Танцующие наяды - Наталия Николаевна Антонова

— Ладно, идите на кухню, это прямо по коридору. А я пока, так сказать, завершу свой туалет. — И он нырнул за дверь, за которой, как догадалась Мирослава, была ванная комната. Но дверь эта тотчас приоткрылась снова, из нее высунулась голова хозяина квартиры:

— Если вам не трудно, то поставьте чайник. Конфорка уже горит.

— Мне не трудно, — заверила его Мирослава и зашагала в указанном направлении.

На кухне она быстро сориентировалась, налила воды в абсолютно пустой чайник и поставила его на плиту.

Увидела лежавший на столе каравай хлеба и, проявив инициативу, нарезала половину аккуратными ломтиками. Вторую половину убрала в пакет. Оглядевшись по сторонам, она не обнаружила больше ничего, в чем бы она могла проявить свою хозяйственную деятельность.

Явившийся на кухню Константин успел натянуть на себя брюки.

— Я знаю, зачем вы пришли, — сказал он, находясь еще в проеме двери.

— Да?

— Конечно! Убит пасынок Янины! И вы решили всех собак повесить на меня. Но у вас ничего не выйдет! Я не убивал мальчишку. А с Яниной мы уже больше не встречаемся.

— Значит, вы не отрицаете, что были любовником Янины Аркадьевны Гусинковой?

— Нет, конечно. Раз вы пришли ко мне, значит, вам все известно. Так зачем же тратить ваше и свое время.

— Разумно.

Он достал из холодильника сырную и колбасную нарезки, потом сливочное масло. Из шкафа вытащил джем и печенье и заварил чай. Мирослава с интересом наблюдала за его точными, выверенными движениями. Он не спросил ее, будет ли она вместе с ним чаевничать, просто налил заварку и во вторую чашку и пододвинул ее к ней.

— Садитесь, чего стоять-то.

— Спасибо, — ответила Мирослава.

— Вам сахара сколько? — спросил он.

— Нисколько, — ответила она.

Себе Константин положил целых три чайных ложки.

Мирослава чуть было не спросила его, а не слипнется ли. Но передумала и спросила о другом:

— Почему вы расстались с Яниной?

— Я не расставался с ней, — ответил мужчина. — Это она рассталась со мной.

— Она объяснила вам, почему так сделала?

— Да, — кивнул он. — Сказала, что беременна от мужа и не хочет его терять. Пасынка убили, и теперь у него есть только она и их будущий ребенок.

— Зачем же она встречалась с вами?

— Я тоже задал ей этот вопрос. А она ответила мне, что ей не хватало огня в отношениях с мужем.

— Теперь будет хватать?

— Об этом я тоже у нее спросил. Янина ответила, что теперь она переключится на материнство. Заодно напомнила мне, что я моложе ее на десять лет и строить со мной серьезные отношения не имеет смысла.

— А вы?

— Что я? Расстроился, конечно, но не лезть же на рожон. Если она так решила, то пусть так оно и будет.

— Константин Иванович, где вы были… — Мирослава назвала время смерти Павла Гусинкова.

— Где я мог быть в это время? — удивился мужчина. — Дома я был. Спал.

— Кто это может подтвердить?

— Никто, — честно ответил он.

— Значит, алиби у вас нет?

— Выходит, что нет. — Константин неожиданно задумался, а потом воскликнул: — Меня же соседи разбудили!

— В смысле?

— Понимаете, мои соседи начали ссориться.

— Ночью?

— Да, ночью! Скорее всего, глава семейства опять пришел на бровях или соседка обнаружила на воротничке его рубашки пятно не от своей губной помады.

— Вы проснулись от их крика?

— Скорее от пения, — несколько смущенно признался мужчина.

— Они что, когда ссорятся, поют? — не поверила своим ушам детектив.

— Понимаете, соседка, перед тем как начать скандалить, разминается, настраивает себя на нужный лад и громко поет, почти кричит: «Смело, товарищи, в ногу!» Или: «Тореадор, смелее в бой!»

Мирослава не смогла сдержать улыбку и спросила:

— Как зовут соседей?

— Не поверите, — вздохнул Маркевич, — Сидоровы они! Мария Ивановна и Макар Петрович.

— В какой квартире они живут?

— Номер квартиры я не знаю, не просчитал. Но за стенкой, только подъезд другой.

— Так себе алиби, — проговорила Мирослава, — хлипкое.

— Я и сам понимаю, — мужчина развел руками, — но другого алиби у меня нет.

Выпив чай, предложенный ей Константином, и отказавшись от бутербродов, Мирослава покинула его квартиру.

На всякий случай она записала то, что ей рассказал Маркевич. Если кто и будет разбираться с ним, то Наполеонов, решила она. Но была почти уверена в том, что алиби Константину Ивановичу Маркевичу не потребуется.

Домой Мирослава не поехала. Ей неожиданно пришло в голову, что она давненько не виделась со своей подругой Люсей, Людмилой Стефанович.

Когда-то все они — Волгины, Наполеоновы и Стефановичи — долгое время жили в одном дворе. Детьми Мирослава, Витя, Шура и Люся были неразлучной четверкой. Учились они не просто в одной школе, но и в одном классе. Вместе после школы играли во дворе и вместе с родителями Люси, мамой Шуры, бабушкой, дедушкой и тетками Мирославы отправлялись на отдых. Но повзрослев, поступили в разные вузы, только Шура с Мирославой и в институте учились вместе. Окончив вуз, стали работать следователями. Двоюродный брат Мирославы, Виктор Романенко, пошел по стопам своего отца, стал военным.

Люся, с детства обожавшая машины, вместе с отцом открыла автосервис. Сначала он был небольшим, но постепенно разросся. Пригодились энтузиазм Люси и ее умение правильно выстроить развитие бизнеса. И, конечно, опыт ее отца, Павла Степановича, практически всю свою жизнь проработавшего механиком.

Жить в старом дворе остались только Шура Наполеонов с матерью Софьей Марковной и родители Люси, отец Павел Степанович и мать Анна Федоровна, симпатичная блондинка приятной полноты.

Мирослава переехала жить в коттеджный поселок. Ее тетя, Виктория Волгина, известная писательница, вместе с мужем поселилась в другом поселке. Вторая тетя, Зоя, мать Виктора, купила себе квартиру в Старом городе, но в новом доме. Людмила Стефанович купила себе аж двухуровневую квартиру. Время от времени зазывала к себе родителей. Но они соглашались приезжать только в гости, предпочитая жить в своем старом, насиженном гнезде. Обитать вместе с дочерью, пусть и в роскошной квартире, они не согласились бы ни за что на свете, ибо Люся вела насыщенную личную жизнь. Например, Мирослава, которую Люся держала в курсе своих любовных перемен, по телефону часто путалась в именах ее очередных ухажеров, хотя и имела хорошую память.

Подъехав к автосервису, Мирослава заметила подругу, которая прохаживалась по двору. Вскоре она поняла, что Люся не так просто прохаживается, а поливает из лейки многочисленные клумбы с разноцветными петуниями. Мирослава посигналила. Люся повернулась и, узнав «Волгу» Мирославы, весело закричала:

— Славка! — И потом на весь двор: — Папа! Мирослава приехала! — При этом она так взмахнула своей медной гривой, что пряди