Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева

– Мы слушаем вас.

– Постараюсь кратко. История с Даниловым началась два года назад. Кинг искал подходящие города, нуждающиеся в расширении, но мало построить район или даже город, нужно, чтобы кто-то покупал там жилье. Полгода понадобилось, из подходящих мест и густонаселенных он облюбовал место для строительства, а там все занято Даниловым. У него много народу работает, соответственно, и живут поблизости на тех же территориях, это и будущие покупатели благоустроенных квартир.

– Но не купят же! – вставил Женя. – Как они оплатят кредиты, если у них не будет работы? А какой тогда смысл строить?

– Инвестиции, – сказал Ильин. – В первую очередь государственные. Ну и вливания тех, кто покупает квартиры на уровне фундамента, это значительно дешевле. Потом новостройки могут стоять годами, вяло, но квартиры будут продаваться, короче, хлопоты окупаются с лихвой, по этой схеме работает Кинг давно. Других не знаю, может, у кого-то иные способы, народец изворотлив и умеет найти схемы, чтобы как можно дольше на них паразитировать. И вот Кинг обратился к Данилову, чтобы тот продал участки.

– Данилов отказал, – вырвалось у Жени. – Я его понимаю.

– Отказал. Кинг побесился и как бы успокоился. Но есть у нас общий друг… Боря Акулич, он умеет польстить, подсказать, ненавязчиво подать идею и так же ненавязчиво убедить, что это верный путь к достижению цели. Это он придумал, как действовать – через помощника Данилова, человека слабого, имеющего кучу пороков. Он живет по кайфу, значит, отличный кандидат на предательство.

– Шумакова имеете в виду? – спросил Павел, хотя понял, о ком идет речь.

– Его. Странно, да? Данилов неглупый, а гиену рядом проморгал. Правда, его подпирали две гиены, однако мужья об этом узнают последними. Шумакова стали обрабатывать, пацан по имени Кэш, человек Акулича, работал в баре, куда заходил Эмиль. Кэш, полное имя напишу, уговорил Шумакова сходить в кальянную, мол, классный расслабон, девочки нескучные. А в кальянной «Ситара» работает двоюродной брат Кэша Грин, он предложил попробовать травку, потом дорожку насыпали. Учтите, все по плану Борьки Акулича.

– По Акуличу не скажешь, что он ума палата, – заметил Веня.

– А на подлость много ума и не надо, ее только запусти внутрь, она сама будет крутить тобой. Продолжу. Ресторан «Каприччо» принадлежит Кингу, да, тот самый, с казино, а он терпеть не может своего зятя, считает, дочь заслуживает лучшего мужа. Савва тестя тоже не любил, мягко говоря, Борька решил их стравить, понимаете? По наущению Акулича, а Савва такой же тщеславный, как и Эмиль, правда, умнее, однако амбиции любой ум сведут на нет.

– Ну-ну? – закивал Павел. – Как он стравил?

– Это легко, когда у каждого участника игры есть слабина. У Кинга большой проект строительства на месте угодий Данилова и его заводов. Собственно, это не полнокровные заводы, а цеха по переработке овощей. А у Саввы цель – смести тестя, занять его место. Кинг заставил зятя взять ресторан и казино, так подцепил на крючок, при помощи которого можно манипулировать кем угодно. Но, внимание! Недавно Кинг сделал владельцем «Каприччо» Савву, понимаете?

– А казино? – спросил Женя.

– Так его же нет, – улыбнулся Ильин.

– Угу, – понял Павел. – Если появится полиция и обнаружит казино, автоматом оно будет числиться за Саввой.

– Именно, – удовлетворительно кивнул Ильин. – Третий игрок с амбициями и гнилью внутри Шумаков, он инструмент. Его обработали и привели в казино, вы знаете, как подсаживают на игру, а Эмиля легко завести. Сначала он выигрывал и проигрывал, потом только проигрывал и редко, но все же выигрывал. Его облизывали со всех сторон, демонстрировали обожание с уважением, а ему нравилось чувствовать себя могущественным богачом, которого любят за его деньги.

– Шумакову нравилось, что его любят за деньги? – изумился Веня.

– Да, – сказал Ильин. – Ему очень нравилось, что любят его именно за деньги, поэтому жаждал иметь их много. Эмиль проиграл все, включая квартиру, в которой жил, и машину, но ему великодушно оставили собственность и машину, разумеется, временно. Вот тут и выступил вперед… зять Кинга Савва. Простите, я не привык много говорить, можно воды?

