Охота на крокодила - Эдуард Юрьевич Власов

к делу, логично решив, что в ближайшие минуты нам с Ганиным уход из окружающей нас действительности не грозит, раз уж мы благополучно миновали его при входе в мой номер.

– Что вам нужно?

– Это я тебя хочу спросить, – ответил Зубило, опять заставив своих ребят тупым ржанием оценить свое остроумие.

– Мне от тебя ничего не нужно, – честно признался я.

– А от соотечественника своего? – почему-то сердито посмотрел на Ганина Зубило.

– От какого соотечественника?

– Ну-ну…

Зубов потерял интерес к сенсею и едва уловимо кивнул в мою сторону. В тот же момент по моей шее ударил электрический заряд страшной силы – это «быки» с обеих сторон ребрами своих лопатообразных ладоней проверили ее на крепость. Я допустил непростительную ошибку: в таком случае ни в коем случае нельзя напрягать шейные мышцы, надо, наоборот, расслабить их, чтобы в мускулах не создалось «электрического» эффекта, но сейчас я мог формально извиниться за оплошность перед самим собой, сославшись на то, что момента я просто-напросто не видел, поскольку оба парня стояли у меня за спиной.

– С Ковалевым сошелся плотно, я гляжу, – глубокомысленно заметил Зубов.

– Сошелся, – подтвердил я.

– Выбор у тебя небогатый, – продолжил он. – Давай решай скорее, а то у меня дел по горло.

– Что решать?

– Да уж, пока «что», – хмыкнул Зубило и опять нехорошо посмотрел на Ганина. – А то резину жевать будешь – на «кого» перейдем.

– Ну давайте свой выбор, – согласился я.

– Номер первый: сидишь здесь, в этой норе, тихо и скромно, – Зубов повел равнодушными глазами по моей трехзвездочной келье, – потом садишься на белый пароход и, целый и сохранный, возвращаешься спокойно к своим кривоногим и кривозубым гейшам.

– Хороший номер, – оценил я и, что интересно, ни разу не обиделся на зубовскую критику наших гейш, ибо, как говорит Ганин, против правды не попрешь.

– Второй не предлагать?

– Ну почему? Как вы там говорите… – Теперь уже я посмотрел на Ганина. – До кучи, что ли? Так?

– До кучи, да, говорим так, когда к сортиру подходим, – великодушно кивнул скабрезник Зубов.

– Тогда давайте до кучи.

– Номер второй, он же последний: ты, мент заморский, продолжаешь интересоваться тем, что тебя как гостя портовой столицы Хабаровского края интересовать не должно, а я тебе этот твой интерес прожигаю по полной.

– Как это?

– А так, что возвращаться домой по твоему билету будет уже некому, – процедил сквозь ровные желтые зубы Зубило.

– А интерес этот мой связан с Като, я так понимаю?

– Правильно понимаешь, – кивнул он. – Ты мент, кореш твой – учитель недорезанный, а мы с Като – бизнесмены. У вас свои бабы и бабки, у нас свои. Мы в ваши дела не лезем, а вы не пяльтесь на наши.

– Запретный плод сладок, – возразил я.

– Знаешь что… Тебя как звать-то?

– Минамото.

– Знаешь что, Минамото, я тебе честно скажу: лет пять назад базара бы вообще в таком раскладе не было. Десять минут уж как валялись бы тут два ваших трупяка в виде жмуриков, а я бы первым номером по бульварам маршировал под оркестр имени листопрокатного цеха.

– Сейчас по-другому все?

– Ну! – согласился он. – Теперь я должен с вами базары вести и торги устраивать!

– Не по душе такой расклад?

– Красившее так, конечно, интеллигентнее, – неуверенно промычал он. – Но уж больно долго все это…

– Да я не тороплюсь. До отхода парохода еще долго.

– Ты доживи до него сначала, до отхода парохода своего…

– А с Като у вас контракт постоянный или разовый?

– Я же тебе об этом только что сказал! – возмутился Зубов. – Если ты будешь вопросы вот такие задавать, у тебя выбора не останется никакого! Доходит до тебя или нет?

– Вполне. Я просто не понимаю, на что вы с ним рассчитываете.

Я попытался пожать плечами, но мускулистые клещи моложавых зубиловских «бычков» не позволили мне этого сделать.

– Я рассчитываю деньжат поиметь от русско-японской дружбы, да и старик тоже, как я понимаю, от лишнего бабла не отказывается.

– Не сомневаюсь. Но я мент, ладно, а вот таможня наша – она же не как ваша. Вывезти товар отсюда, я уверен, вы сможете, Башка прикрывает вас надежно…

– Ого! – перебил меня Зубов. – Плотно тебя Витя накачал!

– Витя?.. – не понял я.

– Ковалев, сука неподкупная!

