Хроники лечебницы - Дэниел Киз

осмотрительность.

Он вынул из кармана пачку сигарет. Предложил ей, но она покачала головой. Он прикурил от золотой зажигалки и глубоко затянулся.

— Эти штуки убивают людей, — сказала она.

— Как и сибирская язва.

Она остолбенела.

— Вы знаете про наше оружие?

— Я разгадал вторую загадку. Катрен «ЧТО» из пророчеств Тедеску.

— Не верю. Там все так зашифровано.

— Я все расшифровал. Слушайте. Семена медленной смерти в наших норах, мы покараем крестоносцев. Иншалла. Святые воины теперь наши товарищи, о да, мы разнесем заразу стригалей по городам. Святые воины — это «Моджахедин-э халк», заключающие союз с товарищами-марксистами из 17N. Семена медленной смерти в норах — это биологическое оружие в туннелях МЕК, которое будет использовано не против Ирана, а чтобы наказать американских христиан.

— А как вы догадались, что это сибирская язва?

— Стригали овец и сортировщики шерсти часто контактируют с естественным возбудителем язвы от перхоти, так что им приходится делать прививку. Сибирскую язву нередко называют заразой стригалей.

«А он умен, — подумала Фатима. — И притом не выпячивает свое «я».

— Вам это было легко, потому что вы прятались среди нас, как говорится, на видном месте.

Он пожал плечами.

— Я же сказал, это было несложно.

— А ваши люди с таким же успехом расшифровали первый и третий катрены: «ГДЕ» и «КАК»?

— Часть «ГДЕ». Три города, но не конкретную цель в третьем. Последняя загадка пророчества — «КАК» — это, как выразился Уинстон Черчилль, «загадка, завернутая в тайну внутри головоломки».

Ей становилось все сложнее испытывать к нему презрение. Он был не только хорош собой, но и образован. Ей не хотелось этого признавать, но он пробуждал в ней давно дремавшее женское чувство.

Она решила сидеть молча, чтобы не выдать охватившего ее волнения. Выглянув в окно, она оторопела.

— Это же курдская территория! Зачем мы здесь? Если Пешмерга нас поймают, нам конец.

— Расслабьтесь, — сказал он. — Они теперь дружат с Америкой. Курдистан, Иран и Израиль — единственные нации на Ближнем Востоке, которые активно используют женщин-солдат. Если Пентагон убедит Госдепартамент удалить МЕК из списка террористов, курды станут и вашими союзниками.

— Иншалла.

— Да, на все Божья воля.

Когда они подъехали к короткой взлетно-посадочной полосе, Фатима увидела небольшой реактивный самолет.

— Вот так вы вывезли Рэйвен?

— Об этом я говорить не могу.

К машине приблизились двое мужчин в масках.

— Не пугайтесь, когда они наденут на вас капюшон, — сказал он.

Они надели на нее капюшон, и ей это не понравилось.

— Вы мне волосы спутаете.

Раздался смех из-под масок.

— У нас нет на борту парикмахера, но если хотите, я заплету вам косы.

Омар помог ей выйти из джипа. Она отстранила его руку.

— Не трогайте меня.

— Окей. Тогда не жалуйтесь, если упадете.

Она застыла в нерешительности, а потом взяла его за руку.

— Простите. В нашей культуре укоренилась неприязнь к прикосновениям незнакомых мужчин.

Он не только взял ее за руку, но и приобнял ее за талию. Когда он помогал ей подняться в самолет, его рука надавила ей на грудь. Она решила, что не стоит устраивать сцену. Должно быть, американки давно привыкли к такому. Как бы с ними ни обращались, они этого заслуживают.

Дверца захлопнулась. Рашид снял мешок с Фатимы.

— Желаете сесть у окошка?

— Предпочитаю у прохода.

Она позволила ему проскользнуть первым, чтобы он не обтирался об ее ноги. Затем она села, сжимая колени.

Он взглянул на ее ноги и сказал:

— Помните, я мусульманин. Я ни за что вас не обижу.

— Как я понимаю, мужчины-сунниты, в отличие от шиитов, не очень-то считаются с чувствами женщины. Они, почти как американцы, считают женщин личной собственностью, пригодной только для секса и рождения детей.

Он улыбнулся.

— Что ж, учитывая мое двойное гражданство — американо-иранское, — я должен быть двойным сексуальным деспотом.

Его насмешливая манера забавляла ее. Он был не только хорош собой. Он был еще и мусульманином.

— Так кому же вы верны?

— Обоим: и стране, и зову плоти. А вы?

Она почувствовала жар в щеках. Рев самолетных двигателей избавил ее от необходимости что-то говорить. Самолет разгонялся по взлетной полосе. Затем взмыл в воздух. Колеса убрались в корпус. Она расслабила ноги, развела колени. И встревожилась. Это ее подсознание? Надо перевести разговор на другую тему.

— Вы родились в Соединенных Штатах?

— Мои родители эмигрировали из Ирана после того, как ваши студенты атаковали американское посольство. Моя мать родила меня в Нью-Йорке.

— Отсюда двойное гражданство.

— Официально. И все же, как бы мне ни претило мое двойственное положение, я считаю себя американским мусульманином.

— У меня тоже было американское гражданство. Мой муж был американским иранцем. Но, поскольку в «Моджахедин-э халк» не позволяют служить двум господам, мне пришлось развестись.

— Он тоже в Ашрафе, в мужских кадрах?

— Его мучила такая тоска из-за нашего вынужденного расставания, что он бросил меня. Поскольку он не мог вернуться в Иран, он поехал в Сирию и вступил в «партию Бога».

— В «Хезболлу»? Он все еще с ними?

Она сжала челюсти.

— Когда его батальон бомбил бараки американских пехотинцев в Бейруте, он погиб как мученик.

— Значит, он заслужил семьдесят две девственницы на небесах, — он увидел, как она отвернулась. — Простите мой глупый юмор. Я вам сочувствую. А дети есть?

Ей стало трудно дышать. Не надо думать о дочери. Не надо говорить о ней. Глупо сожалеть о прошлом. Но слова сами слетели с языка.

— Девочка. Помимо развода, МЕК потребовали отказаться от детей. Она с моими родителями в Америке. Сейчас она должна учиться в колледже.

— Я очень…

— Не надо меня жалеть. Я посвятила жизнь нашему вождю и общему делу. Чему посвящена ваша жизнь?

— Я военный разведчик. Как вы думаете?

— Вы можете быть двойным агентом. Устраивать ловушку для моджахедов и докладывать Саддаму.

Он рассмеялся.

— А еще я могу быть мусульманином, упавшим с луны, ожидающим затмения, знаменующего прибытие двенадцатого имама, который восстановит халифат.

— Вы все высмеиваете?

— Только абсурд.

— Хватит разговоров. Я устала. Мне надо поспать.

Ей снилась ее дочь, Нахид.

Ее вдруг разбудил звук выдвигающегося шасси.

— Где мы?

— В воздушном пространстве Германии.

— Германии?

— Мы сядем на армейском аэродроме Гибельштадта, а оттуда полетим на «Си-5 Гэлэкси» в Штаты.

— И куда нас доставят?

— На армейский аэродром «Хантер», около Саванны, в Джорджии. Там я возьму в аренду машину, и мы проделаем долгий путь до Колумбуса, в Огайо. Утром мы поедем к Кентскому университету, перехватывать сибирскую язву.

— А если Алексий Коста уже ее забрал?

— Тогда мы найдем его и схватим.

— А если у нас не получится?

— Я уведомлю