Берегитесь Ченов - Джесси К. Сутанто

выглядит он не очень здорово. Голова сильно откинута назад, слишком выпирает кадык. В общем, любой дурак поймет, что он без сознания.

Четвертой тете, должно быть, пришла в голову та же мысль, что и мне, потому что она приподнимает его голову. Но как только отпускает ее, та возвращается в то же положение, только еще и рот открывается.

– Вставай, чувак, я опаздываю на свое выступление, – говорит она, тряся его голову вперед-назад.

– Нет, что ты делаешь? – восклицаю я, хватая ее за запястье. – Мы же не хотим, чтобы он очнулся.

– Мы не хотим? – Она моргает, глядя на него. – О да, ты права. Мы не хотим. Упс. Но что насчет моего шоу? Мои поклонники ждут!

Ее шоу? И тут я вспоминаю про ее воображаемое шоу, «организованное» травкой.

– Точно, твое шоу. Не волнуйся, четвертая тетя, до начала шоу еще почти час. Сначала нам нужно придумать способ вывезти его отсюда так, чтобы никто не понял, что он в отключке, понятно? А потом мы пойдем на твое шоу.

Я хватаю с кровати одеяло, накрываю его сверху и стараюсь надежно подоткнуть все концы, в общем, укутываю, как младенца. Выглядит это так себе, но, по крайней мере, прикрывает веревку. А для головы…

Тут мне в голову приходит гениальная идея.

– Ма, где твоя дорожная подушка? Я помню, ты брала ее с собой в полет.

– В полет на самолете, чтобы приехать в Англию и выдать замуж мою единственную племянницу, – шепчет старшая тетя убитым горем голосом.

– Э-э, ну да, в тот самый полет.

– В тот самый, чтобы приехать сюда и выдать замуж мою единственную дочь, – начинает причитать ма. А потом они вдвоем хватаются друг за друга и принимаются громко плакать.

Да твою ж. Я еле подавляю ту часть себя, которая жаждет обнять их и заверить, что я всегда буду их дочерью и племянницей. Но на это нет времени. Вместо этого я направляюсь к маминому чемодану. Роюсь, как крот, в ее вещах, пока наконец не нахожу дорожную подушку. Затем прохожу мимо мамы – она все еще ревет как белуга – и оборачиваю подушку вокруг шеи третьего дяди. Я отступаю назад и снова оглядываю его. Он по-прежнему выглядит не очень, но, по крайней мере, вызывает уже гораздо меньше подозрений. Он кажется спящим, а не в отключке или мертвым. Еще я достаю из чемодана один из маминых шарфов и обматываю им его голову, прикрывая волосы. В качестве завершающего штриха беру со стола пару солнцезащитных очков и надеваю их ему на глаза. Когда я наконец заканчиваю с «образом» дяди, его практически не узнать. В принципе вообще невозможно понять, мужчина это или женщина.

– Воу, ты чего это делаешь? – вскрикивает четвертая тетя, стаскивая солнечные очки с его лица. – Это же Hermès!

Ма внезапно перестает плакать.

– Ты купила себе Hermès? Спятила что ли, это же куча денег на ветер! Ты тратишь деньги направо-налево, а потом постоянно бежишь к нам занимать! Когда ты перестанешь быть такой безответственной?

Старшая тетя протирает глаза, кивая.

– Это моя вина. Я разбаловала Мими. Точно так же, как разбаловала Мэдди. И вот теперь Мэдди меня бросает.

– О господи, да копия это, но класса люкс, ясно? – огрызается четвертая тетя. – Угомонитесь уже.

– Ага! Подделка, – начинает злорадствовать ма. – Ну, естественно, только подделки и можешь себе позволить. Эти очки, как и твои чемоданы от Louis Vuitton, все фальшивка. И сама ты фальшивка.

– Ладно, хватит вам! – ору я, перекрикивая их вопль. Выхватываю солнечные очки у четвертой тети из рук, и она даже не успевает ничего возразить. – Поскольку они поддельные, я думаю, мы можем использовать их сейчас. Я куплю тебе новые, хорошо?

– Оригинальные? – восклицает четвертая тетя, а в ее глазах светится надежда.

– Конечно нет! – огрызается ма.

– Эм. Мы обсудим это позже, – говорю я так дипломатично, как только могу. Надеваю солнцезащитные очки на глаза третьего дяди и киваю. – Ладно. Можно идти.

Я смотрю на время и ужасаюсь. До начала свадебного банкета остается меньше пятнадцати минут.

– Идемте. Банкет уже скоро начнется.

Я начинаю толкать инвалидное кресло, но понимаю, что не могу его нормально катить в своем огромном платье. Пустую коляску я бы и в руках понесла, но вот коляску с сидящим в ней третьим дядей едва могу сдвинуть с места.

– Кому-то из вас придется катить его. Мне платье мешает.

– Я покачу его! – говорит ма, хватаясь за ручки коляски.

Мы все расступаемся перед ней, чтобы она выкатила коляску из комнаты.

– Упс, – произносит ма, когда стукается коленкой дяди о дверной проем.

– Осторожнее, ма.

У третьего дяди будет явно болеть колено, когда он очнется.

С огромным трудом мы вытаскиваем инвалидное кресло из номера, с одной задачей справились. Следующая сложная задача – поместить его в крошечный лифт, но и эту задачу мы кое-как решаем. Мама и старшая тетя спускаются на лифте, в то время как вторая тетя, четвертая тетя и я спускаемся вниз по лестнице. Мы прибегаем раньше, поэтому я просто стою у дверей лифта, нетерпеливо наблюдая, как уменьшается на табло число, показывающее этажи.

Когда двери открываются, являя маму, старшую тетю и третьего дядю, я вздыхаю с облегчением. Потому что, честно говоря, не была до конца уверена, что они спустятся вниз целыми и невредимыми.

– Идемте, – тихо говорю я, пытаясь выглядеть беспечной и невинной, и совершенно не похожей на кого-то, кто вывозит человека без сознания.

Кажется, что все пялятся на нас, когда мы проходим через вестибюль, но я все время напоминаю себе, что все внимание, скорее всего, больше связано с нашими нарядами и фасинаторами с комодскими варанами, нежели с тем фактом, что мы кого-то вывозим из отеля. Ну, по крайней мере, я так предполагаю.

– Вызвать вам такси, мисс? – спрашивает швейцар, и я уже собираюсь сказать «да», прежде чем понимаю, что нет, мы не сможем усадить третьего дядю в такси, потому что тогда все увидят, что он мало того что без сознания, так еще и связан. Твою мать.

– Нет, все в порядке, спасибо. Мы просто пройдемся.

Швейцар хмуро смотрит на меня.

– Вы уверены? Вы испачкаете свое прелестное платье, прогуливаясь в таком виде по Сент-Олдейтс.

– Да, я уверена. Спасибо!

Я протискиваюсь мимо него и жестом показываю маме следовать за мной.

На улице мы начинаем привлекать еще больше взглядов. Понятное дело, мы представляем со стороны нелепое зрелище: я, в своем огромном свадебном платье, моя семья в своих платьях цвета радиоактивных баклажанов, и третий