Ты умрешь в Зазеркалье - Юлия Викторовна Лист

– Где же ей быть! В этой самой квартире. Я как-то все же зашла, – дверь была открыта. Успела только приоткрыть спальню, как возник ее сын и выгнал меня. Сказал: все, что связано с миром живых, ее мучает, нужен только покой. Вот прямо так и сказал.

– Когда это было?

Соседка призадумалась.

– Через месяц, как приходили врач и пара медсестер из клиники Сан-Карлос.

Эмиль отпустил пса на пол. Тот залаял, будто у него где-то был выключатель, и скрылся в дверной щели. Из квартиры продолжал доноситься его настырный лай. Соседка цыкнула на него, махнула Эмилю и закрыла дверь, безуспешно пытаясь успокоить собаку, – гавканье было слышно даже через толстые стены и дверь.

– Разделимся, – сказал Эмиль. – Я, Зоя и Руиз едем по адресу, что дала итальянка, – на улицу Эль Эскориал. А вы, Леви, и ты, Вера, – в госпиталь. Нужно поговорить с курировавшим ее врачом.

И чтобы спецагент ФБР не успел возмутиться, почему Эмиль опять распоряжается следствием, добавил:

– Возможно, придется забраться в компьютерную базу клиники. Ваша корочка агента Интерпола будет действенней, чем жетон инспектора. Ему придется получать ордер, а вы, Леви, можете действовать без него.

Вера, слегка тронув рукав Джона, уже успевшего покраснеть от негодования, жестом предложила следовать вниз. Лишь ей одной было видно, каких усилий стоило агенту ФБР смириться с главенствующей ролью, что так мастерски присвоил себе король манипуляций Эмиль Герши.

Клиника Сан-Карлос находилась на окраине города, с одной стороны окруженная лесополосой, с другой – жилым кварталом Чамбери, сквозь который они добирались на такси. Дома конца позапрошлого века в стиле модерн мешались со зданиями середины прошлого века в стиле брутализм и новостройками, по линиям первых этажей шли магазины и кафе.

Мадрид показался Вере чуть более современным, чем Париж, но не менее прекрасным. В этом городе чувствовался дух Кармен. Здесь легко уживались монументальные здания монастырей с потемневшими барельефами, облицованные стеклом небоскребы и дома в стиле довоенного ар-деко. Они образовывали уютные кварталы с узкими улочками, где росли тенистые деревья, теснились рыбные ресторанчики, что держали старожилы, книжные, в которых можно было спокойно наткнуться на огромный чугунный печатный станок девятнадцатого века или выставленную в витрине старинную модель фрегата восемнадцатого века.

Вера ехала, не отлипая от окна такси. Она уже несколько дней в Мадриде, а успела посетить один-единственный книжный магазин, который был в соседнем от их гостиницы доме. Именно там она и повстречала печатный станок.

Такси остановилось у ворот размашистого краснокирпичного строения со множеством блоков и крыльев. Фасад у входа был серым, с современными витражами, но украшен справа и слева от дверей скульптурами, изображающими женщин-врачей.

За регистрационной стойкой агента Леви и Веру встретила миловидная медсестра. Она быстро нашла в базе названную пациентку, добавив, что ее ведет доктор Альваро Флорес из неврологического отделения. И с любезной улыбкой поведала, как добраться в его кабинет, который находился в шестом северном крыле.

Петлять, пока добрались до шестого северного крыла, пришлось долго: они поднимались и спускались, попадали в технические помещения и темные коридоры, им встречался персонал в белых халатах, синих и зеленых медицинских костюмах. Вера останавливала некоторых, Леви, хорошо говорящий по-испански, спрашивал, как найти Альваро Флореса и где его кабинет. Но никто не знал врача с этим именем.

– Что-то мне подсказывает, этого человека тоже не существует, – сквозь зубы процедил агент Леви.

Они шли, скользя взглядами по металлическим табличкам с именами докторов неврологического отделения, но Альваро Флореса среди них не было. И блуждали до тех пор, пока не попали в ту часть, где врачебных кабинетов уже не было, располагалось одно только оборудование: транскраниальный допплер, допплер супрааортальных стволов, МРТ и прочие пугающие аппараты.

В очередной раз остановив медсестру, Леви на безупречном испанском спросил, как найти доктора пациентки Сесилии Барко – Альваро Флореса.

Девушка в синем костюмчике и сетчатом синем чепчике поправила на лице маску и пожала плечами.

– Я такого не знаю.

Тогда Леви достал свое удостоверение.

– Могу я проверить сам в базе данных клиники?

– Этого я вам позволить не имею права… Клиентская база находится под строжайшим секретом. Обратитесь в информационные зоны, они есть у каждого входа.

– Слово «Интерпол» вам ни о чем не говорит? – Леви на секунду вжал пальцы в глазницы – его до сих пор мучила головная боль. – Или медсестер принимают в клинику без навыка чтения? Речь идет о преступнике, который проник в вашу базу! Возможно, это серийный убийца.

Девушка прижала к груди папку, ее брови взлетели под черную челку, накрашенные глаза округлились, она стала трясти головой.

– Больница гарантирует конфиденциальность данных клиентов в пределах, установленных Органическим законом о защите персональных данных, а также теми, которые касаются общих условий для…

– Приведи сюда ответственного за связь, – оборвал ее Леви. – Быстро! Или у тебя будут проблемы.

Девушка закивала, тотчас убежав. Леви устало провел рукой по волосам и лицу, он злился, но было видно, что уже жалел о своей грубости.

– Я позвоню Эмилю, – проговорила Вера. Нужно продолжать выступать неким мостиком между агентом ФБР и ее шефом. – Сообщу обо всем.

Спустя четверть часа агент Леви сидел в кабинете ответственного за связь, за монитором его компьютера. Тот стоял за его спиной вместе с Верой, оба тупо таращились на черный экран со множеством бегущих по нему буквенно-цифровых кодов. Рядом с клавиатурой лежал Верин телефон, поставленный на громкую связь. Эмиль пытался объяснить агенту, как получить доступ к криптографическому протоколу и снять шифрование для соединения, которое собирался использовать, чтобы зайти в базу клиники со своего ноутбука.

Кабинет оглашали колдовские вскрики Эмиля, что-то вроде: «HTTP», «SMTP» и «STARTTLS» – из человеческого было только «протоколы шифрования», «сервер» и «аккаунт».

По сути, это был взлом клиники, и Эмиль использовал Интерпол.

Когда все это закончилось, Джон Леви посмотрел на Веру, словно прося ее никогда и никому не рассказывать о том, что сейчас произошло. Выглядел он со своими синяками под глазами очень несчастным.

– Итак, зашел в базу, – забормотал Эмиль из телефона. – Ага, вижу. Пациентка Сесилия Барко поступила 29 октября 2021 года с полным параличом. Но 30 ноября ее передают Альваро Флоресу и вскоре выписывают. Врач курирует пациентку, которую сын принял решение держать дома, и раз в месяц делает осмотр. Все анализы и результаты исследований на месте. У Сесилии Барко полный паралич после инсульта. Никаких ошибок!

– Кроме одного! – Леви нервничал. – Альваро Флореса не существует!

– Как это не существует! Вы же видите его карточку? – Теперь занервничал и Эмиль.

– Видим, –