Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

словно вырвалось давление всей нации, и он начал бить Алексея Кочеткова в лицо. Плоть мужчины приятно ощущалась под его кулаками, и Молотов готов был нанести ему серьёзный удар, но у Алексея хватило наглости, абсолютной дерзости защититься. Неважно, подумал Молотов. Он гордился своей подготовкой к боевым искусствам и начал кровавый процесс, избивая Алексея кулаками, снова и снова.

И так продолжалось до тех пор, пока плоть и даже скулы, придававшие Алексею его характерные тонкие черты, не начали сдавать. Это был не первый случай, когда президент Молотов забил человека до смерти кулаками, и, если он переживёт этот день, то, видит Бог, не последний.

Но его оттаскивали. Ещё до того, как он успел что-то понять, бойцы его же Президентского полка силой удерживали его, не давая ему обрушить на Алексея шквал ударов.

«Что происходит?» — закричал Молотов. «Что вы делаете? Вы знаете, кто я?»

И тут один из охранников, крупный мужчина с толстыми мясистыми конечностями, которого Молотов всегда подозревал в пьянстве на работе, шагнул вперед и ударил его в лицо, выбив у него фары.

OceanofPDF.com

7

Татьяна откинулась на спинку сиденья так, чтобы ее лицо не было видно из камеры, и похлопала Лорел по плечу.

«Что такое?» — спросила Лорел, не отрывая глаз от экрана.

«Кто-то должен поднять вопрос о том, что Лэнс всё ещё на свободе. Ситуация меняется, и он может попасть в неловкую ситуацию».

«Знаю», — сказала Лорел, — «но что мы можем сделать? У нас нет возможности передать сообщение Лэнсу, пока он сам не выйдет на связь».

«У вас есть телефон на вокзале».

«Если он решит явиться, — сказал Лорел, — в чём я не уверен. У него уже есть план. Он знает, чего хочет. Он нацелился на Шипенко».

«Даже несмотря на то, что он знает, что Рот хочет, чтобы Шипенко выжил?»

«Знаешь, что последнее сказал мне Лэнс?»

Татьяна покачала головой.

«Он сказал: «К черту планы Рота».

«И что ты сказал?»

«В то время, — сказал Лорел, — я с ним согласился. Я не знал, насколько Рот нас опечалил судьбой Шипенко. Я знал только, что Лэнс хотел смерти Шипенко, я хотел смерти Шипенко, и президент тоже».

«Но ведь всё изменилось, — сказала Татьяна. — Разве не так?»

Лорел кивнула. «Сейчас да, но когда я говорила с Лэнсом, этого не было. Поэтому я сказала ему, как найти Шипенко».

«Вы сказали ему, что его заметили со спутника на авиабазе Миллерово».

Лорел кивнула. «Я сказала ему, что это хорошее место для начала».

«И именно туда он и направлялся?»

Лорел промолчала. Воцарилась тишина.

«Что произойдет, когда он туда приедет?» — спросила Татьяна.

Они оба подумали об одном и том же. Ничего хорошего.

«Либо он убьет Шипенко», — сказал Лорел.

«В этом случае Молотов останется у власти и направит весь свой ядерный арсенал на нас в отместку за вмешательство Рота».

«Или мы предупредим Шипенко…» — сказала Лорел, и ее слова оборвались.

«Мы готовы это сделать?» — спросила Татьяна. Вопрос не был риторическим. Она искренне не знала ответа. Она не знала, к какому решению склонится сердце Лорел: предать Лэнса или рисковать гневом Молотова, если он выживет после этой попытки переворота. Она даже не знала, к какому решению прибегнет её собственное.

«Ты серьезно меня об этом спрашиваешь?» — спросила Лорел, и сдержанное напряжение, звучавшее в ее голосе до этого момента, уступило место откровенным эмоциям.

«Кто-то должен спросить», — сказала Татьяна. «Нет смысла притворяться. Либо мы говорим что-то, либо молчим. Но любой из вариантов — это решение. Важное решение».

«Я не понимаю, о чем ты говоришь», — сказала Лорел, но Татьяна видела, что даже она в это не верит.

«Знает ли Рот, что Лэнс направляется в Миллерово?» — спросила Татьяна.

«Никто не знает. Официально мы даже не знаем».

«Но мы знаем ».

Лорел покачала головой. «Он мне точно не сказал. Он не подтвердил».

«Он сказал, что убьёт Шипенко, а Рот может идти к чёрту».

«Но я его не поддерживаю. Это президент его в это втянул».

«У президента нет возможности его отозвать. Мы это знаем».

«Ну, и мы тоже».

«Вот почему я так настаиваю», — сказала Татьяна. Она не была застрахована от чувств Лорел. Она тоже их чувствовала. Каждой клеточкой своего тела она желала, чтобы был другой выход, но знала, что его нет. Им нужно было сдать Лэнса. Им нужно было предупредить Шипенко. «Надо сказать Роту».

«Если мы расскажем Роту, он расскажет Шипенко».

Татьяна кивнула.

«А Шипенко, — продолжала Лорел, и голос ее становился все более неистовым, — устроит ловушку, в которую Лэнс попадет сам».

«Лэнс — большой мальчик».

«К чёрту всё это», — рявкнул Лорел. «Если мы это сделаем, мы будем ничем не лучше Рота, который продал Волгу и Вильготского. Мы нанесём удар в спину своему же».

«Но он же не наш человек, правда? Мы не посылали его на эту миссию. Мы не можем сказать ему, чтобы он не делал этого. Всё, что мы можем сделать, — это минимизировать риск начала войны, если он сделает что-то, чего, как мы знаем, президент больше не хочет».

«Вы хотите вывесить его напоказ, потому что это целесообразно».

«А вы не верите?» — ахнула Татьяна, чувствуя, как её собственные эмоции начинают выходить на поверхность. «Ты действительно предлагаешь нам просто ничего не говорить, держать рты на замке, хотя мы знаем, что Лэнс направляется в Миллерово прямо сейчас?»

Лорел отодвинула стул от стола и встала. Она подошла к окну и выглянула. Татьяна посмотрела ей в спину и попыталась сделать глубокий вдох. Они обе чувствовали одно и то же. Вопрос затрагивал самую суть их самих. Их работа заключалась в защите национальной безопасности Америки, и обе готовы были бы отдать жизни ради этой цели. А правда заключалась в том, что для безопасности Америки не было большей угрозы, чем призрак войны с Россией. Но сдать Лэнса? Предать его? Предупредить такого монстра, как Шипенко, о его приближении, чтобы он мог расставить свою паутину и затаиться? Это было уже слишком.

Потому что невысказанная правда, лежащая в основе их спора, единственное, о чём они никогда не могли говорить, заключалась в том, что они оба были влюблены в Лэнса. Каждый по-своему, они оба были влюблены в одного и того же мужчину. Татьяна не думала, что Лорел готова признать это, но она была готова, по