя предателем, с другой – обязан сказать правду, потому что, если кто-то избежит наказания,