Кубок королевы Розамунды - Наталья Николаевна Александрова

ей, что невеста экзарха прогуливается в саду.

Клодия легко нашла племянницу императора.

Это была невысокая полноватая особа с широким лицом и заметными усиками над верхней губой.

«Уродина, — подумала Клодия, — но при ее происхождении кого это волнует…»

Византийку окружали несколько девушек свиты.

Клодия подошла к принцессе, опустилась на одно колено, как положено перед высокородными дамами, и проговорила с приличной скромностью:

— Ваша милость, позвольте передать вам подарок от моей госпожи, королевы лангобардов Розамунды!

— Подарок от Розамунды? — переспросила принцесса с интересом. — Я много слышала о ней! Она и правда совсем дикая? Носит мужскую одежду, ездит верхом?

— Одевается она как все женщины, а верхом и правда ездит, но очень редко.

— Ладно, давай этот подарок! Говорят, твоя хозяйка очень богата!

Клодия развернула платок и достала перстень. Губы принцессы тронула улыбка.

— Что ж, он и правда очень красив! Какой большой рубин и как красиво оправлен! И как в нем играет свет! Эти лангобарды — не такие уж дикари!

— С этим перстнем госпожа Розамунда велела передать вашей милости пожелания счастья и благоденствия!

— Что ж, передай ей мою благодарность! — с этими словами принцесса надела перстень на палец.

Она почувствовала легкий укол, но не придала этому значения — она повернула перстень к свету и любовалась сиянием рубина, напоминающего густую кровь.

Клодия внезапно почувствовала тошноту.

«Уж не беременна ли я?» — подумала она озабоченно и попыталась вспомнить, была ли достаточно осторожна при свиданиях со своим дружком.

Принцесса уже забыла о ней, и Клодия, посчитав, что приказ хозяйки исполнен, поспешила прочь из дворца.

Однако чем дальше она шла, тем хуже себя чувствовала, в глазах у нее потемнело, и наконец, проходя через городской рынок, Клодия споткнулась и упала на каменные плиты.

Торговка овощами, которая ее хорошо знала, бросилась к упавшей девушке, хотела помочь ей — но Клодия была уже мертва.

Тем временем господин Нарцисс нашел в саду невесту экзарха.

— Ваша милость, — проговорил он, учтиво поклонившись, — господин Лонгин просил вас пожаловать в его покои. Он хочет показать вам красивую статую, которую приобрел у торговца-галла… думаю, вы ее оцените…

— Иду, иду! — оживленно ответила принцесса. — Взгляните, какой перстень мне только что подарили!

Она протянула руку, на которой пылал рубин.

— И правда, чудесный перстень! — одобрил Нарцисс. — Кто подарил вам его, госпожа?

— Розамунда, та варварская королева, которая живет в Равенне под защитой экзарха.

— Розамунда? — насторожился Нарцисс. — Она приходила сюда, во дворец?

— Нет, она прислала ко мне свою служанку…

— Ваша милость, прошу вас, снимите перстень! Снимите его как можно скорее!

— Снять? Но он такой красивый…

— Хотя, возможно, уже поздно…

— Поздно? Для чего поздно?

Принцесса вдруг замолчала, удивленно прислушалась к себе. Лицо ее резко побледнело, она схватилась за горло, закашлялась. На какое-то время ей, видимо, стало лучше, она отдышалась и позвала служанку:

— София, подай лавандовой воды!

Девушка поспешно наполнила чашу, бросилась к госпоже, поднесла чашу к ее губам.

Принцесса сделала глоток, но тут же уронила чашу, упала и забилась в судорогах. На губах у нее выступила пена.

Нарцисс склонился над принцессой, осторожно снял кольцо с ее пальца, распорядился отнести ее во дворец, затем вызвал своего доверенного человека и приказал ему:

— Немедленно пошли людей в дом госпожи Розамунды, вели привести ее ко мне! И вот еще что… пошли кого-нибудь ко всем городским воротам, пусть предупредят стражу, чтобы не выпускали Розамунду из города! Не мешкай!

Очень скоро люди, посланные в дом госпожи Розамунды, вернулись ни с чем: опальная королева лангобардов бесследно исчезла. Стражники у городских ворот клялись, что не видели ее, и обещали удвоить бдительность.

— Мимо нас и муха не пролетит! — поклялся начальник стражи.

Машина Мамаева остановилась перед большим офисным центром на Малом проспекте Васильевского острова. Мамаев вышел, бросив сидевшему за рулем человеку:

— Жди!

За рулем его машины сидел темноволосый человек со сломанным носом и заметной седой прядью. Фамилия его была Дронов, и вообще-то он не был водителем, а числился в фирме Мамаева начальником службы безопасности, но в действительности исполнял для своего шефа многочисленные и разнообразные поручения, зачастую выходящие за рамки закона. Дронов всегда был хмур, никто не видел его улыбающимся, сегодня же после операции с деньгами и вовсе был мрачен. Нутром чуял неприятности.

— Шеф, подстраховать не надо? — спросил он Мамаева.

— Я сказал — жди!

Дронов кивнул. Проводив шефа долгим взглядом, он достал свой телефон и на всякий случай просмотрел приложение, где были показаны городские пробки.

Вдруг к его машине подошел человек в черной униформе охранника. Он наклонился к окну и проговорил:

— Здесь парковаться нельзя!

— Что значит — нельзя? — раздраженно ответил Дронов. — С какого это перепугу?

— Нельзя — значит, нельзя!

— Я здесь всегда паркуюсь!

— Значит, раньше было можно, а теперь нельзя!

— А не пошел бы ты…

Дронов отвлекся на пустой разговор с охранником и поэтому не заметил, как дверца его машины с пассажирской стороны открылась, и отреагировал на это, только когда на сиденье рядом с ним сел худой, костистый человек с длинным, покрытым глубокими морщинами лицом.

Что интересно, охранник парковки в то же мгновение исчез, как сквозь землю провалился.

Водитель дернулся, потянулся к пиджаку, который характерно оттопыривался слева, но костистый прошипел, как рассерженная змея:

— С-сидеть! Не дергатьс-ся!

И Дронов понял, что дергаться действительно не стоит.

Потому что почувствовал исходящую от соседа холодную силу. Но еще потому, что узнал его.

— Гудок… — проговорил Дронов с неожиданной робостью. — Ты…

— Не называй меня так! — рявкнул костистый тип. — Я — Олег Викторович, понятно?

— Понятно, Гудок… Олег Викторович.

— Так-то лучше.

— Что вам нужно, Олег Викторович? — Дронов приложил все силы, чтобы голос его не дрогнул.

— А ты как думаешь?

Дронов настороженно молчал. Он не собирался играть в загадки с таким опасным человеком.

Перегуд выдержал основательную паузу и наконец заговорил, веско и холодно:

— Твой шеф меня кинул.

Дронов взглянул на него, словно что-то хотел возразить, но сдержался. Перегуд продолжил:

— Кинул, кинул! Причем обставил все так, чтобы тебя сделать крайним. Ведь ты принес мне тот чемоданчик? Так вот, в нем оказалась «кукла».

— Что? — Дронов похолодел.

— Но ты не бойся, Валентин! Я ведь понимаю, что ты не дурак и не самоубийца. Ты не посмел бы меня кинуть, так ведь?

— Само собой, Гу… Олег Викторович.

— Видишь? Мы с тобой друг друга понимаем. И понимаем, что оставить такое без ответа нельзя. Верно?

— Но…

— Никаких «но»! — рявкнул Перегуд и скрипнул зубами. — Ты пойми, Валентин, вопрос стоит очень просто.