Руководство для начинающего детектива-реставратора - Марк Экклстон

Дорога заняла около часа. Сначала мимо гряды меловых столбов, торчащих из моря, – «скал старого Гарри», как было указано на прикрепленной перед ней морской карте. Затем мимо отвесных скал, усеянных белыми точками птиц. Пещеры, дугообразные заливы. Поля травы и пшеницы, словно лоскутное одеяло, свешивающееся до самой кромки воды.

Астрид замедлила ход лодки и стала рассматривать мыс, пытаясь узнать нарисованный Констеблом пейзаж. «Приют» находился слишком далеко в море. Девушка проверила карту – впереди было мелководье. Подвинула лодку чуть вперед. Полоса бурых водорослей, словно огромные ремни из горчичного цвета травы, облепила корпус. Назад теперь дороги не было.

Ближе к скалам – где-то за двести ярдов – картина стала более знакомой. Девушка заключила пейзаж впереди в воображаемую рамку. В нее попали извилистая тропинка, поднимавшаяся по холму, и скалы размером с дом внизу утеса. Астрид заглушила двигатель и бросила якорь. Да, это было оно. Пожалуй, Констебл вышел на лодке в точности сюда. А теперь что?

– Давай, дядя Генри, – прошептала Астрид. – Я тут для тебя лезу по лестнице. – Она закрыла глаза и вспомнила то последнее лето, когда его видела. Они рисовали в саду. Она ясно видела холст перед ними. Каждую деталь. Деталь, – вот оно! – добавить последнюю деталь, которая раскроет всю правду. Где же тогда эта деталь?

Она снова открыла глаза и всмотрелась в пейзаж впереди нее, не пропуская на мысу ни одной скалы или складки суши. Где же деталь? Вверх по тропинке к гребню холма. Свет стал мягче. У нижних облаков появился розоватый оттенок. Все еще ничего. Немного правее по краю утеса… Вот оно, белое здание! Просто пятнышко вдалеке, но она смогла рассмотреть, что это такое, – это маяк.

Внизу, в каюте, она подошла к дальней стене. В самой середине в рамке висела карта маяков южного побережья. До сих пор она даже не взглянула на нее. Девушка вела пальцем вдоль черно-белой береговой линии, пока не нашла вход в залив, а оттуда еще миль пять к западу. На краю утеса был нарисован крошечный маяк. «Уэймутский сигнальный огонь». Снизу подписана дата постройки. Астрид ахнула. «1956 год». Маяк построили через сто двадцать лет после смерти Констебла.

Оставалось единственное объяснение. Написавший подделку приплывал сюда на лодке, видел маяк и добавил эту деталь и на копию, и на подлинник.

Астрид сняла карту в рамке и положила ее на стол лицевой стороной вниз. На обороте снова оказалась надпись, сделанная рукой дяди Генри. Та же черная ручка. В этот раз записка была такая: «Молодец, Астрид. Если хочешь узнать ВСЁ, спроси Барашка».

* * *

Обратная дорога показалась вдвое короче. Мозг так лихорадочно работал, что в сгущающихся сумерках девушка почти не замечала ориентиров. Выходит, Констебла скопировал дядя Генри. Разве не так? Но на лодке не было ни намека на его собственные картины. Люди, с которыми она общалась, ни разу не видели его за работой. Да и зачем вообще дорисовывать на обе картины, и на копию, и на подлинник, современный маяк – его совершенно точно найдут, как только любую изучит эксперт.

Если это дядя Генри, значит, все последние месяцы, даже годы он всем сердцем верил, что этим экспертом окажется она. Одна крупная ставка на то, что она разгадает загадку. А теперь Астрид должна получить ответ у собаки. У собаки!

Уже стемнело, когда она вернулась в залив. Она держалась между мигающими красными и зелеными огнями в заливе. Вода быстро отступала, но она не сомневалась, что вернется назад в полной сохранности. И не сомневалась, что завтрашний день будет очень удачным. На этот раз она докажет, что Саймон неправ.

Глава 27

Вторник, день четырнадцатый

Было непривычно стоять у входа для посетителей «Английского фонда» в очереди за билетами.

– Не хотите ли прямо сейчас стать членом Фонда? – сказала женщина в светло-коричневой панаме, пытаясь всучить ей листовку.

– Попозже. – Она сделала несколько шагов, затем остановилась и обернулась к женщине. – Хотя, пожалуй, давайте.

В фойе появился указатель на стойке: «Пресс-конференция, 11:30». Красная стрелка была направлена дальше по коридору. Астрид пошла в ту сторону и встала в небольшую очередь у входа в библиотеку.

Внутри комнату заполняли складные стулья. Почти все уже были заняты. Впереди чуть сбоку она заметила несколько телекамер на штативах. За ними застыли в ожидании прилично одетые журналисты. В самом центре стояли деревянная кафедра и накрытый белой тканью мольберт.

В дальнем конце переднего ряда Астрид углядела свободное сиденье. Она направилась к нему. И боковым зрением отметила Крессиду, вставшую со своего места дальше в том же ряду. Крессида преградила ей путь до того, как она успела сесть.

– Извините, Астрид, только по приглашению.

– А у меня есть вот это. – Она достала карточку из тонкой бумаги. – Кажется, это «временное членское удостоверение». Разве вы можете выгнать члена Фонда?

Лоб Крессиды рассекла морщина.

– Пожалуйста, Астрид, сейчас не время скандалить.

Девушка шагнула вперед.

– Почему же, по мне так сейчас отличный момент для скандала. – Она ткнула большим пальцем в сторону журналистов. – Камеры все запишут. Правда, плохо скажется на посещаемости, вам не кажется?

Крессида обернулась на журналистов.

– Ладно, тогда прошу, – сказала она и медленно отошла назад вдоль ряда.

Астрид уселась и осмотрелась вокруг. В основном в комнате были посетители. В первом ряду сидели еще несколько журналистов, сжимавших в руках телефоны и блокноты. Позади расположилась леди Шерборн, смахивавшая с твидовой юбки собачьи волоски и нетерпеливо посматривавшая на часы.

Ровно в половине двенадцатого в комнату уверенным шагом вошел Саймон и встал за кафедру. Он выдал зрителям масляную улыбку и разложил свои заметки. У стены журналисты подошли к камерам и занялись настройками.

Он подождал, пока они подготовятся, затем обратился к аудитории:

– Дамы и господа, добро пожаловать в Шерборн-холл… – Он сделал паузу, явно в ожидании аплодисментов. – Ну что же, – снова улыбнулся и плавно обвел взглядом комнату справа налево. (Улыбка сразу увяла, когда в конце ряда он заметил Астрид.) – Итак, – пошуршал заметками, – меня зовут Саймон Киснер. Я глава отдела реставрации Национальной галереи в Лондоне. И впервые сегодня, – повернулся к накрытой тканью картине, – я расскажу про одну из важнейших, как мне думается, художественных находок последнего времени.

Сзади громко запыхтела леди Шерборн. Она явно догадалась, что скрытая тканью картина недостаточно велика, чтобы быть ее