Загадка поместья «Ливанские кедры» - Катерина Теерлинк

После этих слов Гийом побелел, как полотно, вскочил со своего места и кинулся к двери. Но Бонналь, который стоял у своего кресла, тут же схватил его за плечи и заявил:

– Вы арестованы и поедете со мной в Шамори для дальнейшего разбирательства.

– Это не я, – месье де Навен был настолько напуган, что еле пролепетал эти слова.

9

Мистер Хейворд не появился ни за ужином, ни на следующий день за завтраком. Это было настолько на него непохоже, что Вивьен начала беспокоиться, не случилось ли с ним что-нибудь. Но никто из домочадцев и слуг не мог сказать, где и когда видел Стивена в последний раз. В деревне ему надо было зайти лишь в аптеку, и это дело не могло занять больше двух часов. Однако он пропал на всю ночь. Леди Алертон никогда не ограничивала его свободу, и мистер Хейворд при желании мог отсутствовать в доме по нескольку дней. Но при этом он всегда заранее предупреждал о своих планах. В этот же раз речь шла лишь о коротком поручении, а не длительной отлучке. Не зная, что предпринять, Вивьен вышла из дома, чтобы немного прогуляться с Монти и обдумать, стоит ли приступить к поискам или пока воздержаться.

Не успела за ними закрыться дверь, как пес вырвал поводок из рук хозяйки и, извиваясь всем телом и поскуливая от восторга, кинулся к месье де Кринье. Тот с довольным видом сидел на веранде в плетеном кресле. Дидье, как обычно, был одет настолько безупречно, что хотелось поместить его изображение в какой-нибудь модный журнал. Дымчато-серый сюртук тонкого английского сукна, брюки той же материи, но на тон темнее, и галстук цвета барвинка в серую полоску создавали законченный образ. Поразительное совершенство, особенно если принять во внимание, что его гардеробом теперь занимался конюх. Рядом с Диди на столике стояла бутылка шампанского и бокал, что объясняло отличное расположение духа. Но Монти моментально внес хаос в эту идиллическую картину.

Стараясь сократить расстояние до цели, он первым делом задел столик на тонких ножках. Тот покачнулся, бокал на нем зашатался, а затем упал на мраморный пол веранды и разбился вдребезги. Но собаку звук не напугал. Она с разбега взлетела Дидье на колени и, поставив лапы на грудь, стала энергично вылизывать лицо. Месье де Кринье смеялся и прикрывался руками, а подоспевшая леди Алертон пыталась поймать поводок, чтобы оттащить Монти. Но тот крутился на коленях настолько энергично, что сделать это никак не удавалось.

На шум прибежали слуги. Они помогли снять с колен собаку, а затем убрали осколки и принесли новые бокалы. Мир и покой были восстановлены, только костюм месье де Кринье пострадал – на сюртуке осталась собачья шерсть, волосы растрепались, а галстук съехал на сторону. Но он и не подумал отправиться в дом, чтобы привести себя в порядок. Наоборот, Дидье устроился поудобнее в кресле, закинул ногу на ногу и взял в руки бокал. После чего обратился к внучке:

– Не желаешь ли шампанского после завтрака? Отлично освежает.

– Благодарю. И охотно верю на слово, – с легкой улыбкой ответила Вивьен. – Но я в этом не нуждаюсь.

После этих слов она подхватила поводок и собралась уже пройтись с Монти по парку, однако Дидье и не думал прекращать разговор:

– Это все неопытность. Ну что ж, нет так нет. Тем не менее не уходи. Ты же никуда не торопишься?

– Ничуть.

– Вот и отлично! Мне очень хотелось с тобой потолковать. Садись рядышком.

Леди Алертон опустилась в соседнее кресло.

– О чем же?

– Как о чем? О дневнике, разумеется. В прошлый раз нас с тобой отвлекли…

– Если я не ошибаюсь, все было несколько иначе.

– Ты становишься похожа на свою тетку Катрин, – заметил Диди, состроив скорбную мину, и покачал головой. – Это очень опасно для молодой женщины. Поверь мне, ни к чему хорошему это не приводит.

– Если ты полагаешь, что я собираюсь читать душеспасительные лекции на тему мужских слабостей и пороков, то жестоко ошибаешься. Мне нет никакого дела до твоих похождений и пристрастия к вину.

– Вот и превосходно! Ты сняла огромную тяжесть с моего сердца. – Месье де Кринье с удовольствием сделал большой глоток шампанского и откинулся на спинку кресла. – Тогда предлагаю вернуться к дневнику. Я долго думал, связан ли он как-то со смертью мадам де Навен. Сначала мне показалось, что такое вполне возможно. Записи дат кончин всех этих людей и причин их смертей уже сами по себе выглядят несколько странно. Зачем записывать то, что все и так могут прочитать в некрологах? А если учесть, что покойный Фредерик не хотел, чтобы о существовании дневника знал Уильям, тем более необъяснимо. Твой брат, как и все остальные, тоже читает газеты.

– Меня это требование тоже сильно удивило. И заметь, обо мне отец не сказал ни слова.

– Именно! – воскликнул Дидье и налил себе еще шампанского. – Но речь сейчас не об этом. После того как я нашел записку в мусорной корзине, предположение, что дневник связан с отравлением, перестало казаться мне правдоподобным. Вся история с твоей бедной тетей имеет отношение только к месье Мельяку и письмам некой Дюссо.

– Сомневаюсь. Вряд ли кто-то будет убивать из-за любовных писем. Однако можно с легкостью найти массу примеров убийства ради наследства.

– С этим трудно спорить. И хоть дневник в этой истории оказался совершенно ни при чем, мой интерес к нему не пропал. Я полагаю, что, поскольку речь в нем идет преимущественно об англичанах, нам надо отправиться в Лондон и попробовать разобраться на месте, чем эти люди привлекли внимание твоего отца.

Вивьен искренне обрадовало такое предложение. Теперь ей не было нужды искать повод увезти Дидье в Вену. На разгадку записей дневника могло потребоваться много времени, что ее вполне устраивало. Дед будет при ней, а не отправится назад в Брюссель. Если его удастся задержать хотя бы на несколько месяцев, тетя Катрин уже успеет остыть. Но покинуть поместье Сабатье леди Алертон сейчас не могла.

– Мы обязательно так и поступим. Мне тоже очень хочется узнать тайну дневника. Однако с поездкой придется повременить. Я еще не ответила себе на вопрос, за что же на самом деле убили тетю Агнес.

– Разве ареста Гийома тебе недостаточно?

– Нет. То, что он относил чайник с отваром, а потом появился в столовой за ужином в прекрасном расположении духа, безусловно, выглядит очень подозрительно. Если предположить, что по дороге к комнате тети он успел что-то