Загадка поместья «Ливанские кедры» - Катерина Теерлинк

– Я вас внимательно слушаю.

– Дело в том, что дела мои сильно запутаны… Вы не поверите, но когда-то я был довольно талантливым механиком, – Алексис Мельяк горько усмехнулся. – У меня с компаньоном было свое бюро, мы изобрели усовершенствованный паровой двигатель и очень удачно продали патент. Перед нами открывалось прекрасное будущее – в запасе было несколько гениальных идей, которые сулили в дальнейшем очень приятное существование. Но планам не суждено было сбыться. Мой компаньон скоропостижно скончался. Поначалу я полагал, что и один сумею реализовать наши задумки. Люди мне верили и давали мне деньги в расчете, что последующие патенты я продам им…

Месье Мельяк замолчал и с грустью посмотрел на свои руки, лежащие на столе. Казалось, воспоминания причиняли ему боль.

– Но оказалось, что это не так, – он возобновил свой рассказ после долгой паузы. – Один я оказался не способен ни на что. Но как быть с деньгами, которые я взял на свои опыты? Отдавать? Так у меня их уже не было. Оставалось только врать и изворачиваться. Средства я продолжал просить, обещая скорый результат, но уже ничего не делал. Просто жил в свое удовольствие. Я просто не мог признаться, что всех обманул. Не мог! Вы меня понимаете? – Алексис Мельяк с надеждой заглянул ей в глаза.

– Нет, – холодно отрезала леди Алертон.

Она и в самом деле не хотела и не могла понять, как можно вести вольготную жизнь, не отдавая себе отчета, что рано или поздно придется отвечать за свои поступки.

– Да, да. Вы совершенно правы, – горько вздохнул он. – Не знаю, чем бы это все закончилось, но я познакомился с мадам Дюссо. Она влюбилась в меня без памяти и готова была на все. Она оплачивала все мои расходы и давала деньги. Из них мне даже удалось рассчитаться с частью долгов. Поверьте мне, я никогда ничего у нее не просил! Все это для меня она делала по собственной воле!

Месье Мельяк опять посмотрел на Вивьен, ожидая понимания. Но она сидела с непроницаемым лицом. Леди Алертон был глубоко неприятен этот человек. Откровенный альфонс не мог вызвать у нее даже капли сочувствия. Однако открыто демонстрировать свое презрение она не стала, это лишь помешало бы разговору. Не дождавшись ответа, Алексис Мельяк продолжил:

– И все же я понимал, что наша связь продолжаться вечно не может, и решил выгодно жениться. Я познакомился с одной девушкой. Имя ее я вам не скажу, она совершенно ни при чем. И все уже шло к свадьбе, как я встретил Иветт. Вы можете не верить мне, но я влюбился. Первый раз в жизни и так сильно, что тут же решил прервать все отношения с мадам Дюссо. Как вы понимаете, она не пришла в восторг от такой новости. Последовал скандал с угрозами. Я имел неосторожность написать ей несколько писем… Любовного содержания. И мадам Дюссо пообещала отправить их Иветт в день свадьбы. Но и у меня были письма, которые я мог отправить месье Дюссо. На этом мы и разошлись…

Леди Алертон слушала рассказ, и ее все больше охватывало отвращение. От всего – этой истории, этого человека, от самого факта, как просто он признается в таких низких вещах. Но месье Мельяк ничего не замечал, он просто излагал факты:

– И все было бы хорошо, если бы у меня их не украли. Сначала я подумал на мадам Дюссо. Но когда сообщил о пропаже, она испугалась настолько, что чуть не лишилась чувств. Если это не она, тогда кто это мог быть? Только один человек – мадам де Навен, больше ни для кого эти письма не представляли интереса. И я отправился в «Ливанские кедры» побеседовать с ней. Тетка Иветт призналась, что это сделала она, и готова была их вернуть, если я разорву отношения с ее племянницей. И тут выяснилось, что письма вновь украдены. Я кинулся догонять служанку, но по дороге до самой деревни так никого и не встретил. Вернувшись в Париж, я снова имел разговор с мадам Дюссо. Она призналась, что письма у нее, и снова потребовала разорвать отношения с Иветт. В тот же день я написал ей прощальную записку. Вот и вся история. Вы верите мне?

Леди Алертон слегка нахмурилась и снова посмотрела сквозь большое окно на улицу. Ей требовалось некоторое время, чтобы оценить услышанное. Рассказ месье Мельяка выглядел вполне правдоподобно, но верить ему сразу и безоговорочно было бы опрометчиво. «Все могло быть именно так ровно до того момента, пока он не вышел за калитку, – стала рассуждать она. – Что там случилось дальше, теперь уже не может сказать никто. Чтобы снять с себя подозрения в убийстве, такой человек способен очернить любого».

– Это только слова, – твердо заявила Вивьен. – Мне нужны доказательства.

– А разве мое нынешнее положение не доказательство? – вскричал месье Мельяк. – Посмотрите, где мне приходится жить! Я вынужден был съехать с прекрасной квартиры в лучшем районе города и поселиться здесь неподалеку в убогих комнатах. Мои соседи – сплошь мелкие лавочники. Зачем бы мне это делать, если бы я мог жениться на Иветт?

– Разумеется, брак с ней помог бы вам вернуться на Ларошфуко, ведь теперь она богатая наследница. Вы могли объясниться с моей кузиной, придумать какую-нибудь слезливую историю в стиле «ошибок молодости». Ведь вам же не впервой водить людей за нос.

– Не впервой, вы это верно заметили. Но Иветт ни за что бы не поверила. Все письма датированы, и по ним легко установить, что я одно время встречался сразу с двумя, – он криво усмехнулся. – И теперь вы ответьте мне, зачем мне надо было убивать служанку, если у нее уже не было с собой писем?

– Что же, в ваших словах есть определенная логика, – задумчиво произнесла леди Алертон. – Похоже, вы говорите правду. Но не думайте, что я поверила вам окончательно.

Месье Мельяк тем не менее почувствовал, что больше нет нужды оправдываться. Плечи его развернулись, голова горделиво поднялась, а глаза заблестели. И в лице снова появилось что-то удивительно обаятельное. Однако Вивьен уже была равнодушна к его чарам.

– У меня остался только один вопрос, – продолжила она. – Вы абсолютно уверены, что мадам Дюссо может подтвердить ваши слова?

– Определенно, может. А захочет ли, этого я утверждать не возьмусь.

– Это уже моя забота. Скажите ее адрес.

После ухода месье Мельяка леди Алертон осталась сидеть в кафе. Заявление, что ей удастся разговорить мадам Дюссо, было слишком самонадеянным. На самом деле Вивьен пока не знала, как ей подступиться к