Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Клара помолчала немного, а затем кивнула: «Да».

«Он дал мне имя».

«Какое имя?»

«Шипенко. Осип Шипенко».

OceanofPDF.com

45

Валентина внимательно наблюдала за своим пленником, пока он ехал. Она догадалась, что он американец, и начала подозревать, что именно он и был тем самым агентом, которого Шипенко использовал, чтобы выманить её на открытое пространство. Если это правда, то у неё было несколько вопросов к нему.

Она сидела за пассажирским сиденьем, положив пистолет на колени и направив его ему в голову. Если бы он сделал хоть одно неверное движение – если бы он слишком резко вошел в поворот или слишком резко ускорился, она бы нажала на курок. Она знала все его трюки. Её этому учили.

Он мог бы заклинить тормоза, попытаться привлечь внимание проезжающих машин, даже намеренно врезаться. Ни один из вариантов не имел особых шансов на успех.

Пока они двигались, его жизнь была в её руках. А её жизнь — в его.

«Вы убили тех двух сотрудников», — сказал он, нарушив молчание. «Женщин». Он не смотрел на неё. Его взгляд был прикован к дороге.

Она знала его игру — стремление наладить контакт, собрать информацию, отвлечь ее внимание.

«Ты же знаешь, что я их убила», — холодно сказала она.

Он её заинтриговал. Она хотела спросить его имя. Может быть, она уже слышала его раньше.

«Ты тоже убийца», — сказала она.

«Что заставляет вас так говорить?»

Она ничего не сказала. Она знала только то, что рассказал ей Константин.

Шипенке использовал ее, чтобы выманить кого-то очень ценного.

«Они ни к чему не причастны, — сказал он. — Насколько я могу судить».

Она коротко рассмеялась. «Тебе придётся придумать что-то получше».

«Чем что?»

«Ты рыбачишь», — сказала она.

«Может быть, я просто убиваю время», — сказал он.

«Конечно, ты прав».

Он ничего не сказал, и они ехали молча. Прошло несколько минут, и она первая сдалась. «Ты знаешь моё имя», — сказала она.

«но я не знаю вашего».

«Хочешь узнать?»

Она пожала плечами.

«Лэнс Спектор, — сказал он, — но теперь у меня возник вопрос».

«Вы хотите знать, почему они стали мишенью».

«Я знаю, что, наверное, нет смысла тебя спрашивать», — сказал он.

Она кивнула. «Верно. Насколько я знаю, Шипенко назвал вас «высококвалифицированным специалистом».

На приборной панели лежала пачка сигарет, и он сказал: «Не возражаете, если я выкурю одну?»

Она переместила вес на сиденье. Ей было не по себе. Она изо всех сил старалась залатать пулевые ранения, ей повезло, что они прошли только сквозь кожу, но от этого боль не уменьшалась. «Дай и мне тоже», — сказала она.

Он сунул сигарету в рот и передал ей пачку. Затем он прикурил свою сигарету от зажигалки, которая была с ними, и передал ей её. Он слегка приоткрыл окно, чтобы проветрить помещение.

«Ты когда-нибудь задумываешься о том, что мы делаем?» — сказала она ему.

«Я не понимаю, о чем вы спрашиваете».

«Люди. Ты думаешь о них?»

«Ты имеешь в виду людей, которых я убил?»

"Да."

Он кивнул. «Конечно», — сказал он. «Я думаю о них».

«Некоторых больше, чем других?»

«Я думаю о них больше, когда заказ становится сомнительным».

«Сомнительно?»

«Плохая информация. Плохие рассуждения».

«Вот что вы думаете о женщинах в Праге», — сказала она.

Он пожал плечами. «Может, я ошибаюсь. Я их не знал. Может, они заслуживали смерти».

«Они не заслуживали смерти», — сказала она. «Я не знаю, почему меня послали убить их, но это я знаю наверняка».

Ей было странно это говорить. Она никогда не страдала от чувства вины. Очень рано она развила в себе способность отстраняться от своих эмоций. Это умение ей пришлось развивать, чтобы выжить, и оно хорошо послужило ей в ГРУ. Оно позволяло ей видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, без тумана эмоций, затуманивающего её рассудок. Но это не доставляло ей удовольствия. Это пришло из тёмного места, из прошлого, когда она была бессильна защитить себя. Это была сила, но также и слабость, артефакт жертвенности, шрам.

Мужчина молчал, и она внимательно смотрела на него. Она знала, что всё, что она чувствовала, он тоже когда-то чувствовал. Не было убийц, которые не сожалели бы о содеянном. Не было убийц, которые не убивали бы себя, свою душу, пуля за пулей.

Она затянулась сигаретой и выдохнула в него дым. Она хотела, чтобы он заговорил, чтобы продолжал говорить. Она не думала, что сможет выдержать молчание в тот момент.

Он помахал дымом перед лицом и сказал: «Почему вы меня ещё не убили? Вы же знаете, что я опасен».

«Это еще предстоит выяснить», — сказала она.

«Я вам не нужен», — сказал он.

«Ты хочешь, чтобы я тебя убил? Ты это хочешь сказать?»

«Нет», — сказал он. «Просто…»

«Что именно?»

«Вы также не убивали сотрудника разведки в машине».

«Личные интересы», — сказала она. «Как вы и сказали, я не хотела, чтобы меня преследовало Бюро международных расчетов».

«Они уже идут за тобой. Они нас поймают. Ты же знаешь, что поймают. Кто-нибудь обязательно поймает».

«И когда они это сделают, ты станешь моей разменной монетой».

Он покачал головой. «Дело не только в этом, — сказал он. — Это больше, чем просто личный интерес».

Он ловил рыбу. Пытался заставить её потерять бдительность. Он видел, что она сделала с полицейским на мосту и с владельцем внедорожника. Это была манипулятивная тактика. Ничего больше. Он не питал иллюзий, что она размякла. Правда была в том, что ей нужно было, чтобы он сел за руль. Пулевое ранение в её...

Плечо воспалилось, и боль была постоянной. Но она не могла позволить ему узнать об этом.

«Зачем кому-то заманивать тебя в Прагу?» — спросила она, переводя тему разговора на него и поддерживая его.

«Заманить меня в Прагу?»

"Да."

«Они бы этого не сделали».

«Да, они бы так и сделали. Одной из целей моей миссии было выманить вас из этой ловушки. Возможно, это была единственная цель».

Лэнс глубоко затянулся сигаретой, выигрывая время на обдумывание ответа. Выдохнув, он, казалось, собирался что-то сказать, но промолчал.

«Тебе это не нравится», — сказала она.

«Конечно, мне это не нравится».

«Это не делает вас более соучастником», — сказала она.

«Не так ли?»

«Ты — цель операции, как и все остальные».

«По ощущениям это не так».

«Я тебя разозлил».

«Я и до этого