Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

главврач клиники Фихте связан с международной преступной группировкой, у которой недалеко от Праги имеется несколько клиник. После второго убийства в мафиозном окружении Фихте скрылся на своем самолете в Монте-Карло. Кстати, у этого убийства тот же почерк, что и у убийства Шлезингера. Это последнее сообщение вполне можно связать со смертью Бертрама — то есть с исполнением именно этого задания. И все же здесь сплошные неувязки. Фихте бы не стал убивать собственного пациента! Отсюда следует…

— …что Шлезингер и Бертрам стали жертвами не одного и того же убийцы! — Майер вскинул брови.

Инграм продолжил:

— А это означает, что мы имеем дело с двумя разными случаями.

Майер утвердительно кивнул собранию. Обращаясь к Инграму, он спросил:

— А частный детектив? Как его имя?

— Левезов!

— Левезов тоже погиб от рук этой организации. Как вы объясните этот случай?

Инграм принял задумчивый вид.

— Сначала мы, естественно, исходили из того, что Левезова выследили и убили по распоряжению Праскова. Это было логично. Но как вам, господа, известно, логика иногда может вредить расследованию. Убийцы редко поступают в соответствии с нею. Они убивают по большей части в порыве эмоций. Так и в этом случае. Через три дня после убийства пражской полиции в руки попался портье-гомосексуалист, у которого были найдены камера, кредитки и крупная сумма денег — все это принадлежало Левезову. Он во всем сознался: убийство на почве ревности.

— Отличная работа, — пробормотал Петерс, — действительно, отличная работа.

Он должен был признать, что сегодня не его день. Конечно, его сердило, что эта специальная комиссия утерла нос ему и всему его отделу. Поэтому он попытался хоть как-то спасти положение:

— Что касается последнего сообщения, уважаемый коллега, то ваши розыски не дают нам никаких новых зацепок.

— Да это не относится к компетенции Инграма, — прервал его Майер, — если я правильно понимаю, то это дело ФРС, наше дело!

Коллеги реагировали возмущенными репликами на явную критику со стороны руководства. Петерс решил ответить:

— Мне очень жаль, но я же не могу просто придумать расшифровку этого кода. Организация, если здесь вообще речь идет о таковой, до сих пор никоим образом себя не выдала.

У Майера лопнуло терпение.

— Боже мой! — закричал он. — Если бы это сокращение было повсеместно известно, то вообще не нужна была бы тайная полиция. Было бы достаточно сходить в архив государственной библиотеки, а вместо целого полчища квалифицированных специалистов мы бы наняли парочку пенсионеров-архивариусов в черных нарукавниках. А теперь извините меня, господа, мне нужно работать!

Майер кивнул Инграму, и они вместе покинули конференц-зал.

Этот старый вояка любил эффектные концовки. Двадцатилетняя работа в ФРС превратила его в циника.

— Умники! — только и вырвалось из уст Петерса.

* * *

Гропиус возвращался с Тегернзее домой и думал о Фелиции. Над предгорьями Альп нависли низкие тучи, последние следы снега в темных ущельях вели ожесточенную борьбу с теплым ветерком приближавшейся весны.

Ночи с Фелиции были необыкновенными. Они были несравненно лучше всего того, что у него было с Вероник. Грегор и Фелиция заказали роскошный ужин в ресторанчике на южном берегу озера. Здание этого ресторана раньше принадлежало певцу и актеру Лео Слезаку. Они выпили красного вина и через некоторое время совсем забыли о своем споре. А потом их ждала ночь любви. Фелиция чувствовала самые сокровенные желания мужчины, достаточно было короткого взгляда, мимолетного намека, чтобы все его мечты тут же начинали сбываться.

Он думал о том, что их отношения никогда бы не сложились, не будь смерти Шлезингера. Осознание этого странным образом привело Гропиуса в состояние непонятной эйфории. Уже не первый раз Гропиус задавался вопросом, что могло произойти, если бы Шлезингер был хорошим мужем и не вел двойную жизнь. В такие моменты ему, истинному реалисту, который всегда планировал свою жизнь и контролировал ее ход, казалось, что все — мечта, все — тлен, кошмар, похожий на фантастический рассказ.

* * *

Перед домом Гропиуса стоял серый минивэн. За последние недели он столько пережил, что не поверил в случайность. Издалека он заметил на автомобиле итальянский номер. Профессор нажал на газ. Он промчался мимо припаркованного автомобиля, два раза повернул налево, постоянно следя в зеркало заднего вида, не преследует ли его кто-нибудь, и оказался на одной из пригородных улиц Мюнхена.

Он не ошибся: через несколько сот метров он заметил, что к нему на огромной скорости приближается итальянский минивэн, мигая фарами. У Гропиуса отчаянно забилось сердце. Подъехав к перекрестку на красный свет, он решил не останавливаться, но ему не удавалось оторваться от преследователей. Машина догоняла его.

Что же делать? Гропиус увидел вдалеке автомобильную пробку. В ту же секунду он нажал на тормоза. Машина, ехавшая следом, чуть не врезалась в него. Грегор решил сдаться. В голове у него пронеслась тысяча мыслей. Он ждал, что спустя мгновение из преследующей его машины выбегут вооруженные люди и вытащат его наружу. Обессиленно положив голову на руль, Гропиус замер в жутком ожидании.

Стук в окно вывел его из оцепенения, звучал он вовсе не угрожающе. Гропиус поднял голову.

Он увидел Франческу. Ее темные волосы были спрятаны под серой вязаной шапочкой, а глаза вызывающе сверкали из-под очков. Гропиус развернулся посмотреть, сколько еще людей сидело в машине, но автомобиль был пуст. Он облегченно вздохнул. Все еще сомневаясь, он опустил боковое стекло.

— Что это значит? — крикнул он.

— Это вы мне скажите, — резко ответила Франческа, переводя дыхание, — вы вынуждаете меня к погоне, как в плохом фильме, и после этого спрашиваете, что это значит! Мне нужно поговорить с вами, Гропиус, пожалуйста, не отказывайте!

— Я и не предполагал, что нужно еще о чем-то говорить. События, которые произошли со мной в Турине, нельзя назвать самыми приятными. Во всяком случае мне следовало бы отхлестать себя по щекам, потому что я, как дурак, попался на вашу удочку. Мне следовало бы догадаться.

— О чем вы говорите?

— Вы за мной охотились. А теперь исчезните! Я больше не желаю вас видеть!

Между тем пробка рассосалась, и колонна выстроившихся друг за другом автомобилей начала медленное движение. Позади них истошно гудели машины. Гропиус тронулся с места.

— Что значит — я за вами охотилась? Зачем мне это? — кричала Франческа, цепляясь за дверь машины Гропиуса. — Может быть, вы, наконец, скажете мне, что произошло?

— Ха! — ответил Гропиус, не останавливаясь. — Снова ваши приемчики. Нет уж, второй раз вы меня на того же червяка не поймаете. А теперь оставьте меня в покое!

Гропиус поддал газу, но Франческа продолжала крепко держаться за дверь. В любой