– Да нет, я про Авилова и его прошлое еще до знакомства с Ковалевым знал.

– Кто сдал? С парохода кто?

– Какая разница? Знал, и все… Так вот, с вывозом, допустим, проблем не возникнет, но в Отару-то Башки уже не будет…

– Башки не будет – будет кто-то другой, – парировал он. – Не тебе объяснять, что за бугор Като.

– Да, объяснять не надо, – согласился я.

Я не люблю принимать скоропалительные решения, но в данном случае у меня было пускай и микроскопическое, но все-таки оправдание. После того как таинственный незнакомец в ванинской ночи, майор по наркотикам при свете ванинского солнца и, наконец, солидный бандит в контражуре того же светила поочередно сообщают, что тебе на российской земле не рады и видеть тебя на ней в живом виде не хотят, не таким уж оно будет и скоропалительным, это мое следующее решение.

– Ладно, я согласен, – промычал я.

– На что? – поинтересовался Зубило.

– На мой домашний – вернее, гостиничный – арест вплоть до отхода парохода.

– Вот и молодчик! – обрадовался Зубило и поднялся с кровати.

– В качестве бонуса только прошу разрешения на посещение заведения общепита на первом этаже.

– Разрешаю, – смилостивился грозный бандит. – Но только знай, японский городовой, что я тебе на слово не верю. Внизу мои ребята будут на полном шухере, так что не вздумай пытаться на улицу мимо них проскочить.

– Ну, я же сказал, что согласен на арест. Слово сдержу обязательно.

– А мои пацаны, – кивнул Зубило в сторону своих «быков», – тебе в этом помогут.

– А мне что делать? – напомнил о себе Ганин. – Мне под арест никак нельзя, от меня судьба моих японских дедушек зависит. А они еще сувенирами и водкой не затоварились.

– Ты, учительница первая моя, делай что хочешь. Ты же совок, не как он, гость заморский, – указал на меня Зубило своим гранитным подбородком. – Если будешь продолжать лезть куда не следует, то из-за твоей внезапной кончины международного скандала не будет.

– Вас понял, – подобострастно улыбнулся Ганин.

Прощаться с нами ни Зубило, ни его подчиненные не стали и молча покинули номер. Едва за бандитами закрылась дверь, Ганин неожиданно перешел на резкие нотки.

– Ты чего шмалять по ним не начал, Такуя? Ты же вооружен и, следовательно, очень опасен! Такой унизительной процедуре нас подверг!

– Тебя, дурака старого, пожалел, и семейство твое. Да и свое тоже. Не хватало еще, чтобы вместе с урнами дедовскими два свеженьких гроба на «Анне Ахматовой» в Отару пошли. Как это там у тебя на исторической родине называется? «Груз-20»?

– «Груз-200», – поправил меня сенсей.

– Да хоть две тысячи, Ганин… Давай лучше пивка выпьем. Нас же с тобой прервали тут на минуту по пути к этому занятию.

– Давай, – охотно согласился Ганин.

Сенсей поднял с пола высыпавшиеся из пакета бутылки, которые благодаря ворсистому паласу не пострадали, выставил их на журнальный столик, потянулся к шкафчику под телевизионной тумбой за открывалкой и шустро щелкнул бутылочной крышечкой. Сделал он это так быстро, что остановить его в этой опасной затее я не успел, только опрометчиво дернулся в его направлении. И зачем я проявил резвость молодого скакуна, которых тут неподалеку разводят в хидаковских конюшнях? Через секунду мы оба оказались покрыты белой пахучей пеной.

– Один-один, Ганин! – констатировал я. – Теперь ты вот подверг нас унижению. Ты что, вчера родился? Бутылки об ковер хряснулись, им отстаиваться надо было три часа! Иди переоденься и дуй вниз за новой порцией. Деньги-то у тебя есть?

– Имеются, да.

Униженный и оскорбленный, Ганин поплелся выполнять мое чрезвычайное поручение, бурча себе под нос.

– Зато наконец-то в Балтике искупались…

Все оставшиеся до отплытия на нашу с Ганиным Итаку на белоснежной «поэтессе» дни – а их и было всего два – я дисциплинированно провел в стенах гостиницы. Я честно спускался вниз только, как выражается Ганин, для принятия пищи, а так коротал время в номере перед телевизором, совершенствуя свой криминальный русский при помощи бесчисленных современных российских сериалов, из которых мне больше всех приглянулась бесконечная доморощенная сага об устрашающей питерской мафии и бесстрашных ментах с журналистами, а также сага покороче – но тоже какая-то, как учит сенсей, на коленке сделанная – про сплоченную бригаду симпатичного Саши с товарищами.

Ганина я видел внизу мельком только пару раз. Он проводил свой досуг с озабоченными закупкой сувенирной, алкогольной и кондитерской продукции дедушками. Они по нескольку