Игры. Нерассказанное - Дженнифер Линн Барнс

– Нет, – отвечаю я и планирую на этом закрыть тему. Честное слово. Но тут с губ срывается: – Думаю, мама считала, что это – сокращение от Little bitch[28]. – Вот почему я так цепляюсь за оптимизм. У меня нет другого выбора. Иногда единственное, что помогает выжить, – это вера в лучшее, даже если человек этого совсем не заслуживает. – Прости. Кажется, поездка домой не прошла бесследно.

Нэш встает со своего места и садится в соседнее кресло. Приподнимает мою голову за подбородок и заглядывает мне в глаза.

– Не вздумай извиняться за то, что тебе пришлось пережить.

Бывают в жизни моменты, когда время замедляется, а мир исчезает. Остаются только два человека, которые смотрят друг другу в глаза. Нэш. Я.

Спустя целую вечность и еще немного – но все равно недостаточно – он тянется к окну и приподнимает шторку.

– Гляди!

Оборачиваюсь и смотрю на зеленовато-синий, искрящийся океан далеко внизу, хотя хочется любоваться только его лицом. И коснуться щеки, почувствовать под пальцами колкую щетину.

Эй, Либби, полегче!

Выдергиваю себя из этих мыслей. Всматриваюсь в пейзаж за окном. Вижу сушу. Изумрудные деревья, а за ними – высокое, прекрасное, древнее здание, настоящий архитектурный шедевр.

– Что это? – спрашиваю я, хотя думаю совсем о другом. Нэш Хоторн не такой уж и странный, во всяком случае, в сравнении со мной и с братьями. Мистер Ковбой-Мотоциклист, кажется, нисколько не переживает о том, чтобы казаться нормальным или особенным. В отличие от своих братьев он ни разу никого не подбивал лизнуть работу Пикассо.

Он просто живет. Он такой, какой есть, – и напоминает о бескрайних прериях и влажной земле. И он рядом. Его рука ложится мне на затылок, нырнув под спутанную, неаккуратную косу. Он отвечает на мой вопрос так, словно не случилось ровным счетом ничего необычного.

Что это?

– Картаго.

Тогда

Найти картагскую резиденцию – один из множества домов, которые когда-то принадлежали Тобиасу Хоторну, а теперь достались моей сестре, – несложно. Труднее туда добраться.

– М-да, старик мало что любил так же сильно, как строить дома в скалах, – преспокойно замечает Нэш. – Где-то должна быть тропа, – говорит он, обводя взглядом густую растительность, которая перекрывает все пути наверх. – Что скажешь, Либ? Будем искать потайную дорогу или арендуем мачете и сами проложим тропу?

Я покосилась на него.

– Ну и у кого ты тут арендуешь мачете?

Он снова пожимает плечами, точно говорит: да у кого угодно. И, честно сказать, он прав. Нэш Хоторн как никто умеет находить общий язык с людьми.

Смотрю на крутую, почти вертикальную скалу, на самой вершине которой стоит нужный нам дом.

– Я бы ничего тут не срубала, если можно без этого обойтись.

Тут так красиво. Подлинная природа.

Нэш тоже любуется видом.

– Значит, ищем потайную тропу.

– Давай попробуем… – перевожу дыхание и указываю вперед: – Туда!

– Веди, милая. Я доверяю твоему чутью.

– Ну уж это точно зря, – говорю. – Не стоит.

Нэш внимательно смотрит на меня, потом снова на зеленое море тропических растений, отделяющее нас от цели.

– Занятно, – подмечает он.

– Что?

– Старик предусмотрел в своих планах все… – пояснил Нэш, шагнув в указанную мной сторону. – Но, готов поспорить, тебя он не учел.

Я хмурюсь.

– С какой стати ему меня учитывать? – спрашиваю я. Ну кто я для миллиардера Тобиаса Хоторна? Так, пустое место.

– При этом, уверен, твое появление он предвидел, ведь ты – сестра Эйвери, – рассуждает Нэш, не сбавляя шага. – Иначе и быть не может.

– Тогда о чем вообще разговор? – уточняю я. Наверное, не стоило об этом спрашивать. Но мне очень, очень интересно.

– Я вот сказал, что доверяю твоему чутью, но старик-то наверняка не догадывался, что так будет. Он не знал, что ты – это ты.

Я – это я. Мы с Нэшем одновременно видим брешь в зеленой стене. Я пролезаю под низкими ветвями, ковбой не отстает ни на шаг, и вот перед нами, словно по волшебству, открывается тропа, можно даже сказать, туннель, ведущий все выше и выше.

– Ты как, выносливая?

– Скорее неисправимо оптимистичная и упрямая, – с ухмылкой отвечаю я. – А ты?

Карие глаза задерживаются на мне.

– Я создан для долгих походов.

* * *

Целую вечность мы карабкаемся вверх. Никогда еще мне не было так уютно от молчания. Но в итоге мой коварный мозг затевает игру под названием «Что, если он снимет футболку?».

Приходится нарушить молчание.

– А ты тут уже бывал?

– В этом доме или на Коста-Рике? – Нэш оборачивается ко мне, но мы оба продолжаем путь.

– И то и другое, – отвечаю я. Дышать тяжело, но усталость очень приятная.

– В стране бывал, а в доме – нет. Путешествовать с шиком я не люблю. – Я не успеваю спросить почему, как он уже сам поясняет: – Мне больше нравится, когда с тебя сходит семь потов, когда спать ложишься с болью в мышцах, обессиленный от долгого пути, – тогда я чувствую, что сделал что-то полезное. Еще мне нравится самому искать дорогу и общаться с местными на их условиях, а не на моих.

Ну что за мужчина. Не позволяю себе продвинуться дальше этой мысли.

– Общаться с местными и тырить у них мачете, – уточняю я.

Нэш расплывается в улыбке – и мы продолжаем подъем.

Вскоре я снова нарушаю молчание:

– Ты всегда называешь своего деда стариком – и никак иначе.

Это уж точно не мое дело, но почему-то эта мысль давно крутится в голове.

Кажется, Нэша мое наблюдение ничуть не оскорбило.

– Полезно лишний раз вспомнить, что он смертный.

– Смертный, – повторяю я. – В отличие от… Зевса?

Ветка перекрывает нам дорогу. Нэш приподнимает ее, чтобы я могла пролезть, и мы идем дальше.

– Ему бы понравилось это сравнение, но, как по мне, куда больше он походил на Дедала. Вечно изобретал лабиринты, прятал чудовищ, заставлял нас летать у самого солнца.

Нэш поднимает еще одну ветку, и мы выходим на маленькую полянку, заросшую полевыми цветами и ползучими растениями. Они густо оплетают стены маленького, но симпатичного дома. Кажется, будто он стоит тут с начала времен, что его не построили, а он сам вырос из земли.

– Ну вот и пришли, – говорит Нэш и кивает на дверную раму. – Посмотри в левый верхний угол. Он как будто отваливается, но… – Он подходит к двери, поднимает руку и достает из-за рамы ключ.

Ключ украшен сложными, причудливыми, поистине хоторнскими узорами –