Старинный графин стоит постоянно на подоконнике, Вениамин поднялся, налил в стакан воды и принес Ильину, тот выпил всю воду. Веня принес ему еще один полный стакан и поставил на стол перед ним, тот продолжил:

– Савва предложил Шумакову разделить бизнес Данилова.

Не зря Ильин сделал паузу, потому что непроницаемый Терехов поднял брови, только и всего, но Кирилл Юрьевич в ответ кивнул, мол, да, вы не ослышались, господин следователь. Естественно такое заявление требует пояснения, и Павел осведомился:

– Делить чужую собственность… это интересно. А как они собирались воплотить свою идею?

– Сначала планировали превратить Данилова в инвалида, который передвигался бы в коляске. Акулич идею подкинул Савве, ему он доверял, но чуть-чуть. Задание такое: проломить Данилову голову и переломать кости.

– Было дело, – припомнил Павел подробности, в которые посвятил его Феликс. – На парковке напали Грин и Кэш, Данилов вовремя заметил их, оба задержаны.

– При живом Данилове в состоянии овоща править хотел Шумаков как его первый зам, но от его имени. Ведь можно всех убеждать до бесконечности, что Данилову лучше, вот-вот встанет, выздоровеет. А самому распоряжаться фирмой, то есть грабить. Я говорю поверхностно, но, поверьте, это реально, постепенно и официально довести до банкротства, в результате выйти чистыми из воды. Ну, не получилось править, как Данилов, не каждому дано. Но не удалось, я понял по отдельным высказываниям Борьки, что нападение не имело успеха.

– Данилов оказал сопротивление, а Грин в него стрелял, – сказал Павел.

Настала очередь Ильина удивляться:

– Стрелял?! Нарушил условия, значит, сильно разозлился, у этого парня нервы ни к черту.

– А как пришли к покушению на убийство? – спросил Павел.

– Это уже вышел из-под контроля Шумаков. Его подкосила неудача, на которую он возлагал большие надежды, повздорил с Саввой, упрекнув его, что именно он подсунул дилетантов Грина и Кэша, что, собственно, так и было. При этом вынужден был с ними сотрудничать.

– Вам известно, кто готовил яд?

– К сожалению, мне не все известно.

– А какую роль играл адвокат Данилова Пушкарь?

– Да никакую. Зачем ему ввязываться в интриги против Данилова, который хорошо платил ему? Пушкарь не дурак был разрывать давнишний и надежный альянс, к тому же знал цену Борьке.

Ответ завел троих представителей следкома в тупик, ведь они привыкли считать Пушкаря участником заговора против Данилова по показаниям того же Акулича, уже выстраивали версии, правда, не находили мотива.

– Когда Пушкаря увозила скорая из культурного центра, он намекнул Данилову, что вокруг него заговор, – сказал Павел.

– Так это я ему рассказал про заговор. В день вручения премий Пушкарь приехал ко мне и требовал объяснить, что за интриги ведутся вокруг Данилова. Я и рассказал ему все, что на тот момент мне было известно, договорившись, что моего имени он не назовет до поры до времени.

– Вы ведь тоже кинули Данилова, – внес свою лепту Вениамин.

– Да, – не отрекся Ильин. – Хотел понять, куда ведет Акулич, отказаться – значит, настроить против себя, в этом случае я был бы удален от информации и рискнул бы стать жертвой. Я собирался в прокуратуру, но вдруг взорвали Данилова, началось следствие и так далее, теперь пришел к следователю. Сами вы вряд ли дошли бы до всех линий заговора, все ведь завязано и переплетено.

– А кальянная чья? – спросил Вениамин.

– Борьки Акулича.

Женя Сорин усердно писал протокол, но успевал и отрываться от своей обязанности, у него тоже имелся очередной вопрос:

– А почему вы с таким опасным человеком водили… если не дружбу, то теплое знакомство?

– Чтобы изучить и предугадать, когда замыслит нанести удар мне. У него это хобби, страсть к разрушению, иногда он даже ничего не получает, удовлетворяется тем, что кого-то раздавил. Знаю его с юности, с кем Боря начинал дружить или помогать кому-то, это был плохой знак, всех закатал. У меня дети и внуки, я им помогаю и не хочу стать очередной добычей Акулича.

– Непонятна роль Кинга в этой истории, – сказал Павел.

– Жертвы, – ответил Ильин. – Конечно, это слово ему