Зловещий шепот - Барбара Фритти

– Ты отстаешь, Нейтан, – заметила она с лукавым огоньком в глазах. – Совсем как в детстве, когда мы играли в покер на раздевание. Я уже снимала джинсы, а ты все еще расстегивал рубашку.

– Потому что ты была не сильна в покере. Вот и натренировалась. Тебя всегда подводило твое нетерпение. Я читал все твои эмоции по глазам.

Она скорчила милую рожицу.

– Ты тогда лучше меня играл в покер. Ну, а сейчас у тебя какое оправдание?

– Я наслаждаюсь моментом, – ответил он, когда она стянула черные слаксы, и он залюбовался белыми кружевными трусиками и стройными ногами. Он не возражал бы, если бы они обхватили его за талию.

Несмотря на свои слова, он не стал долго смотреть на Бри, а шагнул к ней и одновременно с новым поцелуем прижал ладони к ее прелестной попке. Тогда она сделала как раз то, что ему хотелось – обняла его за шею и обвила ноги вокруг его торса. Он понес ее в спальню.

Он бросил ее на кровать и торопливо снял с себя одежду, а она избавилась от кружевного белья.

У него едва не остановилось сердце при виде обнаженной Бри, лежащей на его кровати, ждущей его; при виде ее роскошных русых волос, разметавшихся по подушке, и прекрасных зеленых глаз, потемневших от страсти.

– Господи, Бри, – прошептал он пересохшими губами. – Ты великолепна.

– Иди ко мне, и я покажу тебе, какой я могу быть великолепной.

– Неужели это не сон? – недоверчиво пробормотал он.

– Нет, это не сон, Нейтан, – ответила она, обнимая его, и нетерпеливо воскликнула. – Поцелуй же меня наконец. Я жду уже будто тысячу лет.

Он испытывал ровно то же самое.

Глава 14

С ним ей удивительно хорошо… просто удивительно… во всех отношениях, думала Бри, уютно пристроившись под боком у Нейтана. Голова ее лежала у него на плече, нога на его ноге, рука обнимала его за талию.

Еще недавно она не знала, чего ей ожидать. Нейтан бывал таким разным. И добрым, милым мальчиком-фантазером, который защищал ее и с которым она чувствовала себя в безопасности. И веселым, симпатичным подростком, за которым гонялись все девчонки, а он все равно дружил только с ней. Потом он стал мрачноватым, нервным и непонятным парнем, критически смотревшим на все, что бы она ни делала. И это было в те годы, когда…

Несколько дней назад, после ее возвращения в Чикаго, он тоже был сердитым, колючим и неуступчивым, но потом все-таки стал ей помогать и снова сделался надежным другом и приятным собеседником.

А теперь и любовником.

Она с мурашками восторга вспоминала его сильные руки, ласкавшие ее тело, его губы, целовавшие ее губы, шею, грудь, слова страсти, которые он шептал, когда они с поразительной синхронностью приближались к вершине.

За все время их дружбы они не всегда придерживались одной и той же точки зрения, но в этот вечер они оба хотели одного – они хотели всего.

Давным-давно – а то и вообще никогда – она не чувствовала такой привязанности к мужчине.

Ее буквально шокировала мысль, что она испытала такую полноту наслаждения именно благодаря Нейтану.

И все же это было понятно и объяснимо.

Он всегда умел читать ее мысли. Всегда знал, чего она хочет.

Ей было гораздо тяжелее понять его, но только не сегодня – сегодня для них важнее всего было не прошлое, а настоящее, то, что происходило с ними сейчас – и это сейчас было чудесным.

У нее внезапно заурчало в животе, и она смутилась, а Нейтан рассмеялся.

Подняв голову, она заглянула в его смеющиеся, счастливые глаза и испытала легкое удовлетворение при виде его счастья.

– По-моему, я созрела для китайской еды.

– Я встану, как только ко мне вернется способность двигаться, – лениво протянул он. – Бри, это было нечто фантастическое.

– Нам с тобой очень хорошо друг с другом. Мне хочется делать это еще, еще и еще, – сказала она, игриво тыча пальцем в его грудь при повторении слова «еще».

– По-моему, превосходный план.

– Но сначала…

– Еда? – простонал он.

Она кивнула и встала с постели, улыбнувшись, когда Нейтан присвистнул, оценив ее голую задницу.

На кухню она пришла из ванной в мягком темно-зеленом халате Нейтана.

Он натянул трусы-боксеры и джинсы, но, к радости Бри, не стал надевать рубашку. Она прошла за ним и, когда он открыл холодильник, обхватила его за талию и поцеловала в спину.

– Я рада, что ты не надел рубашку и ходишь с голым торсом. Я люблю во время еды смотреть на красоту.

– Я тоже люблю, – ответил он, повернувшись к ней. – Может, ты снимешь халат?

– И не надейся. Я знаю, что произойдет после этого, и хочу сначала поесть.

Он засмеялся и протянул ей контейнер с лапшой.

– Сейчас я достану тарелки, и мы все разогреем.

Она раскрыла коробку.

– Я люблю и холодную лапшу. Не могу ждать, я слишком голодная.

– Сегодня вечером ты несколько раз мне напомнила, какой бываешь нетерпеливой, – сказал он с ехидной усмешкой.

– Несколько минут назад ты что-то не жаловался на это. – Она накрутила лапшу на вилку и отправила в рот. – Ах, блаженство.

Нейтан высыпал на тарелку содержимое других коробок, разогрел в микроволновке и сел рядом с Бри.

– О-о, это я тоже хочу, – заявила она, увидев на тарелке говядину по-монгольски.

Он в шутку оттолкнул ее вилку.

– Ты ведь любишь холодную еду, забыла?

– Я и горячую люблю тоже. – Она быстро проткнула вилкой кусок говядины, сунула в рот и стала с удовольствием жевать. – Когда я голодная, мне все кажется вкусным.

– И после хорошего секса, – иронично заметил он.

– И это тоже, – согласилась она и, смеясь, добавила: – Почему мы не делали этого раньше?

Из его глаз пропала веселая искорка.

– Ты знаешь почему. Хочешь попить чего-нибудь? – Он встал и пошел к холодильнику.

Она решила поддержать новую тему.

– А что у тебя есть?

– Пиво, апельсиновый сок, вода из-под крана?

– Пожалуй, немного сока.

Он налил сок в два стакана.

– Извини, что я заговорила о прошлом, – сказала она, отпив глоточек.

– Мы с тобой и есть наше прошлое. От этого не убежать. Если последние несколько дней что-то и доказали, то это в первую очередь…

– Я знаю. – Они молчали несколько минут, и она не знала, как вернуть прежнее настроение, и, доедая лапшу, уже начала злиться. – Ты всегда так делал, – сердито проворчала она.

– Что делал? – спросил он с опаской.

– Был рядом со мной, такой милый и веселый, а потом